Робин Карр - Спасение в любви

— Ты ей очень нужен, Рик. Это будет самое трудное.

— Тогда, может, не надо… ей говорить.

— Надо. Это ее ребенок, Рик. Ты мне поможешь? Мне очень нужна твоя помощь.

— Да. — Он сглотнул и вытер нос рукавом. — Да, я помогу, я постараюсь. О господи! — Он вдруг сорвался на мгновение. — Это все из-за меня!

— Нет, Рик, ты не виноват. Просто так случилось. Это жестокое и ужасное событие, но здесь нет ничьей вины. И нам придется пройти через это.

— Может, мы успеем отвезти ее в больницу? — предложил Рик.

— Извини. Это не поможет. Пойдем…

— А если ты ошибаешься?

— Ты даже не представляешь, как бы я хотела ошибиться. Пойдем со мной. Приближается момент родов, она должна узнать правду. — Мел взяла Рика за руку. — Твое место рядом с ней. — Она потянула его к родильной.

Как только они вошли, доктор Маллинс удалился, предоставляя Мел делать ее работу.

— Рик! — вскрикнула Лиз и потянулась к нему. Она была вся потная, волосы слиплись, лицо искажено болью.

Рик рванулся к ней, обнял и прижал к себе, по его щекам текли слезы. Боль скрутила Лиз так сильно, что она не задумалась, почему он плачет. Когда схватка прошла, Мел взяла ее руку и сказала:

— Лиз, мы с Риком должны кое-что тебе сказать.

Рик поднял голову от плеча Лиз. Его щеки были мокрыми от слез, но лицо выражало решимость.

— Что? — слабо спросила та. — В чем дело?

Рик убрал ей волосы со лба и еле слышно прошептал:

— Малыш, Лиз. С ним плохо.

— Что? — переспросила она.

Рик умоляюще посмотрел на Мел.

— Твой ребенок умер, — произнесла та, борясь со слезами.

— С чего вы взяли? — горячо заспорила Лиз и резко села на кровати, испуганная и встревоженная. — С чего?

— Нет сердцебиения, милая. И уже давно нет.

В этот момент Лиз скрутила очередная схватка.

— Дай ей что-нибудь, Мел! Пожалуйста, — попросил Рик.

Мел надела перчатки, собираясь осмотреть Лиз.

— Я дам ей лекарство, которое ослабит боль, но не замедлит родов и не выключит сознание. Мы должны поддерживать процесс, — сказала она, обращаясь к обоим. — Позволь мне посмотреть, милая. Разведи коленки. Вот и умница. Вот так. Вот и хорошо, мы уже близко. Теперь это уже не займет много времени.

— Но почему? — сквозь рыдания проговорила Лиз. — Почему? Как это могло случиться?

— Никто не знает, малышка, — проговорил Рик. — Какой-то каприз природы, но никто не знает почему.

— Рик, о господи! Господи!

— Я здесь, малышка. Я не оставлю тебя. Я тебя люблю, Лиз. Я очень тебя люблю. Мы пройдем через это вместе.

— Неужели никто ничего не может сделать? — закричала Лиз.

— Уже сделали бы, если б могли. Я здесь, малышка. Я тебя не отпущу.

Когда они, не сдерживая слез и объятий, стали вместе встречать накатывающие одна за другой болезненные схватки, Мел поневоле ощутила печальную гордость за этих двоих детей, которые помогали друг другу пережить самое трагическое событие, какое только можно себе представить. В любом возрасте.

— Через минуту ты начнешь тужиться, Лиз.

Мел прошла к двери и открыла ее. Рядом с комнатой ждал доктор Маллинс.

— Уже почти, — сказала она. — У нее практически десять сантиметров раскрытие.

Вернувшись в комнату, Мел начала руководить схватками, тяжелым процессом, отнимающим много сил. Рик помогал Лиз, а та держалась героически, только в перерывах начинала безудержно рыдать.

В комнату вошел Джон Стоун.

— Я решил, что тебе понадобится помощь, — сказал он. — Я буду здесь, на всякий случай.

Мел одними губами произнесла «спасибо» и снова вернулась к своему полю деятельности. Джон надел перчатки, разложил зажимы и ножницы.

Лиз тужилась, прижимаясь к Рику между схватками. Мел несколько раз встречалась глазами с Риком и видела, что тот держится замечательно. У нее даже мелькнула мысль, как сильно этот мальчик похож на Джека — влажные от слез щеки, ясный взгляд и стиснутые зубы. Но потом он прижимается губами ко лбу Лиз, его лицо смягчается, и он с нежностью шепчет ей, что он рядом и любит ее.

Мел увидела, что промежность Лиз раскрылась и показалась макушка ребенка. Ребенок должен был выйти быстро, он был недоношенным и меньше обычного размера.

Наружу вышла головка. Мел сразу заметила, что она недоразвита, кожа с синеватым оттенком, но неповрежденная — ребенок умер, наверное, всего сутки назад.

— Тужься, Лиз. Еще разок, и все кончится. — Мел извлекла наружу плечико.

Потом она оставила вялое, безжизненное тело мальчика между ног Лиз, а Джон пережал пуповину и обрезал ее. Тогда Мел завернула ребенка в одеяльце (нежно и осторожно, словно он был живым), с открытым личиком. Глазки были закрыты, ручки и ножки болтались, как тряпочные.

— Дайте его нам, — потребовала Лиз. — Дайте, пожалуйста!

Мел передала ребенка Лиз в руки. Склонив головы, они с Риком держали на руках своего малыша и оплакивали его. Плечи Рика беззвучно подрагивали, рыдания Лиз выворачивали душу. Мел смотрела, как они медленно разворачивают одеяльце и рассматривают ребенка так, словно она отдала его им живым. Глаза у нее заволокли слезы, она чувствовала, как они текут по щекам. А внутри у нее пинался ее собственный ребенок.

Мел стала осторожно массировать Лиз матку, и через нескольких минут вышла плацента. Осматривая ее на зрелость, Мел подумала, что в ней ребенок жил и в ней же умер. В этом не было никакого смысла. Она посмотрела на Лиз и Рика и увидела, что, несмотря на бегущие по щекам слезы, они разглядывают голенького малыша, мягко и нежно дотрагиваются до него, держат в руках крошечные пальчики.

Мел не выдержала и опустила взгляд. И сразу же ощутила на своем плече руку Джона.

— Хочешь, я закончу здесь вместо тебя? — прошептал он ей на ухо.

Она кивнула и отошла в сторону. Обычно она настаивала, что сама закончит послеродовую обработку, но внезапная смерть ребенка вкупе с ее собственной беременностью заставила ее поменять точку зрения. Мел смотрела, как Джон проверяет, нет ли у Лиз разрывов, и покрывает ее простыней. Он окликнул ее, потом Рика, но они оба, казалось, даже не замечали его присутствия. Тогда Джон обнял Мел за плечи и произнес:

— Пойдем. Пусть они побудут наедине.

Он вытащил Мел из комнаты. И едва они оказались в коридоре, она прислонилась к нему лицом и зарыдала. Она плакала, содрогаясь всем телом, и Джон обнимал ее. Прижимая ее к себе, он чувствовал, как внутри ее двигается ребенок, и, несмотря на все его желание быть сильным, на глаза у него тоже навернулись слезы. Наконец она прерывисто вздохнула и посмотрела ему в лицо. Улыбнулась и стерла влагу с его щеки.

— Спасибо, что приехал.

— Я не мог позволить тебе пройти через такое одной, — сказал Джон.

— Я не была одна, — прошептала Мел. — Со мной были двое самых стойких и храбрых детей, каких я только знаю.