Татьяна Дубровина - Высший пилотаж

— Подожди. — Иона так был озабочен Машиным здоровьем, что не сразу ухватил суть поставленного диагноза. — Ты сказал…

— Нет, это ты подожди, — ухмыляясь, перебил его Валерий. — Месяцев восемь… Нет, семь с половиной…

Иона подскочил к нему, обхватил ручищами, оторвал от стула толстенькое круглое тельце и закружил по кухне.

— Осто… рожно… — сдавленно выдохнул Карлсон. — Ребра сломаешь…

Маша спустилась по узкой лестнице в погреб-кладовку. Здесь висели громадные копченые окорока, стояли бочки и бочонки, целая батарея банок и бутылок выстроилась на полках. Словно кто-то готовился к длительной осаде.

На окорока Маша старалась не смотреть. Зажав нос, она прошла подальше, наугад, в самый дальний угол. Мимо мороженых раков, креветок, лобстеров, мимо клубники и ананасов прямиком к неприметной бочке, придавленной деревянным гнетом. С трудом сдвинула гнет и запустила руку в глубину.

Капустка… Как раз такая, как ей хотелось! Хрустящая, остро пахнущая кислым рассолом… Ну, теперь ее за уши не оттащишь! А полученное только что известие никак не укладывалось в голове. У нее будет ребенок? Это он, совсем крошечный, уже диктует ей свои условия, придирчиво выбирая, что ей есть, сколько спать? Это ему противно нюхать запахи табака и бензина, выхлопных газов на московских улицах и библиотечную пыль?

Валерий Сергеевич сказал, что ему уже семь недель… Маша задумчиво загибала пальцы. Семь… Как раз попадает на день их свадьбы… Вернее, на ночь… Как там у Пушкина? «С первой ночи понесла…» Разве так бывает?

Она вспомнила странную сваху-старушку, которая все приговаривала что-то, нашептывала, подкладывая им под матрас яичко. Вот и нашептала-наворожила… Чудо, как в сказке! Теперь она совсем настоящая женщина! В ней растет еще одна жизнь. Они с Ионой слились в одно целое и отдали каждый по половинке для того, чтобы появилось на свет новое существо… Маша осторожно потрогала свой живот. Совсем плоский… Даже не верится, что там кто-то живет уже своей жизнью. А она ведь даже не почувствовала… Как же так? Ей всегда казалось, что женщина должна сразу же чувствовать, что станет матерью. Там, внутри, делятся клетки, растет чей-то организм, отвоевывает себе место, а она ходит как ни в чем не бывало и не замечает ничего… Ну и пусть тошнит, пускай кружится голова, да хоть все девять месяцев она готова провести в постели, не есть и не дышать, лишь бы дождаться явления этого чуда на свет.

— Машенька! — раздался сверху встревоженный голос Ионы. — Ты где? Почему так долго? Тебе не плохо?

Он пробирался по погребу, на всякий случай заглядывая на пол между бочками: вдруг она опять потеряла сознание… И наконец увидел… Маша сидела на полу, привалившись плечом к бочке, и с удовольствием запихивала в рот полную горсть квашеной капусты. Рассол капал между пальцами, стекал по подбородку, оставлял на свитере длинные темные дорожки… А Маша, всегда такая аккуратная, совершенно не замечала этого. Она самозабвенно чавкала, и лицо ее выражало полное блаженство. Только заметив изумленный взгляд Ионы, она смутилась и принялась лихорадочно вытирать мокрые пальцы.

— Это он хочет… — словно оправдываясь, сказала она.

«Лекарство», прописанное добрым Карлсоном, оказалось действенным. Иона прекратил пичкать Машу бифштексами с кровью и куриными бульончиками, только удивлялся, сколько соленых помидоров может за один присест слопать его жена. Банку? Две? Припасы солений в кладовке стремительно сокращались. Иногда Маша ночью прижималась щекой к его груди и вздыхала.

— Что? — подскакивал Иона. — Огурец?

— Перчик… — мечтательно произносила она сквозь сон. — Маринованный… маленький такой….

И Иона топал в одном халате в погреб, разыскивая на полках что-нибудь похожее.

— Такой? — спрашивал он, вернувшись, и проводил маленьким красным перчиком около Машиного носа.

— М-м… — Она тянулась вперед, не открывая глаз, а потом долго причмокивала во сне, сладко, будто леденец сосала.

Маша каждый день придирчиво оглядывала себя в зеркало, изо всех сил выпячивала живот… Бесполезно… Хоть бы намек был на то, что он собирается расти.

«Может быть, Карлсон ошибся? — со страхом начинала думать Маша. — Не растет, не шевелится…» Она заказала целую кипу медицинских книжек и теперь внимательно штудировала все, относящееся к беременности.

С облегчением прочла, что шевелиться ее ребенку еще рано, зато с ужасом узнала, что капроновое и шелковое белье вредно, и тут же сменила все на простые хлопчатобумажные комплекты. И туфли с малейшим намеком на каблук тоже были безжалостно отставлены. В просторном платье с длинной косой, из которой были выдернуты все шпильки, Маша напоминала теперь девочку в одежде с чужого плеча.

Но у Ионы тоже начались свои причуды. Он не читал книжек, зато внимательно изучал рекламные проспекты. И однажды приехал домой, как елка, увешанный пакетами.

— Машуля, быстро снимай этот балахон! Смотри, что я привез!

Он, словно фокусник, принялся извлекать из пакетов прелестные женские штучки. Специально для будущих мам. Пояса-бандажи, лифчики с прокладками, элегантные костюмы и даже джинсы с широким поясом, регулирующимся на растущем животе. И потрясал сертификатом качества, чтобы убедить Машу в полезности этих вещей.

А когда она, все еще сомневаясь, сняла наконец свои «натуральные изделия», не выдержал и опять порывисто подхватил ее на руки.

— Черт, забыл спросить у Карлсона… Тебе не вредно? — зашептал он, неся ее к кровати.

Маша счастливо засмеялась:

— Он сказал: можно все, что хочется…

— А тебе хочется?

Вместо ответа Маша закрыла глаза и приоткрыла губы в ожидании поцелуя…

…Потом Иона прижался ухом к плоскому животу, еще хранящему гавайский загар, и замер.

— Ничего не слышу… — Он позвал, щекоча Машину кожу дыханием: — Эй, ты где там? Ты кто? Отзовись…

Маша вытянулась в струнку, блаженно слушая, как Иона общается с будущим ребенком.

— Я твой папа… — радостно сообщал он невидимому собеседнику.

Маша протянула руку и взъерошила ему волосы. Смешной… сам как ребенок… Тоже ждет чуда… Обыкновенного чуда. Чуда природы.

Прошел год с тех пор, как маленький самолет рухнул на поляну дачного поселка «Солнечный», столкнувшись с грозовой тучей. Прошел год с тех пор, как хозяин и летчик элитного аэроклуба «Гелиос» впервые увидел простую скромную библиотекаршу. За это время Солнце совершило свой круг по зодиаку, вернулось в ту же самую точку и двинулось дальше. Или, наоборот, Земля прошла полный оборот по своей орбите вокруг светила. Все зависит от того, с какой точки зрения посмотреть… что принимать за точку отсчета… Есть система гелиоцентрическая — тогда верно второе замечание, а есть геоцентрическая — тогда верно первое. А поскольку мы все живем на Земле, то и будем придерживаться той версии, по которой Солнце вертится вокруг нашей планеты. А она для нас — центр мироздания.