Кэролайн Хаддад - Отмщение

— Смех на паже, — проворчала она, удаляясь от страдалицы по коридору.

Ей, видите ли, смешно, мысленно возмутилась Грэйс. Да, конечно, этой Одель можно и посмеяться. Ведь у нее все благополучно. Она замужем за Си. У нее двое детей. У нее есть дом. У нее есть все. А что есть у Грэйс? На сегодняшний день печальный итог ее жизни таков: глупейшее замужество за двоеженцем, мертворожденный ребенок, подлый сожитель, который измазал ее грязью в своей отвратительной, мерзопакостнейшей книжонке. Ничего этого не испытала Одель, потому она и может спокойно пожирать свой ужин. А что прикажете делать Грэйс с ее нестерпимой душевной болью?

Кто-то осторожно постучался в дверь и вошел в спальню. Грэйс даже не повернулась, чтобы посмотреть кто это.

— Тетя Грэйс, — услышала она ласковый голосок Юлии.

— Что, дорогая? — Даже в минуту жестокой скорби Грэйс не могла позволить себе быть грубой с тем, кто называет ее тетей.

— Мама сказала, что ты опять не будешь есть. Ты у нас уже неделю и почти совсем ничего не ешь. Ты, наверное, заболела?

Грэйс наконец повернулась лицом к девушке и невольно отметила про себя, что хотя груди у Юлии уже есть, но бедра у нее все еще слишком тонкие, неженские. Бедная девочка! Неужели и на ее долю выпадут столь же тяжкие испытания? Грэйс чуть не разревелась от приступа жалости. Господи, ну зачем ты создал мужчин?! Неужто и у тебя, Господи, случаются припадки садизма, и в один из таких моментов ты сотворил этих проклятых самцов, превращающих нашу женскую жизнь в ад!

— Так ты заболела? — повторила Юлия, несмело приближаясь к тете.

— Да, меня сразил вирус любви, — метафорически призналась несостоявшаяся писательница Грэйс.

— А, я понимаю, что ты имеешь в виду. — Юлия осмелела и присела к тете на кровать. — Мне тоже нравится один парень, он футболист и вообще весь такой спортивный, но считает меня недоразвитой девчонкой. Он старше меня, но учится со мной в одном классе, потому что провалился на экзаменах в. прошлом году. Я даже не знаю, что мне делать. Может быть, ты мне подскажешь? Как мне обратить на себя его внимание?

Грэйс всмотрелась в юное лицо Юлии. Наивное, не отягощенное знаниями и мыслями личико. Ну почему мы, женщины, влюбляемся во всяких придурков? Вот и Юлия втрескалась в субъекта, у которого хорошо натренированы все части тела, кроме мозга. Очевидно, этот субъект эффектно выглядит, имеет смазливую физиономию, а выражается преимущественно междометиями — его словарный запас немногим больше десятка слов. А сама Грэйс? Не влюблялась ли она в подобных жеребцов в школе? Конечно, влюблялась. Вот дура! По утрам одевалась специально для него, старалась попадаться ему на глаза везде, где только можно, — в школьных коридорах, в столовой, ну везде-везде, лишь бы поймать хоть один его взгляд в свою сторону. После этого неудивительно, что такие недалекие мужики начинают воображать себя неотразимыми. С такими-то дурами!

— Дорогая, — тщательно выдерживая нужную интонацию, сказала Грэйс. — Я знаю, что ты не религиозна. Но не приходила ли тебе в голову мысль уйти в монастырь?

— В монастырь?!

— Да, чтобы уберечь себя от неисчислимых бедствий, которые подстерегают тебя в мирской жизни.

— У меня нет никаких бедствий.

— Пока нет. Юлия, они грядут!

Ошалев от рехнувшейся тетки, Юлия с визгом бросилась прочь из ее комнаты.

— Мама! — С этим воплем несмышленая девочка влетела на кухню. Оттуда до Грэйс донесся жизнеутверждающий смех Одель.

Смейся, смейся, счастливая Одель! Тебя никто не чернил в книге.

На лестнице послышались тяжелые шаги. Еще один самец! Видать, это вдет Си. Точно. Вот его самцовая тень уже вошла в коридор.

— Грэйс, быстро встать! — приказал он.

— Нет!

— Со мной шутки плохи. Если не встанешь, я сам вытащу тебя из постели. Надо же до такого додуматься! Предложить моей девочке постричься в монахини! Спятила, что ли? Хватит распускать нюни! Забросить бы тебя в джунгли Бирмы, чтобы ты узнала, что такое…

— Плевать я хотела на твою хреновую Бирму, Си! Что эти джунгли по сравнению с… — Грэйс осеклась. Черт возьми! Ведь Одель тысячу раз предупреждала, что при Си ни в коем случае нельзя ругать страны, в которых он побывал. Он готов часами говорить о них. Говорить, говорить и говорить. Но сейчас он должен понять, в каком она состоянии.

— Встать! Быстро!

Значит, он так ничего и не понял. Ну что с него взять, он же мужчина.

— Я не собираюсь вставать, Си, отвяжись.

— Считаю до трех. Если не встанешь, последствия непредсказуемы.

Что он намерен сделать? Вышвырнуть ее из своего дома? Из убежища, в котором она находила приют несколько лет?

— Раз, — начал считать Си.

Неужели он способен на такую жестокость?

— Два.

Одель этого не позволит.

— Три.

Он сорвал с нее одеяло, выдернул ее из постели и водрузил себе на плечо.

— Что ты делаешь?! — заголосила Грэйс. — Отпусти! Одель!!

Одель вышла из кухни в тот момент, когда Си с Грэйс на плече спускался по лестнице.

— Си?! — удивленно воскликнула Одель.

— Открыть дверь на улицу! — приказал ей Си.

Господи! Он и в самом деле собирается вышвырнуть меня на улицу, в панике подумала Грэйс Но нет. Си, соскочив с крыльца, не бросил ее тут же, а пошел дальше. Но ведь холодно, черт возьми! На Грэйс только спортивный костюм, а тапочек совсем нет. Этому самцу теплее — у него шея вместо шарфа обмотана ее теплым телом.

— Что ты со мной делаешь? — взверещала Грэйс.

— Прогулка на свежем воздухе лечит от многих болезней.

Мимо проходили соседи, прогуливающие своих собак. Си очень вежливо здоровался с ними (с соседями, а не с собаками), желая им доброго вечера. Через некоторое время у Грэйс закоченели ступни и потекло из носа.

— Спасите, — без особой надежды обратилась она к одному из любителей собак. Теперь Грэйс соображала здраво. Никто не собирался ее спасать.

Си свернул на другую улицу, приостановился, чтобы поправить на плече тело, и тут рядом притормозила полицейская машина. Вылезли двое молоденьких полицейских.

— Какие трудности? — поинтересовался один из них у необычной парочки.

Си остановился. Наконец-то! Можно полежать на плече спокойно, без бултыханий вверх-вниз.

— Все нормально, — заверил Си.

— Э… Тогда, может быть, вы спустите ее на землю? — неуверенно предложил полицейский.

Си поставил тело на тротуар.

— Ой! — возопила Грэйс. Без обуви стоять на ледяном тротуаре было не очень уютно. Она запрыгала с ноги на ногу.

— Мисс, с вами все в порядке? — осведомился полицейский.

— Х-х-х-холодно, — простучала зубами Грэйс.

— Что тут происходит? — вконец обалдел недоумевающий страж порядка.

— Я лечу ее от тяжелой депрессии, — проинформировал Си.