Ляля Брик - Пятьдесят оттенков любви. Свадьба и развод по-русски

Катя невольно кивнула головой, почему-то ей показалось, что это имя действительно подходит к ее странному партнеру по танцу.

— Заметано, меня зовут Артур.

— Нет, я хочу знать ваше настоящее имя, — попыталась в последний раз настоять на своем Катя.

— Артур, Катя. Настоящее имя всегда то, каким мы хотим называть человека. А вы сами его только что одобрили. Разве не так?

Катя вспомнила про свой неосторожный кивок и решила, что больше возражать бесполезно. Впрочем, так ли это важно, какое имя выведено в его паспорте? Через минуту другую танец благополучно завершится, и Артур навсегда исчезнет из ее жизни, как исчезли из ее жизни три недавних попутчика по купе.

Только сейчас она обнаружила, что руки Артура уж слишком активно перемещаются по плоскости ее спины, словно никак не могут найти для себя подходящего места. То оказываются на талии, то возносятся к ее плечам, то смыкаются где-то на позвоночнике. Внезапно она почувствовала, как окрепли его объятия, и еще через мгновение они оказались тесно прижатыми друг к другу, словно в метро в часы пик. Катя сделала попытку несколько увеличить пространство между собой и своим партнером, но тот еще плотнее придвинул ее к своему животу и груди.

— Что вы делаете, так не танцуют! — возмутилась она.

— Мне чертовски захотелось почувствовать, как ваши груди прижимаются к моей груди, — чистосердечно признался Артур.

От возмущения она даже поперхнулась. Она остановилась и решительно стряхнула руки Артура со своих плеч.

— Извините, но я не желаю больше танцевать.

— Но почему? — и голос, и выражение его лица демонстрировали полное и искреннее изумление.

— Потому что мне не нравится ваше поведение.

— Но в чем я провинился? А, понимаю, это потому, что я сказал, что мне нравится чувствовать ваши груди. Но что же делать, если я хмелею от них? Я еще на пляже не мог оторвать от них глаз. Вы даже не представляете, как мне хочется посмотреть на них без всяких помех.

Катя вместо ответа спешно стала выбираться с танцплощадки. Однако Артур не отставал.

— Вас смутило то, что я сказал то, что думаю? Но я всегда так поступаю. Посмотрите, здесь все мужчины танцуют только ради этого, все мечтают почувствовать груди своих партнерш.

Катя на мгновение повернула в его сторону голову.

— Отстаньте, я не желаю вас слушать, вы — нахал, — плеснула она ему прямо в лицо кипятком своего гнева. — Как вам только не стыдно?! Я сейчас расскажу обо всем мужу.

— Да нет тут вашего Пети, — вдруг улыбнулся Артур.

От изумления Катя даже на миг приостановило свое бегство.

— Откуда вы знаете, как его зовут?

— Секрет, — сказал Артур. — Я знаю о вас все. Что касается мужа, то он остался, слава Богу, дома, чему вы очень рады. Так что, вы беззащитны. Хотя… вам ничего и не угрожает. По, крайней мере, с моей стороны.

Показался освещенный подъезд спального корпуса, и Катя почувствовала себя спасенной, подобно тому, как чувствуют себя потерпевшие кораблекрушение при виде берега. Так как ее преследователь не отставал, она рванулась к входу. И только оказавшись в вестибюле, перевела дух. Артур остался на улице, через стеклянную дверь она видела его; он смотрел на нее и широко улыбался свой неизменной нахальной улыбкой. Затем в знак прощания помахал ей рукой и неторопливо стал растворяться в темноте.

У себя в комнате Катя несколько минут не зажигала света. Сердце билось учащенно, но определить причины возникшей аритмии было не так-то легко. Слова этого Артура, словно глубокая заноза в коже, не выходили из головы, оказывали на нее странное, подобно наркотикам, возбуждающее воздействие. Может, она действительно зря вспылила, ей же не раз доводилось слышать, что здесь на юге все также помешены на сексе, как в Москве на зарабатывании денег. Вот и этот Артур явно озабочен тем же самым. Просто он то ли слишком искренний — говорит то, что думает, то ли невероятно развращенный. А может, просто глупый, особенно если вспомнить, какую ахинею он нес с первой минуты их знакомства? Сначала что-то болтал про свое имя, заставил ее выбирать его, затем ляпнул про ее грудь. А как, в самом деле, его зовут? Почему-то ей кажется, что все же не Артуром. Хотя… какая ей разница?..

Внезапно она словно ощутила какой-то толчок. Несколько секунд стояла неподвижно, как статуя, затем прошла в ванную, зажгла свет. После чего расстегнула кофточку и лифчик, из которого, обретя свободу, тут же выпорхнули на волю две крупные, но вовсе не отвислые, а очень тугие, как резиновые мячики, полусферы. А он прав, действительно красивая грудь. И как он смог это разглядеть под панцирем одежды? Ясно, как день, что отъявленный бабник, выискивает свободных женщин и как коршун бросается на свою добычу. Но на этот раз его хищный клюв промахнулся. Губы Кати раздвинула в сторону злорадная улыбка. Надеялся поживиться, да не вышло, только вечер понапрасну потерял. Так этому нахалу и надо. Думал, что нашел дурочку. А вот и не на ту напал.

Катя еще немного полюбовалась округлым ландшафтом своей груди, затем снова спрятала тугие полусферы под одежду, словно от сглаза, прошла в комнату и, щелкнув выключателем, залила ее светом. Но вот чем ей сейчас заняться, она хоть убей не знает. А ведь еще совсем не поздно. Пойти в холл посмотреть телевизор? Не хочется. Когда она проходила мимо, то заметила, что вокруг него сгрудились одни пенсионеры. И ее почему-то совсем не тянет присоединяться к этой старческой команде. Почитать книгу? Тоже нет желания. И сон, словно нарочно не гостит ни в одном глазу. Дома в этот час веки становятся каменными, как у скульптуры в соседнем парке, а тут она вместо полного упадка ощущает мощный прилив сил. Не будь этого нахала — танцевала бы до самого утра.

Катя вышла на балкон. С танцплощадки до нее долетали отдельные обрывки мелодий, где-то внизу раздавались дуэты из мужских и женских голосов. Эти голоса переговаривались между собой, они смеялись, они хохотали, они обещали чего-то друг другу, а затем внезапно исчезали, по-видимому, для того, чтобы выполнить только что прозвучавшие обещания. А вот ей не с кем молвить даже словечко.

Катя вдруг поймала себя на том, что испытывает досаду. Она попыталась вызволить из кладовой памяти голоса мужа, детей, но к ее удивлению они звучали как-то тихо и невнятно, как в приемнике, у которого сели батарейки. Она подошла к телефону и стала набирать свой домашний номер.

Когда Катя утром отворила глаза, то сразу же почувствовала что-то неладное. Как была в ночной рубашке, она порхнула на балкон. И ей все сразу же стало ясно. Если вчера, как начищенная монета, во всю свою фантастическую мощь сияло солнце, и светлая ткань дня была вся прошита его золотыми нитями, и уже с утра воздух был нагрет чуть ли не до температуры сауны, то сегодня природа кардинально поменяла свою экспозицию, и Катя увидела совсем иную картину. Плотный и темный драп облаков полностью занавесил светило, а ветер швырял в ее щеки холодные комья своих порывов.