Вера Копейко - Партнер для танго

А на следующий день Ирина поехала на фабрику в неурочный час. Управляющий ожидал ее утром. Она приехала к вечеру…

Ирина снова подвинула к себе чай. Фаянсовые стенки остыли. Она поднесла кружку к губам. И снова прокрутила в мыслях день, который стал для нее потрясением во многом.

Когда она вошла в здание фабрики, то подумала — не перепутала ли день недели. Посмотрела на дисплей мобильника: никакой ошибки — вторник.

Сторож дремал в своем закутке, он не проснулся, когда она прошла мимо него дальше по коридору. Смех — женский, потом тихая песня на два голоса. Она пошла туда, откуда они доносились.

Ирина остановилась перед дверью с надписью: «Красный уголок». Кирилл не сделал даже ремонт, хотя бы самый простой. Она поморщилась, глядя на захватанные руками некогда белые двери.

Она тихо открыла их и увидела за длинным столом женщин. Солнце ударило по глазам, ей показалось, что у них в руках острые огненные лучи заката.

Ирина сощурилась и сделала шаг вперед. Теперь увидела ясно — не лучи, а спицы в руках. Они вязали.

— Здравствуйте, — сказала Ирина.

Женщины не повернули головы, только кивнули. Но больше не пели. Из боковой двери вышел управляющий.

— Ирина Викторовна, какая неожиданность… — проворковал он, сладко улыбаясь. — А у нас тут… гм… у нас происходит — что бы вы думали?

— У вас происходит что? — переспросила она.

Солнце слепило так сильно, что она никак не могла спрятаться от его лучей, похожих по силе на прожектор отцовской метеостанции.

— Пройдемте ко мне… — позвал он. Ирина пошла за ним в его кабинет.

— У нас происходит во-от что-о, — тянул он. — Учеба. Мы ведем поиск новых моделей, про-обуем… Сейчас мода на комплекты. Шапочки, знаете, да? Шарфики, перчатки или варежки к ним. Ну, сколько можно! — В его толстом голосе слышалось возмущение. — Китайцы, всюду китайцы со своей дешевкой. Мы хотим устроить для Кирилла Александровича выставочку. Такую ма-аленькую… Я бы попросил вас не раскрывать ему тайну раньше времени, а? — Управляющий заглянул ей в глаза.

Она много раз говорила Кириллу о своих подозрениях — на его фабрике этот человек делает себе деньги. Он только махал рукой:

— Что-то капает и мне, я ничего не вкладываю. Мне не до того. Ты знаешь, чего я хочу на самом деле.

Ирина вышла из кабинета, проверила мешки с перчатками, готовыми к отправке, пошелестела бумагами и поехала обратно.

Она, казалось ей, не спешила. Темнота быстро обступала ее со всех сторон. Она снова думала о себе, о Кирилле. О том, долго ли все будет так, как сейчас.

Если бы она могла внушить, чем он обладает на самом деле! Что такая фабрика способна принести ему деньги, которые могут позволить сделать то, чего он хочет. Но со временем.

Он хотел быстро. Он хотел власти. Не над фабрикой в деревне. У него такие планы…

— Кирилл, — вспомнила она свой хныкающий от беспомощности голос, — ты пойми, сегодня люди меняют перчатки не от погоды, а от настроения, от костюма. Хочешь, я найду художников, которые сделают такие рисунки, что к тебе будет стоять очередь?

— Готова заниматься фабрикой — давай, — поощрял он ее. — Но ко мне не приставай.

Она спросила его в шутку:

— А если я выйду за тебя замуж, ты мне ее отпишешь?

Кирилл усмехнулся. Долго смотрел на нее. А потом сказал:

— Не ее тебе отпишу. Я тебя себе припишу. Ко всему прочему, что у меня есть.

— Поняла. — Ирина засмеялась, желая скрыть удивление.

Надо остыть к фабрике, сказала она себе, отпивая чай. Только иногда, когда позвонит управляющий, поехать посмотреть, как отгружаются мешки с перчатками.

Она купила бы ее! Внезапная мысль четко оформилась. Она скоро защитится, и тогда у нее будут бабушкины деньги. Может быть… Нет, он не продаст ей. Это точно. Она знает, что он скажет: «Денег не хватит».

Разговоры о деньгах ее утомили. Однажды ей приснилось, что ее оклеили сторублевками и она никак не может их отлепить от себя.

Чай показался невкусным. Ирина отставила его. Снова заглянула в нутро холодильника. Оказалось, она не заметила маленькую банку соленых огурцов. И бутылку водки, настоянной на калине. Вынула то и другое. Налила рюмку и закусила огурцом.

На душе медленно теплело. Захотелось зрелищ, посмеялась она над собой, проходя в комнату. Села на диван и включила телевизор. В нем пели, катались на коньках, рассматривали ящерицу и подводный мир, кусали белыми зубами темный шоколад, который назначили полезным для сердца и ума. А потом, когда на экране стрелки часов сошлись вместе, а часы на стене пробили двенадцать, раздался звонок.

— Ну что, сообразила? — спросил Кирилл. В голосе насмешка.

— Насчет чего? — спросила она. Водка с калиной расслабили. — Что это ты на дорогу выгнал лося? — Она засмеялась. — Чтобы пришпилить меня к ноге денежным долгом?

— Если бы ты была моей женой, Ирина, все было бы по-другому. Сама знаешь. — Голос его звучал глухо. Так бывало, когда он чувствовал вину, но не позволял себе признаться.

— Это как же? — с неподдельным интересом спросила она.

— Чинить машину — не забота жены… — тихо сказал он, — а мужа.

— Ты что — разыграл ту сцену? — спросила она, чувствуя, как обида отступает.

— Так когда мы пойдем и оформим? — спросил он.

— Оформим что? Ремонт джипа? — не сдавалась она.

— Завинтим гайки наших отношений, — сказал он.

— А ремонт джипа — свадебный подарок?

— Ты получишь новый в подарок.

Ирина засмеялась.

— Ты мне нужна, понимаешь? Вся. Целиком. Без остатка… Я сейчас поднимусь.

— А ты где?

— У подъезда. Код 38?

— Как всегда и как везде, — хрипло бросила она.

Она не выключила телевизор, щелкала кнопками пульта. Она сама не знала — рада или нет, что еще не конец. Будет продолжение. Прямо сейчас. Но в самой глубине души никак не могла найти то, что она любит в их любви, кроме того, что произойдет сейчас…

Они лежали в постели, Ирина положила голову ему на плечо.

— Ты решила, что я безжалостный, да? — Кирилл гладил ее по голове. — Я не стал тебя жалеть, потому что когда жалеешь, еще больнее.

— Зато приятней, — перебила она. — Не чувствуешь себя одиноким.

— Но я здесь. А если бы я был твоим настоящим мужем, ты чувствовала бы себя иначе.

— Да что изменится? Мы и так вместе.

— Вместе? Ловлю на слове. Значит, ты согласна переехать со мной в Москву.

— Когда? — удивилась она.

— Поближе к зиме.

Она лежала молча. А почему нет? Почему не поехать?

Она видела квартиру на одиннадцатом этаже, в Марьино. С балкона такой простор для глаз… И метро рядом.

— Ты будешь жить там, со мной… Ты ведь знаешь, один я потеряюсь в Москве, — шептал он ей в ухо.

Ирина отодвинулась. Привстала на локте.

— Обманщик-заманщик. Потеряешься, — фыркала она. — Так я тебе и поверила.