Джейн Моррис - Испытание любовью

Вечером мы втроем встретились в любимом пабе и долго молча пили, а потом Брендон поделился, что неожиданно ему пришла в голову интересная идея: позвонить Джессике по внутреннему телефону и предложить заняться сексом прямо в мужском туалете. Она поддержала затею, жалуясь на то, что в последние три дня была обделена мужским вниманием. Мне пришлось провести время у одра супруги, которая после очередной омолаживающей процедуры чуть не отдала Богу душу. Толстуха-домработница отказалась нянчиться с капризной и стервозной хозяйкой, поэтому мне пришлось имитировать заботливого супруга, забывшего о любовном приключении в рыбном ресторанчике. Я был уверен, что жена до сих пор таскается со своим качком-тугодумом, но чтобы проводить побольше времени в компании нимфоманки Джессики, я дал ей полную свободу. Я закрыл глаза на ее блуд и от этого мы выигрывали оба.

Что касается Крольчихи, она и дня не могла без телодвижений, а трехдневный застой делал ее агрессивной. Она даже грозилась приехать ко мне домой и отыметь меня прямо на глазах моей жены. Скажу честно, сначала меня это забавляло, а потом ее звонки стали докучать, я понимал, что пора нам расстаться. Приятно, что в этой ситуации удалось подзаработать, хотя какую-то часть монет сгреб Брендон. Но Джесси не приняла отказа, потому что привыкла сама решать, когда ее отношения должны завершиться. Она переговорила с моей Барби, рассказав ей о нашем романе, причем, весьма приукрасив действительность. Кажется, это называется женской солидарностью? Жена очень обрадовалась принесенной в маленьких кроличьих зубках информации и скоропалительно занялась разводом, чтобы смыться со своим любовником в жаркие страны. Она долго тарахтела, что не претендует на мою недвижимость, ее интересует лишь семизначная сумма. По большому счету, она меня грабила, и поэтому я ввязался в судебную тяжбу, которую с треском провалил. Моя жена сумела доказать факт измены с помощью показаний Джессики — бывшая любовница мстила мне за невнимание. Еще эта нимфоманка пожаловалась дядюшке на то, что я ее домогался грязным образом и не давал проходу, зажимая в углах, где нет камер. И я скоропалительно остался без работы. Моя репутация обратилась в прах, и благодаря усилиям моего бывшего босса меня не брали в другие фирмы. Он выставил меня вором и лгуном. Ржавым гвоздем по капоту души провел злой рок, и я оказался не удел.

— Я сотру тебя, Ричард, с лица Нью-Йорка! Возвращайся в дыру, в которой вырос или найди себе работу среди продавцов хот-догов! — недружелюбно произнес босс, оставив меня без средств к существованию. Мои рабочие счета были аннулированы, а на них хранились «золотые» запасы моих сбережений, которые я утаивал от супруги и ее ищеек-адвокатов. Брендон и Джордж моментально прекратили со мной общение, а на нашей холостяцкой квартире сменился замок. Я остался вне круга своего общения, жизнь каждого из них продолжалась дальше и более удачно, чем у меня. Что осталось от моей прошлой жизни? К чему стремиться? Куда идти? Зачем жить? Миллионы вопросов, на которые среднестатистический человек отвечает в течение многих лет, свалились на меня разом. Моя голова разрывалась от того, что не была готова к этой психопатической круговерти. Наверное, так растеряно ощущают себя новорожденные звезды, слава на которых обрушивается внезапно вместе с журналистами и папарацци. Неделю я пил, чтобы ослабить тошнотворную карусель, разрушающую мое существование, точнее то, что от него осталось. Я словно доктор сам прописал себе лекарство: литр виски в сутки, но дозу приходилось увеличивать, потому что в пьяном бреду возникали все новые вопросы, а ответов на них не было. Затем мне стали видеться странные вещи: ко мне являлся весь мой зоопарк, это были зверушки, но лишь наполовину, частично у них было человеческое обличие. Что-то вроде кентавров. Они заселились в мою квартиру и вели себе бесцеремонно. Разом о чем-то говорили, жаловались, спорили… Я делал вид, что не замечаю их, но эти стервы были требовательны.

— Смотри на меня, — шипела женщина змея, проводя длинными руками по своей скользкой коже.

— У змей нет рук, поэтому я знаю, что ты плод моего воображения.

— У тебя больная фантазия, Ричард? — смеется она и показывает мне свой раздвоенный язык.

Все эти странные существа хотели от меня секса. Причем одновременно! Я расшвыривал вещи, рычал, кричал, блажил, рыдал — все было без толку. Они не уходили, желая получить то, что им причитается. В какой-то момент их присутствие стало просто невыносимо. И я бежал без оглядки от этих страждущих чудовищ! Трясущимися с похмелья руками я вставил ключ в замок зажигания и поехал по ночным улицам Нью-Йорка. Я решил не расставаться с рулем до тех пор, пока мою больную голову не озарит светлая мысль, направляющая меня дальше.

— Мне необходимо исцеление, — твердил я бесконечно, стараясь убедить себя, что оно возможно.

— Интересно, этим нам тоже придется заниматься на камеру? — произнес Боб, подмигивая Элизабет. Девушка смотрела на него мрачно, ничего не ответив. По сюжету у них шел романтический ужин, после которого пара должна была перебраться в номер отеля. Готового сценария не было и многие «гениальные» повороты приходили в голову режиссера прямо во время съемок. Пару раз он укрывался в уборной и появлялся в зале в прекрасном расположении духа, теребя при этом кончик носа. Белый порошочек помогал рождаться идеям в пустой голове. После таких процедур он около часа нес чушь, размышляя о Вселенной и Бытии. Его путаные речи утомляли, время шло, а ничего не происходило. Боб заискивал перед ним и задавал неуместные вопросы, в суть которых «накокаиненный» оратор не вникал, но очень радовался живому интересу к тем бредням, которые извергали его уста. Обговаривать что-либо со «сладеньким режиссером» не имело смысла, если учесть, как похабно он относился к Элизабет, поэтому актриса терпеливо ждала дальнейших указаний. Быть в кадре во время интима Боб был совсем не против и, как оказалось, уже имел некоторый опыт в подобных съемках. Как-то он принял участие в видео-оргии и получил за это неплохие деньги.

— А ты снималась в горячих фильмах?

Элизабет покачала отрицательно головой, сдерживая комок слез. То, во что она сама себя втянула, вызывало у нее депрессию и даже отчаяние.

Поужинав в ресторане, герои шоу сели в лимузин, который помчал их по улицам к месту соития. В салоне автомобиля им пришлось пить шампанское и целоваться. Съемочная команда их сопровождала до номера, немного поснимали внутри, а потом несколько дублей подряд Элизабет и Боб требовали, чтобы их оставили в покое, потому что их ожидала ночь любви.