Анна Шилай - Дар Солнца

Позавтракал. Пощелкал телевизор и выключил его. Принял душ. Выпил ещё одну чашку кофе. Покурил на балконе. Гребаные часы издевались надо мной — время тянулось, словно плохой презерватив.

Не выдержав ожидания, я сгрузил все шмотки, что упаковал, в багажник и поехал в резиденцию отца, где и должны были быть решены последние нюансы и моя дочь официально перестанет быть моей и будет отдана чужим людям.

Оказалось, Настя с Денисом тоже приехали раньше. Мне разрешили подержать Ариадну до вынесения вердикта, и ещё полтора часа мы гуляли по аллее рядом, я рассказывал ей всякую лабуду, а она слушала и держалась за ткань моей рубашки.

— Я все равно буду к тебе приезжать, — тихо сказал я ей на ушко. — И подарки буду дарить. Может, если твои родители не против, иногда я буду брать тебя к себе на выходные…

Идея Ариадне нравилась, что она выражала в энергичном гулении.

Совершенно неожиданно — и очень быстро — к нам подошла Настя и позвала в кабинет папы — приехали Абраменко. У крыльца уже стояли Марго и Тима, рядом — Влад. Мои друзья выглядели грустными и бросали на меня сочувственные взгляды. Я благодарно кивнул им и первым вошел в здание.

Как только я с дочкой на руках переступили порог отцовского кабинета, малышка начала недовольно сопеть. Вероника помахала ей рукой, но девочка отвернулась и уткнулась мне в плечо. Я пытался пересадить её — мне же подписывать документы и прочее, — а она цеплялась и цеплялась маленькими пальчиками за воротник. У меня не поднималась рука проявить силу, и за меня это сделал Денис — он мягко расцепил её ладошки и прижал к себе.

— Не будем занимать и ваше, Вероника и Леонид, и твое, сынок, время, — заговорил папа. Я бы не сказал, что он выглядел очень довольным, но он был политик и умел делать морду кирпичом. — Вот два экземпляра договора. Один вам, один нам. С кого начнем?

— Давайте мы, — вызвался Леонид.

Моё сердце стучало все громче. Пара что-то болтала, шутила, мои родители отвечали, окружающие улыбались. Я то и дело переводил взгляд на дочь, и она тоже смотрела на меня. С осуждением, будто понимала, что я… я отказываюсь от неё. К горлу подкатил ком.

— Теперь ты, Матвей, — произнес отец.

Я взял ручку, пару раз щелкнул и потянулся к документам…

И ничего не вышло. Стержень не захотел писать.

— Что-то не так? — заметил Леонид.

— Видимо, "паркер" сломался, — ответил я.

— Возьми мой, — папа подбросил мне свою золотистую ручку. — Я ею только что подписал договор на строительство торгового центра.

Я взял её и занес над бумагой.

— Мы сможем забрать Анюту с собой уже сегодня? — прозвучал вопрос Вероники.

— А кто такая Анюта? — рассеяно спросил я.

— Мы девочку так назовем.

Я замер.

— Её зовут Ариадна, — напомнил я.

— Да, это её вы так назвали. А мы хотим изменить имя. Всегда мечтали о дочери по имени Анечка.

Мои родители переглянулись. Марго тихо кашлянула.

— Нет. По-другому её звать не будут, — вновь сказал я.

— Ариадна красивое, но сложное имя, — объяснил Леонид. — Мы же хотим, чтобы у неё не было проблем в садике и в школе. Дети теперь странные. Анна ведь тоже красиво звучит.

— Анна — чудесное имя, — согласился я. — Мне оно очень, очень нравится, но её зовут Ариадна.

— Но…

— Её мать так её назвала, — вступила Марго. — Она мало о чем просила, и это одно из нескольких желаний.

— Я должен этой женщине, — подтвердил я. — Нашу дочь звали и будут звать Ариадна.

— При всем моем уважении, но она уже не ваша дочь, а наша, — мягко возразила Вероника.

Я взглянул на лист перед собой. Моей подписи там ещё не было.

— Она все ещё моя дочь, — бросил я и встал из-за стола. — Прошу прощения.

— Передохните, — взял слово мой отец. Мне показалось, или он сделал ударение на третий слог? Юморист. — Матвей, сходи подыши свежим воздухом. Через десять минут возвращайся. — Он потянулся к селектору. — Маша, сделай нам чай, пожалуйста.

Внутри меня всё клокотало. Вот же, мать их, наглецы! Две недели она была Ариадной, а тут вдруг они решили дать ей другое имя! Почувствовали власть! Я им устрою — условия менять в последний момент!

На свет была выужена ещё одна сигарета, я вдохнул горький дым и попытался успокоиться. Мы договоримся, что уже…

Завибрировал телефон. Звонила Дарина.

— Привет, сладкий, — весело прожурчала она. — Как все проходит?

— Хреново! — Даже руки подрагивали. — Они хотят поменять ей имя!

— Кто кому?

— Эти еба… дурацкие Абраменко! Они хотят назвать её Аней.

— Ну, хорошее имя. У меня подруга Аня. Ладно, я звоню не за этим. Билеты уже забронированы, вылет пятнадцатого…

— Дара, мне не до вылета! — воскликнул я. — Моего ребёнка зовут Ариадна! Её так Солнечная назвала, я всегда так её звал. Только так её и будут звать!

В трубке прозвучал тяжелый вздох девушки.

— Матвей. — Теперь её голос был низкий и прохладный. — Да какая, к чертям, тебе разница, как её будут звать? Ты через неделю забудешь о ней.

Я едва не выронил сигарету.

— Что, прости?

— То. Ты уже задолбал со своим ребёнком. Сам говорил, что она не была желанной, ты её не хотел, побыстрее бы её сбагрить…

— Я так не говорил.

— Ты это имел в виду. Да стоит мне расстегнуть лифчик, ты забываешь, что у тебя есть дочь. Что за папаша ты, раз так легко тебя сбить с толку?

— Прекрати, Дарина.

Мы помолчали.

— Прости, — тихо пробормотала она. — Я тоже на нервах… родители давят. Хотят тебя увидеть. Я тоже хочу, если честно. Давай ты поскорее подпишешь документы и приедешь ко мне?

Дарина, Дарина… Я стряхнул пепел. По тротуару прошел молодой парень, ведя за руку светловолосую девочку с двумя бантиками, и они что-то весело обсуждали. Я на секунду представил себя и Ариадну, вот так же идущих и критикующих новую французско-немецкую интерпретацию "Красавицы и чудовища"…

— Дара, — медленно начал я, — может, мне в самом деле никому её не отдавать?

— Так, Матвей. Ты ведь несерьезно?

— Почему это? — нахмурился я.

— Потому что это не то, что тебе нужно? Ты хочешь связать себя путами отцовства в двадцать два года? Больше никаких вечеринок, спонтанной поездки по странам Европы, ночей без сна?

— Прошлая едва не стоила мне жизни няни, — ввернул я.

— Милый, — она снова включила режим "ласковой кошечки", — мы ведь уже всё решили.

— Но она моя дочь, Дара.

Девушка вздохнула, и я расслышал тихое ругательство.

— В общем, так, солнце. Тебе придется либо остаться с ней, либо поехать со мной.

Дураком я не был.

— То есть, ты ставишь меня перед выбором: ты или ребёнок?

— Суть ты уловил, — подтвердила Дарина.

Мне определенно нужна ещё одна сигарета… Взглянув на тлеющий фильтр в пальцах, я выбросил его в урну и полез за другой.