Э. Бушан - Вторая жена

Накануне вечером Натан проскользнул в мою постель, дрожа от волнения. Он расстался с Роуз. В то время у него не было ни малейшего желания жениться на мне, но он жаждал трансцедентной любви. Он так глубоко заглядывал в мои глаза, словно собирался просканировать череп, вызывая во мне растущее чувство неловкости. Натан был забавен, нежен и очень вежлив; гораздо вежливее моих предыдущих любовников. «Ты не возражаешь?» «Ты позволишь?» Когда мы перешли к объятиям на моей дешевой двуспальной кровати, я сказала себе, что Роуз не заслуживает его.

Таймон начертил идеальный круг в своем блокноте. «Испытательный срок в шесть месяцев. Да или нет»?. «Да».

Я приступила к своим обязанностям в новой должности, дрожа от возбуждения. Абрахам Маслоу был прав, когда, составляя свою пирамиду, поместил в ее основание не только потребность в еде, тепле, сексе и безопасности. Жизненно важно было получить уважение коллег. И самоуважение, конечно. Шесть месяцев спустя я получила одно из этих писем: «Ваш испытательный срок близится к концу. Хотя мы по достоинству оценили Ваши усилия, мы решили не придлагать назначать Вас на эту должность. Если Вы готовы рассмотреть альтернативные предложения… и т. д.». На этот раз Таймон даже не потрудился пригласить меня в свой кабинет.

Некоторое время я решала, как сообщить о своем увольнении. В конце концов я засунула письмо в коробку с «семейной историей» Натана между аккуратных папок с фотографиями свадьбы Поппи и крестин дочери Сэма и Джилли. Натан потребовал объяснить, почему я положила письмо туда, а я сказала, что нет смысла поднимать тему о моем увольнении. Он вышел из себя, проклинал «Вистемакс», метался по комнате. Я наблюдала за ним и чувствовала учащенное биение сердца в моем беременном теле. Жизнь Натана потеряла свою размеренность, его семья распалась. Я знала, что сожаления о потере гармонии и чувство вины рвут его на части.

Натан поставил последний бокал на сливную доску. Хлопья пены лежали на его запястьях, пальцы казались радужными.

— Ты не очень удачно выбрала время, Минти. Уже поздно. — Пауза. — Почему?

Опять вспомнилось лицо Деб.

— Я не думаю, что работать только часть недели, является хорошей идеей.

Он вытащил пробку и наблюдал, как грязная вода стекает вниз.

— Но ты нужна мальчикам. Мне кажется, сейчас мы достигли хорошего баланса.

— Мне нужно работать и я считаю, будет правильно, если я выйду в «Парадокс» на полный рабочий день.

Он кивнул и вытер раковину.

— Что ты считаешь своим приоритетом?

— Все будет хорошо, Натан, я обещаю. Это не так уж сложно. Сотни жанщин так живут. — Я скользнула руками вдоль его талии и заставила повернуться ко мне лицом. — Ты не удивлен?

— Нет. — Он отодвинулся от меня. — Я предполагал, что ты будешь думать в этом направлении.

— Не заставляй меня чувствовать себя монстром, отказывающимся от собственных детей! Что я делала неправильно? Они сидят у меня на коленях, растут, я смотрю, как они учатся летать!

— Разве ты вкладываешь все сердце и всю душу в наших сыновей? — Натан посмотрел на меня долгим взглядом, в котором отразились все наши противоречия. — Я устал. — Он потер глаза. — Пойдем спать.

Я пытылась прочесть выражение его лица. Что я сказала такого, что настолько его расстроило? Когда я потеряла свою власть над Натаном, который когда-то с такой готовностью бросился ко мне в руки? Я нажала выключатели один за другим, и кухня погрузилась в темноту.

— Я решила, Натан.

— Ну, чтож, — сказал он с порога. — Ты решила.

— Ради бога, — произнесла я, — не говори так, словно я убиваю вас всех.

Он повернулся ко мне спиной.

— А ты… — гнев прорвался сквозь усталость, — никогда не бываешь удовлетворена.

Он взял себя в руки и заговорил низким, просящим голосом:

— Минти, разве мы не можем просто довольствоваться тем, что у нас есть? — Он притянул меня к себе и зарылся лицом в мои волосы. — Давай не будем из-за этого ссориться.

Ссора могла вылиться в бессонную ночь. В моем руководстве говорилось, что некоторые вопросы можно решить только путем сессии переговоров. Я не хотела, чтобы вопрос о моей работе, развиваясь по спирали, превратился из незначительной проблемы в ядерную катастрофу.

Я поцеловала Натана в щеку:

— Давай.

— Вчера вечером Роуз показывали по телевидению. Конечно, это был всего лишь один из кабельных каналов, но тем не менее…

Натан был на обеде в «Вистемакс», одном из многих в преддверии Рождества. В такие вечера он возвращался домой о облаке ароматов сигар и коньяка с мятной шоколадкой в кармане. «Ментол для Минти». Успешный и довольный собой, он предлагал мне отведать этот плод с древа корпоративной жизни.

Я сидела на диване с подносом на коленях и читала начальные титы «Чудес Роуз Ллойд». Близнецы спали, Ева вышла прогуляться. Я знала об этой программе. Поппи сообщила о ней, когда позвонила пригласить нас на воскресный обед. «Это так здорово. Мама использует эту идею, представляя новые Семь чудес света. И они позволили ей самой решать, о чем рассказывать». Из моего опыта телевизионного производства я знала, что это, мягко говоря преувеличение, но Поппи никогда не забывала, на чьей она стороне. «Она там везде побывала, разве это не удивительно!»

После короткой паузы я ответила: «Это замечательно». Поппи взвесила мою искренность и, видимо, сочла ее приемлемой. «Так вот насчет обеда. Это наша годовщина, и мы подумали… Так здорово быть замужем, правда?» Поняв, что эта тема ведет ее в зыбучие пески, она задала вопрос о самочувствии недавно отравившегося Феликса. Она закончила разговор, говоря: «В час дня. И, Минти, если захочешь потратить это время на себя, просто пришли к нам папу с близнецами».

Я не собиралась смотреть программу Роуз. В самом деле. Но сейчас я сидела здесь, уделяя больше времени титрам на экране, чем тарелке тертой моркови с кусочками помидора, заправленной низкокалорийным соусом. Сколько времени прошло с тех пор, как я видела ее в последний раз? два, три года? В моем случае это было не важно, мне не нужно было видеть ее, все равно Роуз и ее тень были так же надежно пришиты ко мне, как к Питеру Пэну.

Я не могла решить, желаю ли я видеть ее старой и костлявой, усугубляя мою вину перед ней, или цветущей, какой она появилась на экране. Я тщательно проинспектировала каждый сантиметр ее лица. Роуз выглядела замечательно и уверенно, как женщина, сама распоряжающаяся своей жизнью. Раз Роуз выглядит так хорошо, возможно, она уже не страдает; значит, баланс сил несного выровнялся. С другой стороны, напомнила я себе, эта женщина обсуждала план сада с моим мужем.

Первое чудо Роуз показывала в польской соляной шахте. В брюках цвета хаки и толстой куртке она вела зрителей вниз по коридору шахты, и камера фиксировала цифры и изображения, вырезанные на стенах. «Это Единогорог 14-го века, — сказал ее голос за кадром. — А это барельеф с изображением церкви, сделанной, вероятно в то время, когда сама церковь была разрушена. В занятиях резьбой шахтеры находили облегчение от скуки и страха. Им так же нужно было видеть перед собой нечто красивое». Она стала объяснять, что они работали при скудном освещении грубыми инструментами. Судя по всему, кристаллы соли обладают особыми молекулярными качествами, позволяющими так долго сохранять изображения, каждое из которых имеет свою историю или иллюстрирует легенду.