Светлана Беллас - Тень одиночества

Письмо от Бориса. Тот с радостью сообщает, что в Берлине все у него тип-топ. Не отдых, а сказка! И что, капризная Мадам Помпадур передает ему огромный привет.

Где-то, как-то, Генрих ему завидует. ОТДЫХ?! Даже в Питере, его, отдыха – покоя нет, вездесущая собственница Люська достала и здесь, чтобы в очередной раз вылить ему на голову «помои».

Она по старой привычке это делает, чтобы ей было легче уснуть. «Извращенка!» А главное, самое дешевое лекарство от бессонницы и ей оно точно не во вред, так как не берет в голову услышанное и не задумывается над сказанным.

Он смотрит на фото в закладках. Молодая, симпатичная женщина. Его Ирина Лебедева.

Генрих, разволновавшись, берет с пола бутылку виски, встает, отходит от дивана, забывает выключить компьютер. С жаждой их допивает, отходит шаг, два в сторону, вновь возвращается, падает, словно «тюфяк» на диван.

Просыпается от солнечного луча, жмурится. Открывает глаза. Перед ними все плывет, рябит. Он привстает на локтях, удивленный, оттого что монитор горит. На страничке сияет улыбкой – лицо Ирины.

Тут, же встает, садится, наклоняется перед ним, в упор всматривается, тыча пальцем в фото, говорит: – Ты мечта! А мечта не досягаема никем! Это факт! А кто говорит, что мечта сбывается? Тот дурак!

Генрих в джинсах и майке, стоит, курит у открытой балконной двери, машинально отстраняет шторку от колец дыма в сторону, разгоняя его вокруг в направлении улицы.

На подоконнике лежит пачка сигарет, зажигалка, пепельница, полная окурков.

Звонит мобильник, лежащий на подоконнике.

Он бросает окурок за балкон, идет к столу, берет мобильный телефон, слушает.

Это звонит Мадам Помпадур, слышно как она щебечет:

– Алло! Генрих я не разбудила? Вы не забыли про кастинг?

Генрих, теребя пальцами шевелюру, стараясь, что-то припомнить, вежливо отвечает:

– Да я не забыл. Непременно буду у нее, как и договорились. Спасибо за заботу! С той стороны связи, весело смеются. Он, тоже скривив губы, старается выжить подобие улыбки. Галантно прощаясь, сказал: – Целую ручки! И озадаченно, с ленцой, направился в ванную…

…Наверное, необходимо пережить трагедии в жизни, чтобы почувствовать себя счастливым, просто вдыхая воздух, радуясь всему, что привносит с рассветом белый день, не ожидая чуда, так как чудо, уже то, что ты живешь, а многим в этом не повезло, некоторые – родные и близкие сошли с пути…

…Годовщина памяти отца Ирины. За накрытым столом сидят трое – мать, Ирина и гость, молодой парень, которому нелегко признаваться в очередной раз, что невольно стал причиной смерти их близкого человека. Он в тот злополучный день был за рулем туристического автобуса. Парень рассказывает:

– Встречное движение. Едет автобус, навстречу легковая машина, за ней фура, которая хочет обогнать, я, конечно, же, сидящий за рулем автобуса резко сворачиваю, легковая делает непредсказуемый маневр, уходя со встречной полосы в сторону, подрезая фуру. Ослепляющая вспышка. Слышно, как сотрясает фуру и мой автобус, лязг колотого стекла в фуре. Новая вспышка взрыва – зарево и копоть. И бац!!! Фура подскакивает на кочке. Длинный, сильный сигнал. Ослепляющая вспышка. Слышно, как сотрясает фуру и автобус, лязг колотого стекла. Фуру откидывает в бок… Вспышка взрыва – зарево и копоть.

Дослушав его, мать горько рыдает, парень в растерянности. Ирина с болью в голосе, показывая на закуску, стоящий перед ним стакан с водкой, предлагает:

– Помяните отца! Он был хороший человек.

Молодой человек пьет, вслух говорит:

– Земля ему пухом, если бы не он, так я бы, и все кто были в автобусе. Он встает, откланивается, уходит. Мать с дочерью, за столом обнявшись, рыдают.

На следующий день они идут на кладбище.

Мать и дочь возлагают цветы на гробнице, на обелиске портрет, волевого, жизнелюбивого мужчины, об этом говорят счастливые глаза и легкая улыбка губ, казалось, он смотрит на них, не понимая: зачем они здесь?

Возложив цветы, они на шаг отходят, с болью смотрят на портрет, взявшись за руки, вздыхают.

Мать с заботой поправляет на гробнице цветы, кладет конфеты, сыпет пшено, тут, же в слезах ложится на гробничку, обхватив руками, сквозь плачь, говорит:

– Да, на кого, ж ты мил – родной, меня с Иришкой оставил?! Без мужика в доме: некому ни гвоздя прибить, ни приласкать. Она, стуча кулаками, кричит: – Встань, родненький! Встань! Нам еще нашу девку надо замуж выдать, внуков нянчить…

Она, как ватная обессиленная сползает с гробницы.

Шорох шагов со стороны аллеи, она встает, распрямляется, смотрит, узнает идущего в их направлении смотрителя кладбища.

Он подходит, косится, то на одну, ту другую. Видит цветы, участливо говорит:

– Мир праху его. Ты, Мать держись! Не убивайся!

Внимательно смотрит на Ирину, говорит:

– Вон и девка у тебя красавица! Замуж выйдет и детишек, внуков, стало – быть, нарожает.

Кивает дочери, спрашивает:

– Нарожаешь?!

Ирина кивает головой, вытирая слезы, говорит:

– И замуж выйду и детей рожу! Обещаю!

Смотрит на портрет отца, тихо шепчет:

– Обещаю, папка! Будут внуки!

Мать всхлипывая, достает из сумки водку, несколько конфет, отдает смотрителю, просит:

– Помяните! Ирина незаметно для глаз матери сует тому в руку 500 руб. Мужчина охотно берет и то и другое, кивком головы прощается, удаляется.

Мать мягко улыбается уголками губ, сияя глазами, говорит:

– И здесь надо уживаться, пусть скучновато, но все, же люди…

На этом она с испугом оглядывается, плачет. Ирина берет ее под руку, они уходят.

Но пройдя метров 10, мать оглядывается на памятник.

Она вздыхает, вытирает платком слезы, в уголках губ мелькает выстраданная улыбка, смотрит вдаль, шепчет:

– Прощай, родненький!..

Они смотрят на памятник, друг на друга, идут вперед вглубь по аллее.

Ирина силится не оглядываться: ПРОШЛОГО НЕТ! Она спешит на встречу с судьбой.

Она твердо знает, что жизнь продолжается, и она есть, даже после всех смертей. Теперь ей чужд – страх, таково ее решение. Жить ради жизни! И быть просто – счастливой!

Мать и дочь исчезают из вида с аллеи.

Генрих подъехал к редакции, с уверенностью войдя в здание, спешно пустился в поход по его лабиринтам, словно, он уже давно был вхож сюда. Он искал кабинет Обуховой Людмилы. Встречный парень, безразлично, ему указал на дверь рядом, сказал, что надо пройти маленький «аппендикс» и будете на месте…

Молча восприняв информации, Генрих прошел вперед.

Вошедший в холл, он бегло посмотрел на девушку с ресепшн, на оглянувшуюся Леночку, сидящую у кабинета шефа кабинета.

Он, отрекомендовавшись, сказал, что ему на это время была назначена встреча. Леночка, быстро просмотрев записи в журнале, кивнула, держа ручку в зубах, осматривая его, Генриха, с ног до головы, выдавила, – Вас ждут! На что, он, с улыбкой сказал: