Александра Орлова - Золото для Агаты

Ненавижу этот город! Сегодня день Святого Валентина, а настроение отвратительное. Совершенно не чувствуется праздник. Я думала, по коридорам академии будут ходить парочки с мишками и вениками. Ничего подобного! Пусто! Темнее тучи была Белла. Она узнала имя своей соперницы за сердце Антона (на мой взгляд гнилое и бесполезное). Это была наша одногруппница — богатенькая девочка с огромным самомнением. Меня всегда прикалывал факт ее гордости. Почему бы мне не начать строить пальцы веером и пускать сопли радужными пузырями, припугивая всех и каждого статусом своих родителей? Я не переживу, если кто-то будет относиться ко мне по их заслугам, я что сама не в состоянии добиться чего-то? Да и позориться не охото, мой папанька, конечно, тот еще обормот, однако я не хочу знакомить подруг с ним и его методами воспитания.

Физра вырубила мозг, а биохимик воспользовался их беспомощностью и… в общем, на юридическом языке это называется «статья 131 УК РФ». Он гениальный человек с ужасающими взглядами на жизнь! Взять хотя бы его пристрастия к евгенике. Нужно всех генотипировать, и людей с нарушениями изолировать. Создавать суперрасу! Он жесток, язвителен и вообще вызывает у меня страх и отвращение! И почему половина группы смотрят на него, как собака Павлова на звоночек? Ему стоит пальцами щелкнуть, они коллективно начнут раздеваться! Мне порой говорили, что у меня странный вкус на мужчин. Может, это его проявление? Почему почти все считают его привлекательным, а я нет?! Наверное, потому что он меня бесит. Нельзя восхищаться человеком, который тебя бесит. Полина сказала, что у меня всего два чувства: что-то меня конкретно бесит, а что-то конкретно вставляет. Третьего не дано. Не может что-то стоять между. Если мне безразлично, то только потому, что я не вникаю в это глубоко, если вникаю, равновесие обязательно смещается. Ничего тут не поделаешь.

Дома меня ждал очередной сюрприз. Пока я пыталась почти насильно запихнуть в голову пятьдесят страниц бэхи, ко мне в комнату вошел папа. Он был доволен, и это не предвещало ничего хорошего. Он остановился возле моего стола и постучал по нему. Я лежала на кровати и пыталась не замечать его.

— Агата!

— Ага!

— Повернись ко мне приличной частью!

Я неохотно развернулась на спину и села.

— У тебя завтра биохимия?

Да у него шикарно работают интуиция и логика! Я закрыла учебник и кивнула.

— Присмотрись к Разумову. Он умный мужик. Я бы хотел с ним поближе познакомиться. Крутись как хочешь, а притащи его сюда!

— Что сделать? — Я чуть не свалилась от неожиданности. Папина вербовка подходящих людей для меня далеко не новость. Он давно этим занимается и, если считает человека полезным для себя, то обязательно его получает. Я сама видела, как совершенно нежелающие ему помогать люди, меняли свои убеждения. Он умеет убеждать, быть обаятельным. Хотя бы взять Кравчук. Вот только у меня иммунитет выработался со временем.

— Как хочешь! Ты что не можешь заставить мужика прийти к тебе домой? Есть масса способов, начиная от соблазнения и заканчивая шантажом.

— Папа! Фу! Я не буду соблазнять биохимика!

На это есть как минимум две причины. Первая: мне не простят это одногруппницы. Они разберут меня на препараты. Вторая: меня же вывернет!

— Я бы на тебя не повелся.

— Я твоя дочь!

— Тем более! Придумай что-нибудь! — Я хотела возразить. Отец не дал мне этого сделать. — Я ведь хорошо отплачу тебе за это. — Он поставил такой звучный акцент на последнем слове, что я непреднамеренно подумала не о том. — Не забудь!

Он вышел из комнаты, а я мгновенно устроила там мини конец света. Для меня остается секретом, как отец выбирает себе свиту. Имеется и такая. Вокруг него есть верные люди, его коллеги, которым он может доверять важные дела. Все они имеют статус «друг семьи». Таким другом семьи является Борис Борисович Гибкий (подходящая фамилия для политика, не находите?). Он еще вполне молод, ему около тридцати. Отец считает его талантливым и старается научить некоторым тонкостям. Он личный помощник отца, очень ему предан. Я убедилась в этом на собственном примере, когда лет в шестнадцать попыталась ему понравиться. Внешне Борис Борисович вполне мил. Волосы цвета молочного шоколада, такие же глаза, выразительные и играющие. Он худощав и высок, с тонким носом и припухлой нижней губой, да еще и легкой полуулыбкой. Очаровательный молодой человек! Вот и очаровал девочку! А когда я начала процесс обольщения, то целую неделю не могла понять, толи я дефектная, толи он. Может, вообще девушками не интересуется, а, может… даже думать о подобном не хотелось! В реальность меня вернул отец, посмеявшись, он объяснил мне, что пока он не скажет Борису найти себе девушку, тот вряд ли задумается об этой проблеме. А тем более я! Тут вовсе нужно письменное разрешение!

Может, он решил, что Разумов станет чем-то подобным в его коллекции? Или его привлекли его размышления на тему евгеники и искусственного отбора людей?..

Утро принесло депрессию. И как всегда получается в подобных ситуациях, друзья даже не взглянули на меня. Они сочли более правильным вообще меня не трогать. Я захотела зареветь. Вот так всегда! Конечно, на вопрос «Что случилось?» я отвечу «Ничего!». Но он должен прозвучать! А потом без расспросов хочется получить утешение, увидеть попытки поднять настроение. Я, наверное, полная эгоистка, раз прошу такого внимания к своей персоне. Я сидела в сторонке. Дома на меня никто не смотрит, здесь тоже. Единственное средство быть нужной — соблазнять. А потом десять раз жалеть о разбитом сердце мужчины. Я не влюбляюсь надолго…

Меня утешали. Люди, которые практически ни кем мне не приходятся. Я им благодарна. Одним из них был наш староста. Он умеет поднять настроение! Своим словесным поносом с кучей шуток!

К дополнению всего биохимик вызвал меня к доске! В группе восемнадцать человек! Неужели сложно найти другую фамилию?! Или все кончается Соколовой. Я чуть не умерла от страха у доски: я соображаю долго, но в целом верно, а он очень быстро и путает меня! Я еще начать не успела, а он уже кончил! Эта фраза повеселила всю группу. Я не имела в виду ничего пошлого. Судя по тому, что он несет, у него проблемы с семьей, либо жена не дает из-за отсутствия прелюдий и вредности, либо он… ну уж не знаю что! Зато Белла глаз с него не сводит, сидит, улыбается, бросает кокетливые взгляды и доводит меня до тошноты эротичностью своей фантазии.

— Интересно, он все так быстро делает?

Я хотела стукнуть Беллу толстым томом медицинской физики, но не стала. А вдруг, я ей что-нибудь поврежу, и она навсегда приклеится мыслями к биохимику?

Я рассказала девочкам о задумке отца и о том, что не собираюсь ничего делать. Белла пожала плечами и сказала, что на моем месте уже повисла бы у него на рукаве халата и тащила к себе. Они совершенно не хотят мыслить!