Рози Томас - Чужие браки

Марсель Уикхем была профессиональным кулинаром. Это утро она провела у Дженис, помогая ей готовить еду для вечеринки. Обе женщины работали в свое удовольствие под тихое мурлыканье радио.

Сейчас Дженис восхищенно смотрела на полный противень румяных гренков, только что вынутый из духовки. Она не удержалась, взяла один и засунула в рот.

— Восхитительно, — сказала она. — Ты готовишь как богиня, Map, тебе это известно?

— Передай мне, пожалуйста, формочку, — Марсель вытерла руки о передник, на грудке которого красовалась эмблема кулинарной школы, где она работала демонстратором блюд.

— Мне это очень нравится, — продолжала Марсель. — Мне нравится чистить, резать, смешивать, украшать, — лицо ее расплылось в улыбке. — Я по-настоящему люблю все это. Еще с детства. А еще очень приятно видеть результат своей работы, чувствовать, что всем нравится то, что ты приготовила.

— Счастливая, — вздохнула Дженис.

Марсель наполнила пластиковую формочку икрой из баклажанов и начала выдавливать на гренки аккуратные розочки.

— Я прочла где-то, что кулинария — одна из трех вещей, которые стоят посередине между ремеслом и искусством.

— А остальные?

— Садоводство.

— Ха! — Дженис взглянула в окно на свой большой запущенный сад, который чаще всего использовали как футбольное поле ее два сына.

— И секс.

— Ха-ха!

Они посмотрели друг на друга поверх стола. В глазах обеих можно было прочесть одно и то же — это можно прочесть в глазах любой женщины, которая замужем уже много лет: вечно усталые мужья, вечно ноющие и чего-то требующие дети, и секс, который давно уже стал привычкой и перестал иметь что-либо общее со страстью. Этим взглядом обе женщины как бы молчаливо признавались друг другу, что в душе, несмотря ни на что, продолжали чувствовать себя иногда свежими и полными жизни, как в юности.

— Я, пожалуй, выбираю цветочки, — сказала Дженис, и обе рассмеялись.

— Кто будет сегодня? — спросила Марсель.

— Как обычно: Роузы, Клегги, Рэнсомы.

Всего вместе с Фростами и Уикхемами их было пять семей. Они отдыхали, ели, пили, сплетничали в гостях друг у друга, их дети у всех, кроме Роузов, были маленькие, проводили вместе уик-энды, отпуска они тоже проводили все вместе. Конечно, у них было еще множество знакомых, многих из которых Дженис назвала и сейчас, но именно эти десять человек чувствовали себя как бы маленькой партией.

«Пять сияющих созвездий не небосводе Графтона», — назвал их всех как-то Дарси Клегг полушутя-полувсерьез, и они тут же выпили тост за звездное небо Графтона.

— В общем всего человек пятьдесят, — закончила Дженис. — Кажется, ты знакома со всеми. Ах, да, кроме одной женщины, с которой Эндрю вместе учился в школе. Он на днях случайно столкнулся с ней на лужайке перед собором.

— И как всегда наш неподражаемый Джимми.

Подруги опять обменялись понимающими взглядами. Все жены в их компании любили Джимми Роуза. На вечеринках он танцевал и флиртовал со всеми. У него был особый талант заставить каждую считать, что хотя он из вежливости весьма и весьма любезен с остальными, но именно она — та единственная, кто интересует его по-настоящему.

— Что ты наденешь? — спросила Марсель.

Дженис поморщилась:

— Придется то мое, черное. Достаточно устрашающе, к тому же я слишком располнела для всего остального. О, Боже! Взгляни-ка на часы! Через полчаса все уже начнут собираться.

В четыре часа Вики Рэнсом, жена компаньона Эндрю, привезла из школы детей. Она сама вызвалась сделать это, хотя была на сносях — до родов оставалось недели две. Сначала в кухню с криками ворвались сыновья Дженис, за ними — дети Вики и Марсель. Маленьким Фростам было одному — девять, другому — одиннадцать. Оба были в отца — коренастые, с такими же светлыми волосами и квадратными подбородками. Старший, Тоби, тут же вынул из кармана и натянул на лицо страшную маску и с душераздирающим воплем обернулся к семилетней дочери Марсель. Девочка завизжала и побежала прятаться за мать.

— Не будь ребенком, Дейзи, — сказала Марсель. — Ведь ты же знаешь, что это всего-навсего Тоби. Привет, Вики.

Мальчишки убежали, а Дейзи и дочь Вики продолжали крутиться вокруг матерей. Младшая дочь Вики, которая заснула по дороге, осталась в машине.

Вики устало облокотилась на кухонный стол.

— Они дрались всю дорогу. Девочки против мальчиков. Мальчики, конечно, победили.

Дженис подвинула ей табуретку.

— Бедняжка! Садись, выпей чаю.

Мальчики прибежали обратно и стали требовать, чтобы их накормили. Дженис раздала чай, бутерброды с медом и куски шоколадного торта. Шум ненадолго затих, и женщины продолжали разговор.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Марсель у Вики.

— Честно говоря, как Джон Херт в «Чужом».

— Тяжело наверное, — отозвался с другого конца стола Тоби Фрост.

Вики с трудом водрузилась на табуретку. Она закинула руки за спину и стала массировать поясницу. Волосы ее были заколоты в пучок, лицо раскраснелось. Продолжая потирать спину одной рукой, она потянулась другой за шоколадным тортом.

— И никак не могу заставить себя есть поменьше. Хрустящий картофель, шоколад, пирожные, рисовый пудинг прямо из коробки. Я стала такая огромная. Раньше такого не было.

— Осталось недолго, — утешила ее Дженис.

— И больше никогда, аминь, — Вики молитвенно сложила руки.

Спокойствие длилось недолго: покончив с едой, дети потребовали, чтобы им помогли мастерить фонари из тыквы и доделывать костюмы привидений. Уильям Фрост уже успел намазать волосы зеленым светящимся гелем, а Дейзи Уикхем, забыв обо всех своих страхах, облюбовала костюм скелета. Эндрю обещал детям до того, как начнется вечеринка, повозить их по знакомым в страшных костюмах.

— Оставляю вас ненадолго, — сказала Вики, беря за руку свою шестилетнюю дочурку, которая тут же захныкала, недовольная тем, что ее уводят от общего веселья. — Увидимся позже. Я буду сегодня в белом. Сможете отличить меня от Моби Дика только по малиновой физиономии.

Когда Вики вышла их кухни, Марсель нахмурилась.

— Вики как-то не очень хорошо себя чувствует в этот раз, — сказала она.

Дженис тоже выглядела озабоченной.

— После родов ей станет намного легче. О, Господи, посмотри-ка на часы. Тоби, пожалуйста, выйди из кухни. Слава богу, Эндрю вот-вот будет дома.

— Я бы не очень на это рассчитывала, — сказала Марсель.

Нина долго обдумывала, что надеть. Было не совсем понятно, что имел в виду Эндрю, когда сказал, что в страшном костюме приходить необязательно. По случаю праздника большинство гостей будут разгуливать по дому в белых простынях, изображая привидения.

В конце концов Нина остановилась на экстравагантном платье из зеленоватого шелка, отделанном шифоном цвета морской волны. Платье это стоило целое состояние, и когда она надела его впервые, Ричард сказал, что она похожа на медиума, приготовившегося к сеансу. Вспомнив об этом, Нина услышала голос мужа так ясно, как будто он стоял за ее спиной.