Александра Йорк - На перепутье

Река не замерзла, островки льда виднелись лишь там, где громоздились камни. Хелен с облегчением заметила, что река, кажется, неглубокая, во всяком случае, недостаточно глубокая, чтобы… Она постаралась подавить волну паники. Почему он не сказал, где находится? Если бы только Леонард был с ней! На развилке асфальтированная дорога уходила в сторону от реки, а грунтовая следовала за ней. Была тут тогда грунтовая дорога? То место находилось у воды, она это хорошо помнила: Леон поставил скульптуру на край ручья, чтобы она могла ее получше рассмотреть. Почти стемнело. И вообще он мог иметь в виду реку Гудзон. Его студия рядом.

Внезапно ее машину занесло. Какая глупость! Кто-то поставил машину прямо посредине дороги. Она нажала на тормоз. Сердце усиленно забилось. Серая спортивная машина. Машина Леона!

Хелен повернула машину так, чтобы фары освещали воду, но ничего не увидела. Схватив из багажника фонарь, она пошла по дороге, скользя по замерзшей грязи и время от времени освещая фонарем воду. Кругом было пусто и тихо.

Внезапно дорога кончилась. Она пошла дальше, пробираясь сквозь кусты, стараясь держаться ближе к берегу.

— Леон!

Он стоял посредине реки по пояс в воде, потом исчез из вида — нырнул. Неужели плавал? Нет, ползал на коленях. Хелен почувствовала, как замерзли ноги в промокших сапогах. Когда Леон показался из воды, она направила луч фонаря прямо ему в глаза. Даже в вечерней темноте было видно, что его лицо посинело от холода.

— О, мама, я так рад, что ты приехала. — Взгляд дикий, но голос ровный. — Как ты думаешь, где она может быть?

— Леон, выходи из воды.

— Нет, я должен ее найти. Уверен, она где-то здесь. Тогда тут была полянка. Я никогда не бывал здесь зимой, но уверен, что не ошибаюсь. Может быть, она еще в приличном состоянии. Я уже облазил всю реку, начиная с того места, где оставил машину.

Хелен оглянулась на пройденный им путь. Не меньше полумили. И все это время он мок в воде?

Она знала ответ, но все равно спросила:

— Леон, что ты хочешь найти?

Синий фарфор его лица дал трещину.

— Ох, мама, я пытаюсь найти себя. Ты назвала ту мраморную ню «Обещание». Помнишь, ты считала, что это было не только обещание обнаженной женской фигуры, верно? Это было и мое обещание тоже. Ведь так, мама?

Хелен с трудом могла говорить.

— Да, родной, да. Пожалуйста, выйди из воды. Мы можем поискать ее весной.

Леон снова скрылся под водой. Хелен представила, как его расцарапанные руки шарят по дну в бесполезных поисках, и вошла по грудь в ледяную воду. Его необходимо вытащить, прежде чем он потеряет сознание от переохлаждения.

Леон вынырнул и с ужасом взглянул на нее.

— Мама, немедленно уходи отсюда. Вода ледяная.

— Только вместе с тобой.

— Нет, я должен ее найти. Я хочу отдать ее Таре. Это о ней я мечтал, когда делал ее. Теперь она меня бросила…

Тут Хелен все поняла.

— А я, — он с трудом выговаривал слова помертвевшими от холода губами, — все еще ее люблю.

— Леон, мы оба тут погибнем. Пожалуйста! Выйди из воды!

Он снова нырнул, а когда показался на поверхности, его лицо уже стало пурпурным.

— Ты что-нибудь здесь узнаешь? — спросил он.

Хелен покачала головой. Ее трясло.

— Как ты не понимаешь, мама? Если сейчас я смогу предъявить ей свое представление о ней, пусть давнее, она обязательно должна полюбить меня, хоть немного.

Он все еще рыдал, когда она вывела его на берег.

Кэлли позволила себе с наслаждением раскинуться на роскошном сиденье и смотреть поверх головы шофера на деревья, выстроившиеся по сторонам шоссе — будто королевская дорога, ведущая во дворец. Последний раз она была за городом прошлым летом в Атлантик-сити, куда отец возил семью отдыхать. Воспоминание о нем пробудило в ней чувство вины и слегка подпортило эйфорию, но она тут же отбросила прочь печальные мысли. Ничто не испортит для нее этот день. Ничто.

Кэлли вставила диск в магнитофон и удивилась, услышав рэп. Она хихикнула. Ей всегда казалось, что богатые люди слушают классическую музыку или там оперную. Но мистер Готард вовсе не был надутым и важным, так что музыка вроде бы к месту. Он очень сочувственно ее выслушал, когда она рассказала ему о своих проблемах. Она до сих пор не могла понять, как у нее хватило смелости послать ему записку в ресторан своего отца с шофером Готардов. Все началось с того, что ее родители и Тара получили выгравированные на пластинке приглашения на открытие нового крыла музея Харрингтон. Ей тоже хотелось туда попасть: посмотреть на вечерние платья, на драгоценности, на людей! В прошлом месяце она прочитала об этом событии в «Вэнити Фэйр». Там была фотография миссис Готард в платье, которое она собиралась надеть: завихрения и пятна, сделанные по шелку вручную художницей Эйдрией Касс, одной из тех, чье искусство будет представлено в новом крыле. А ее билетом на эту вечеринку будет мистер Готард — единственный человек, кто может вызволить ее из окружения, которое она так ненавидела. Получив ее записку, мистер Готард вышел из ресторана и несколько минут посидел с ней в лимузине. Когда он узнал, что она хочет бросить школу и найти работу, чтобы содержать себя и уйти из дома, он немедленно согласился с ней встретиться. Сегодня! Сегодня он не пожалеет своего времени, чтобы придумать, как ей помочь. А когда он поможет ей, она сможет разбогатеть, как надеется разбогатеть Ники с помощью своего нового искусства. Ники воображает, что он такой умный. Вот он удивится, когда узнает, что она добилась такого же успеха, как и он. Его друг, Леон Скиллмен, помогает ему, а ее друг, Перри Готард, поможет ей.

Только вот немножко странно, что он предложил ей встретиться так далеко, на его конной ферме в Нью-Джерси. А вдруг он испытывает к ней романтические чувства и хочет спрятаться от жены? Но тут она вспомнила: он сказал, что днем участвует в соревнованиях по теннису в своем клубе и может встретиться с ней после игры. Это понятно: не станет же он отрываться от своих городских дел, чтобы заняться ее мелкими проблемами! Конечно, она могла прийти к нему в офис, но богатые люди поступают так, как им захочется.

Кэлли вспомнила о браслете, который отец сделал для нее на Рождество. Такой кустарный — она никогда не станет его носить. Разве он не мог ей что-нибудь купить? Она подумала о домашнем ужине в честь Дня благодарения, когда все говорили разом, двигали тарелки по столу, даже пили из стаканов друг друга, как крестьяне, смеялись и разговаривали с полными ртами. Кэлли учили, что нельзя делать ничего подобного, а тут она видела, как мать танцует с кастрюлей овощей и прикладывается к стакану с вином, взяв его у одного из родственников. При этом она громко смеялась, открыто демонстрируя свой стальной зуб. Кэлли потерла красное дерево лимузинного бара. Глупые праздники ее родственников! Весь их мир очень далек от того мира, в который она стремилась.