Роуз Шепард - Любовь плохой женщины

Доминик тем временем тоже осушил свою кружку: запрокинул голову как птица и вылил в рот последнюю треть лагера.

— Нам пора возвращаться, — провозгласил он затем.

Хозяйка кафе весьма демонстративно не стала желать им всего хорошего на прощанье, не поблагодарила их и не пригласила заходить еще. Уже на пороге Джуин оглянулась и увидела, что женщина протирает их столик с такой мрачной решительностью, словно хотела стереть всякую память об их пребывании. Неудивительно, что парковка пуста, подумала Джуин.

Однако парковка была не пуста: на въезде стояла в пестром пляжном костюме краснолицая, потная, несчастная Люси.

— Посмотрите, кто пришел, — сердито пробормотал Доминик. — Я-то думал, что мы оторвались от нее.

— Судя по всему, не оторвались, — ответила Джин, чувствуя себя подлой и достойной всяческого порицания. Люси так хотела знать, куда это они с Домиником собирались, а они так не хотели ей этого говорить. Наверное, безопаснее было бы сразу ей все рассказать и заставить поклясться не выдавать их тайну. Во всяком случае, так было бы добрее. Обида и раздражение так исказили лицо Люси, что Джуин поняла (с раскаянием), почему бедную девочку постоянно дразнили в школе, поняла, почему Люси не везло с подружками.

— Прости нас, — смиренно проговорила Джуин.

Но Доминик, похоже, не разделял этих чувств.

— Прилипала противная, — набросился он на сестру. — И чего ты приперлась? Какое право ты имеешь следить за нами?

— Это свободная страна, так ведь? И я имею такое же право быть здесь, как и вы. Вот смотри сюда… — Нелепая, возбужденная Люси махнула рукой куда-то в сторону. — Видишь, что здесь написано? «Free house» [55] Пивная, не связанная с отдельной пивоварней, торгующая пивом разных марок; дословно «свободный дом» (англ.). .

— Дело в том, Люси, что ты еще слишком молода, чтобы пить, — вмешалась Джуин с намерением установить мир. — Тебя сюда просто не пустили бы.

— Ты тоже слишком молода.

— Но в твоем случае это более очевидно. — Джуин, не в силах посмотреть в глаза Люси, не отрывала взгляда от ее пухлых коленок в подрагивающих складках кожи. «Никогда в жизни не видела таких противных коленок», — решила про себя Джуин.

— Я бы заказала «Кока-колу». Мы бы посидели втроем и выпили бы «Коки». Это не противозаконно, вы сами знаете. — Люси, очарованная нарисованной ею самой картиной, прочувствовала, чего ее лишили. Из груди ее вырвался всхлип, и она попыталась сдержаться, закусив зубами кулак. — Вы оба гадкие, — крикнула она, когда слезы все-таки вырвались на волю. — От Доминика я ничего лучшего и не ожидала, но я надеялась, что ты, Джуин…

Взгляд, которым обменялись Доминик и Джуин, — смеющийся, понятный только им двоим, — еще больше разъярил девочку.

— А он что, нравится тебе, да? — обвинила она Джуин, топнув ногой. — Что, хочешь дружить с ним? И целоваться с ним французскими поцелуями? И ставить ему засосы? Ты, наверное, думаешь, что он лучше всех? В таком случае, Джуин Шарп, не могу сказать, что у тебя хороший вкус.

Джуин от удивления сделала шаг назад.

— Ну, нет, — решительно возразила она, — нет, Люси, он мне совсем, совсем не нравится.

И Джуин действительно верила, что Доминик ей совсем, совсем не нравится.

Конечно, большой букет, завернутый в целлофан, был банален. Алекс никогда не стал бы «говорить цветами», что ему казалось в лучшем случае увиливанием, а в худшем — прямым обманом. Настоящие слова стоят гораздо дороже — иногда за них приходится платить всю жизнь — и, в отличие от срезанных цветов, они не вянут.

К тому же в квартирке на Чаффорд-роуд не было вазы, так как они с Наоми еще только-только приступили к всеобъемлющему процессу под названием «создание семьи» — или хотя бы квазисемьи. Наоми пришла к нему с изысканным гардеробом, но в остальном она мало чем владела. Она как будто сошла с картины, оставив задний план висеть на стене. А в Тутинге все принадлежало Кейт.

Но пустая банка вполне сойдет ради такого случая. И эти маргаритки с веселыми личиками точнее, чем другие цветы выражали то, что чувствовал сейчас Алекс. Они говорили: «Я люблю тебя», но говорили это весело, оптимистично, без тени отчаяния. В маргаритках не было подобострастия и притворства лилий, не было в них и ничего потаенного, скованного, как в розовых бутонах. В них не было лицемерного «прости меня».

Разумеется, он сожалел о том, что обидел ее. У него душа разрывалась при виде ее страданий. Но отношения должны быть честными во всем — таково было его убеждение, основанное на врожденном прямодушии. Какой толк от того, что они будут ходить один вокруг другого на цыпочках, не говоря о своих истинных чувствах? Обман ни к чему хорошему не приведет — такой урок вынес Алекс, обманув Кейт. И он не сделал Наоми ничего плохого — он всего лишь попытался воззвать к ее здравому смыслу.

Сегодня утром он вышел из дома, погруженный в темные раздумья. Мир казался местом, где не существовало жалости, от которого невозможно было укрыться в их маленькой квартирке. Голову Алекса переполнял грохот проезжающих мимо машин, затуманивали выхлопные газы и мрачные мысли. Он наблюдал за тем, как люди делали то, что делают всегда: измотанная женщина шлепнула ноющего ребенка, за столиком уличного кафе чернокожий мужчина в шляпе приступил к завтраку, молодая женщина с темными волосами мимоходом окинула Алекса взглядом, — и Алексу было больно за каждого из них. В этот момент он со всей ясностью понимал, что жизнь каждого человека является глубокой личной трагедией, что счастливых финалов не бывает, а бывают только счастливые эпизоды. Сколько бы они ни шлепали, ни ныли, ни завтракали и ни флиртовали, они не смогут предотвратить неизбежное. От него негде укрыться. Даже если очень крепко держать дорогого тебе человека за руку (как Кейт держала за руку Пэм), смерть все равно вырвет его у тебя. Смертность — это жестокое и особое наказание; как примириться с ним?

По большей части мрачное настроение Алекса было вызвано вчерашней ссорой, но виной тому была не Наоми. Ее нерешительность и непригодность к какой бы то ни было работе были тут ни при чем. Алекс любил ее со всеми ее слабостями. Он готов был отдать ей все, что имел, но он не мог придать смысл ее существованию. За спиной у нее было двадцать лет бездумного бытия — и эти двадцать лет были безалаберно потрачены. Невозможно вернуть время, однажды выброшенное впустую. Вот что угнетало Алекса: он тосковал по тому, что было безвозвратно упущено, потеряно для них обоих. И он предвидел для Наоми пустое будущее, куда более короткое, чем оно могло бы быть, будущее, в котором не будет ничего и никого, кроме Алекса.

А может быть, на его настроении сказались загрязнение воздуха, низкий уровень сахара в крови, плохой сон и истощение эмоциональной энергии. Что бы ни было причиной его подавленного состояния, вместе с набирающим силу днем воспрял духом и он. По дороге на работу Алекс съел бутерброд с беконом, выпил чашку капуччино и снова стал смотреть на мир с оптимизмом. Подумав, он пришел к выводу, что так или иначе все устроится. Даже смертный финал перестала пугать его (он не смог бы придумать более удовлетворительную схему бытия). Его жизнерадостность, подобная огню, перед которым грелись более холодные смертные, вновь ярко вспыхнула и заиграла языками жаркого пламени.