Ирина Касаткина - Встретимся у Амура, или Поцелуй судьбы

– Ты у меня дождешься! – крикнул ей вслед Юрий и вопросительно посмотрел на мать – Мам, может, попереть ее, пока не поздно? На ребенка буду алименты платить.

– Раньше надо было думать, да головой! – Наталья постучала пальцем по лбу сына. – А не другим местом! Теперь терпи: ребенку нужна семья. Ничего, мы ее перевоспитаем, пусть только родит. Ложись, Настенька, поспи хоть немного, а то на тебе лица нет. Давай я постелю.

Едва рассвело, они втроем отправились к злополучному особняку. На звонок открыл сам хозяин, уже одетый и благоухающий дорогим одеколоном. – Сколько сопровождающих! – усмехнулся он. – Можно подумать, на вас нападение готовится. Заходите, Анастасия Олеговна, – чего вы на пороге остановились? Не бойтесь, здесь живут цивилизованные люди.

– Ну а мы из провинции! – зло отозвалась Настя, глядя на него исподлобья. – Пусть Гена вынесет мои вещи, – вы же велели их приготовить. И сотовый захватит.

– Понял, – кивнул тот, – мусорный жбан. Так я и думал. Жаль, фонарь не захватил. Но вы находчивая девица, сразу и не скажешь. Что ж, значит, не судьба.

Он скрылся, а Настя с племянником поехали на вокзал, чтобы отправить домой багаж с зимними вещами. Потом Юра убежал на работу, а она, сдав чемодан в камеру хранения, зашла в кафе позавтракать. Там и застиг ее звонок по сотовому.

– Настенька! – услышала она радостный голос Никиты. – Я в Питере, в частной гостинице остановился. Мы можем встретиться? Приходи ко мне. Ты где?

– Я на железнодорожном вокзале, в кафе. Никита, ты что-нибудь узнал о Вадиме?

– О, так это неподалеку, запиши адрес. Узнал, узнал, – торопливо добавил он, – приходи, все расскажу. Жду.

Не чуя под собой ног, Настя понеслась в гостиницу. Он знает про Вадима, лихорадочно думала она по дороге, он мне сейчас все расскажет. Господи, только бы Вадим был жив, пусть он будет живой, больше мне ничего не нужно! Умоляю тебя, Господи, пусть он будет жив! ну что тебе стоит оставить его в живых?

Гостиница, где остановился Никита, поразила ее роскошью – в холле был даже бассейн с золотыми рыбками. Богато живет Наташкин братец, интересно, какой у него теперь оклад, подумала. – А тебе какое дело, – тут же оборвала она себя, – чего ты чужие деньги считаешь?

Она позвонила Никите, что ждет его в холле, и он тут же спустился к ней. Настя смотрела на бывшего соседа и не узнавала добродушного и мягкотелого Никиту, каким она его знала с детства. Перед ней стоял высокий мужчина с военной выправкой, в каждом движении которого сквозили уверенность и сила. Как армия изменила его, мелькнула мысль, интересно, остался ли он в душе прежним Наташкиным братом – умным, добрым и справедливым?

– Настя! – Лицо Никиты сияло от радости. – Настенька! Ты стала еще красивее! Я так рад тебя видеть! Как я мечтал об этом! Столько надо тебе рассказать. Пойдем ко мне в номер, поговорим.

Усадив Настю в глубокое кресло, Никита пододвинул к ней вазу с фруктами. – Что будешь пить? – улыбаясь, спросил он. – Есть коньяк, шампанское, мартини. Надо же отметить нашу встречу. Ведь столько не виделись – года два, не меньше.

– Никита, ты что-нибудь знаешь о Вадиме? Он жив? Только скажи: жив? – Настя все ловила его взгляд, ускользавший от нее.

– Нет. – Никита отвернулся, не в силах смотреть в ее умоляющие глаза, открыл дверцу бара и принялся доставать из него рюмки.

– Нет? – И Настя поразилась мраку, вдруг сгустившемуся вокруг. Как точно говорила когда-то Наташка, мелькнула мысль. Действительно, на что ни посмотришь, все темное. И как в этой темноте жить дальше?

– Это правда? Ты знаешь, где его похоронили?

Могила Вадима! – думала она, обмирая от ужаса. Но можно будет приходить к ней, может быть, даже поселиться где-нибудь рядом. А что? Все легче. Можно иногда разговаривать с ним. Если его душа теперь в информационном поле, в которое он так верил, может, ее слова дойдут до него. И он ответит на языке своих инфо. Она поймет, она услышит.

– Ты успокойся. – Никита придвинул свое кресло, держа в руках рюмки с янтарной жидкостью. – Выпей и успокойся. Что ты так разволновалась. Ну, расскажу, расскажу. Только сначала выпей.

Чтобы он не тянул, Настя быстро проглотила крепкое спиртное и требовательно уставилась на него. Он вздохнул и, наконец, приступил к рассказу.

– Было так. Когда Вадим узнал, что отец в плену, никого не предупредив, отправился на поиски. И сумел-таки через местных выйти на бандформирование, за которым охотился Павел Афанасьевич. Но вышло так, что они сами его захватили. Вадим предложил им за отца свою питерскую квартиру. Выкуп, в общем. Чтоб они отца отпустили под расписку, а он продаст квартиру и отдаст им деньги. Мол, квартира в центре Петербурга, высокие потолки, большая площадь и все такое, – можно много денег за нее выручить. Они, конечно, над ним только посмеялись. Сказали, что, если им понадобится его квартира, они ее и так возьмут. Павла Афанасьевича они к тому времени уже казнили, а Вадима взяли в плен. Не знаю точно, сколько они его держали, заставив пахать на них. Там у них и компьютеры, ноутбуки новейшие, – вот они и приспособили его к этому делу. Спецы их, конечно, смотрели, чтобы он в Интернете не наследил. А когда наши проводили зачистку, он попытался сбежать. Тогда они его и прикончили. Несколько бандитов взяли в плен, они рассказали про Вадима и по фотографии его опознали.

– Почему же его матери не сообщили? Ведь тела погибших отправляют на родину, там хоронят.

– Не знаю, – пожал плечами Никита. – Он же не был военным. Кто бы оплачивал самолет, доставку?

– Но сообщить его матери могли бы? Что-то здесь не вяжется.

– Настя, чего ты меня пытаешь? Я рассказал все, что узнал. Думаешь, это было просто? И что тебе до Вадима? Он о тебе и думать забыл. Давай лучше поговорим про нас с тобой. Помнишь, ты обещала, что, если его не станет, ты будешь моей? Этот момент настал. Ты будешь моей! Будешь!

Вскочив, он поднял Настю с кресла и крепко прижал к себе. Она попыталась упереться ему в грудь обеими руками, но он, легко сломив их сопротивление, принялся расстегивать пуговицы ее кофточки.

– Я не люблю тебя! – крикнула она ему в лицо. – Не люблю! Но соглашусь, если ты поклянешься. – Ее взгляд уперся в его глаза. – Поклянись, что Вадим умер! Поклянись всем, что тебе дорого: жизнью твоих родителей, Наташи, офицерской честью! Поклянись!

И тут его взгляд метнулся в сторону. Каким-то шестым чувством она мгновенно поняла: он солгал.

– Ну, клянусь, клянусь, – досадливо проговорил Никита, – что ты, в самом деле. Клятвы какие-то. Детский сад. Хорошо – клянусь.

Но она уже не верила ему. – Отпусти меня! – закричала девушка, вырываясь из его рук. – Ты лжешь! Ты все выдумал! Не верю, не верю! Пусти!

– Ну, не веришь и не надо. Это ничего не меняет. Ты моя! По крайней мере, сейчас. И не вздумай орать! Хочешь, чтобы я тебе рот заткнул?