Вера Копейко - Партнер для танго

Теперь, поняла Ирина, нет не только отца, вместе с ним ушел большой кусок ее собственной жизни. Отец унес его с собой. Потому что такой, какой видел Ирину он, никто и никогда не видел и не увидит. Правильно говорят: представление о бесконечности собственной жизни заканчивается со смертью родителей. А значит, твой срок на земле, все желания и возможности ограничены меньшим отрезком времени, чем кажется.

Эта мысль заставила ее посмотреть на свою жизнь иначе и сделать вывод: она не станет тратить время на то, что ей не нужно, не нравится, не хочется. А также на тех, кто ей не нужен, не нравится. Даже если иногда… хочется.

Ирина заставила себя поехать взглянуть на землю, завещанную отцом.

В гараже стояла вишневая «Нива». Не новая, но на ходу. Поскольку отец все свободное время даже в Москве проводил в гараже, то и в Вятке, по привычке, тоже занимался машиной. Конечно, «Нива» не джип с его плавным ходом, но ей можно простить прыжки и подскоки на такой разбитой дороге. Впрочем, сама Ирина сейчас похожа на эту дорогу.

Ирина ехала в Созоново по тому же шоссе, что и на фабрику, но почти не узнавала знакомых окрестностей — из другой машины все видишь иначе. Но когда подъехала к тому месту, где налетела на лося, тогда поняла.

Ирина посмотрела на указатели, сравнила с картой, которую положила на соседнее сиденье. Все так. Поморщилась. Это что — особый знак? Обещание? Но чего именно?

Брось, одернула она себя. Все знаки человек придумывает себе сам. Она придавила педаль газа и помчалась дальше. А когда вкатила на длинную улицу, тянущуюся вдоль узкой реки, стало ясно, что перчаточная фабрика стоит на другом берегу.

Деревенские обитатели с любопытством отнеслись к ее появлению. Они знали, чья это земля, знали фамилию хозяина, но самого Русакова почти не видели.

Ирина зашла в синий домик сельской администрации, показала бумаги. Мужичок-начальник неспешно прочитал и сказал:

— Смычка города и деревни, я так понимаю, Ирина Викторовна? — Улыбнулся фарфоровыми зубами.

— Она теперь во всем, — улыбнулась в ответ Ирина. Даже в таких современных зубах, добавила про себя, которые «носят» даже в деревне.

— Будете возделывать землю? — полюбопытствовал он.

— Да, — ответила она. — Вы мне скажете, кто может вспахать огород?

— Разумеется. Какие культуры вас интересуют? — спросил он солидным тоном.

— Тыква.

— Ого!

Такое неподдельное удивление рассмешило Ирину.

— У меня есть особый хозяйственный план, — многозначительно объяснила она.

Он неспешно кивнул, не спрашивая больше ни о чем.

Соседи по улице — дом стоял на самом краю деревни — с любопытством наблюдали за новой хозяйкой, вечерами бегали друг к другу с новостями.

— Прошлась по огороду… Сапоги смешные — желтые с нарисованными красными листьями…

— Пригнала мужика с плугом…

— Распахала…

— Купила навоз…

— Гря-яды ей сделали…

Ирину удивил дом — неожиданно крепкий, сухой, с умело сложенной печкой из красного кирпича. Похоже, отец собирался бывать здесь. Она затопила ее, села напротив открытой дверцы, смотрела на огонь и чувствовала покой, как в детстве. У отца на метеостанции.

Она недолго пробыла в деревне, расплатилась за работу, закрыла дом. Зимой Ирина не собиралась приезжать, но весной, как только сойдет снег, — сюда. С семенами, подаренными Гердом.

На обратном пути с удивлением вспомнила, как легко, не задумываясь, ответила на вопрос, чем станет заниматься на земле. Тыквой. Но достаточно ли нескольких семян, которые дал ей Герд Бреннеке, для этого?

А если нет, задавила свои сомнения в зародыше, до весны еще целая зима. Можно прочитать кучу книг, написать Герду письма с вопросами.

А лучше всего… — Ирина даже притормозила от неожиданной мысли — пойти учиться на курсы в Тимирязевку.

А диссертация? Ведь только после того, как получит диплом кандидата, она сможет воспользоваться деньгами бабушки…

Но зачем они ей прямо сейчас? И вообще после ухода от Кирилла ей даже вспоминать о защите не хотелось. Если новая жизнь, то все из старой надо отодвинуть в сторону. Чтобы не мешало, не путалось под ногами. А потом посмотреть, что взять с собой.

Ирина понимала, явившись на Ленинский, что нарушила жизнь матери. Она старалась меньше времени бывать дома, ездила в гипермаркет за продуктами, чтобы среди людей, вещей, разной еды отвлечься.

Она научилась избавляться от внутреннего волнения, которое мешало жить. Ирина спала, ела, но, слава Богу, у нее нет дикой привычки — глотать от волнения все подряд, что увидит в холодильнике.

Поскольку холодильник был пуст — матери, похоже, хватало ложки пшенной каши на ужин, она поехала в гипермаркет на старой отцовской «Волге». В который раз удивилась, как он содержал свои видавшие виды машины.

Загрузив тележку продуктами, флаконами и коробками, начиненными бытовой химией, она стояла в очереди в кассу. Рассеянно разглядывала, что выкладывает женщина перед ней на черную ленту транспортера. Пакеты, баночки, коробки, связки бананов, лимоны, яблоки. Женщина двигалась не спеша, как человек, пребывающий в полной гармонии с собой. Ирина не могла похвастаться тем же. Она едва не уронила банку с огурцами, когда шла между рядами полок, подхватила на лету, почти у самого пола.

— Сумма вашей покупки… — объявила кассирша, указывая на темный дисплей с зелеными цифрами.

Женщина открыла кошелек, вынула деньги, потом достала другой, снова открыла. Серебряные кольца на безымянных пальцах сверкнули и замерли.

— Гм… — пробормотала она. — Не хватает тридцати двух рублей…

Ирине понравилось, как она обращалась с кошельками, отыскивая недостающие деньги возле кассы. Не нервничала, не дергалась: не важно, что за ней кто-то стоит с тележкой. Это ее покупки, ее время, ею занимается кассир.

Кассирша уже занесла пальцы над клавишами компьютера.

— Что снимем? — спросила она.

— Погодите, — неожиданно для себя вмешалась Ирина. — Возьмите. — Она протянула женщине деньги.

— Вы даете мне в долг? — Женщина повернула к ней спокойное лицо.

— Да, — сказала Ирина.

— Спасибо. — Она взяла и отдала кассиру деньги.

Женщина ждала в отдалении, пока Ирина расплачивалась за покупки. Едва Ирина подкатила к ней тележку, она вынула визитную карточку, протянула ей.

— Позвоните мне. Я вам верну деньги.

Ирина взяла. «Мария Сергеевна Савельева, унификатор».

— Это еще кто? — удивилась она.

Мария Сергеевна улыбнулась:

— Позвоните мне, я верну деньги и расскажу, кто я…

Они простились, пошли к своим машинам. Устраиваясь за рулем, Ирина усмехнулась. Однако мадам должна деньги, а предлагает приехать за ними к ней.

Но тут же одернула себя — никто не принуждал. Сама предложила. Да потом — какие это деньги! Можно забыть сейчас же, только оставить на память приятное чувство — отвлеклась от тягостных мыслей. А это стоит дороже.