Татьяна Герцик - Антизолушка

Лиза скованно поблагодарила коллегу, внезапно из соперницы превратившуюся в доброжелательницу. Они вышли в вестибюль и молча разошлись, суховато кивнув друг другу на прощанье. Любовь Николаевна вернулась в отдел, где расстроенные и раздосадованные женщины допивали оставшееся вино, с немым укором взглядывая на нее, заставляя неловко ежиться под этими неприязненными взглядами.

А Лиза спустилась на первый этаж, где и наткнулась на спешащего наверх Лешика. Раскинув в стороны длинные руки, он развязно перегородил ей дорогу.

— Бесценная Елизавета Александровна! И куда это вы удираете с работы раньше времени? А вот доложу-ка я об этом вашей строгой начальнице!

Лизонька лучезарно улыбнулась, отметив, что от непрерывных улыбок в уголке рта уже начинается нервный тик.

— Я не работаю здесь больше, Алексей Тимурович!

Лешик озадаченно нахмурился.

— Не понял?

Она терпеливо пояснила:

— Я уволилась. Так что прощаюсь с вами. Передайте от меня привет вашим сотрудникам и сообщите, пожалуйста, что больше я своими просьбами никому надоедать не стану! — обошла его, превратившегося от такой невероятной вести в соляной столб, и села в ожидавший ее у входа черный Вольво.

Очнувшись, Лешик дернулся, как испорченная заводная игрушка, и запрыгал наверх подобно длинноногому кузнечику. С шумом влетел в отдел и с порога завопил, заставив всех подскочить на своих местах:

— Надо же, довели! Она уволилась!

Все в недоумении повернулись к нему. Владимир Иванович хмуро переспросил:

— Да не ори ты так! Говори толком!

Лешик передохнул и сказал уже обычным голосом:

— Лизонька уволилась! Я ее только что на лестнице встретил! Остекленевшая вся, а глаза совершенно пустые и, по-моему, заплаканные. Кто-то ее жутко обидел. Кстати, она просила передать всем привет и сообщение: больше она своими просьбами нам надоедать не будет. А кому она просьбами надоедала?

И все невольно посмотрели на посеревшего от мучительной душевной боли Зайцева. Владимир Иванович быстро проговорил, желая смягчить накаленную обстановку:

— Ого! Шестой час уже! Пора по домам собираться.

Но никто не двинулся с места, глядя, как Илья тихо встает и уходит из комнаты.

Генрих заволновался.

— Может, пойти за ним?

Игорь не позволил:

— Да не надо, дайте мужику одному побыть! Пусть обдумает, что делать, не мешайте! Может, что дельное решит.

Три недели в отделе автоматизации царил траур. Все ходили на цыпочках и говорили больничным шепотом, охраняя тоску коллеги. Илья это понимал и еще больше злился. Всё это время провел, сцепив зубы, упорно уговаривая себя, что все к лучшему. Ни к чему хорошему их кратковременная связь всё равно бы ни привела. О том, что это может быть серьезно с обеих сторон, думать себе запретил. Зачем плодить никчемные фантазии?

Потом что-то изменилось, душа стала всё упорнее требовать правды, пусть даже очень болезненной. К концу третьей недели, поняв, что жизни все равно не будет, пока не выяснит всё до конца, Илья решил действовать. Пусть будет хуже, но, по крайней мере, в его жизни наступит ясность.

Пошел в кабинет к экономистам и спросил, не таясь:

— Мне нужен Лизин телефон, может, у кого есть?

Женщины обрадованно зашумели, листая записные книжки. Его поразила Любовь Николаевна, напористо проговорившая:

— Давно уже пора по-мужски себя вести! А то что ж это такое? Лиза уходит вся в слезах, а он будто бы и не причем!

Это фальшивое проявление женской солидарности его изрядно покоробило. Чья бы корова…

Номер Лизиных домашнего и сотового телефона нашла Марья Ивановна. Продиктовав их, уныло обрисовала невеселую перспективу:

— Но вы очень-то на них не рассчитывайте! Я несколько раз пыталась Лизе позвонить, но по сотовому ответ один: абонент недоступен, а к домашнему вообще никто не подходит.

Он попросил и адрес.

— Дом-то я знаю, — женщины с неприкрытым интересом уставились на него, выжидая, что последует за этим признанием, — но вот квартиру — нет. — Тут раздался дружный разочарованный вздох, и он понял, что упал в глазах женщин до невозможно низкой отметки.

Номер квартиры дала Катя, несколько раз бывавшая в гостях у Лизы.

— Квартира двадцать вторая. Но вы, — она предупреждающе посмотрела на Илью, — просто так туда не попадете. Только по личному приглашению хозяйки. Там внизу охрана совершенно непробиваемая. Я как-то пришла, не предупредив, просто мимо шла, так они меня полчаса пытали, кто я и откуда, даже паспорт проверили, и лишь потом Лизе позвонили.

Несколько обнадеженный полученными сведениями, Илья в тот же день попытался дозвониться до Лизы, но сотовый упорно сообщал всю ту же сакраментальную фразу: абонент недоступен, а домашний отделывался глухими длинными звонками. Убедившись, что по телефону с девушкой поговорить не удастся, поехал к ней домой.

Охранники, подозрительно оглядев пришельца с ног до головы, как и следовало ожидать, в дом его не впустили. После его настоятельной просьбы позвонили к ней в квартиру по внутренней связи. Трубку долго никто не брал. Дюжий парень, проводивший розыскные мероприятия, взглянул на пульт и объявил:

— Да ее дома нет. Квартира сдана на охрану.

Зайцев попытался выяснить, когда вернется хозяйка. Возмущенные его настойчивостью охранники популярно разъяснили, что она здесь живет, а не отбывает наказание. И сообщать о своих передвижениях никому не обязана. Таких, как он, к ней десятки прорваться стараются. И вообще, если она его о своих планах в известность не ставит, значит, нечего ей и надоедать.

Сердитый и разочарованный, Илья вспомнил о лихом папочке, одном из владельцев гипермаркета, в котором побывал весной.

Было уже двадцать четвертое декабря, когда он, в очередной раз зайдя после работы в компьютерный магазин, увидел Глеба. Работавшая до него незнакомая ему смена даже говорить о хозяине не захотела. Глеб несколько удивился, услышав его странную просьбу:

— Мне надо связаться с Александром Королевым. Номер телефона дать не сможете?

Тот помялся. Давать телефоны патрона полузнакомым покупателям категорически запрещалось.

— Вы вроде бы здесь с его дочкой были? Чего бы у нее не спросить?

Зайцев с тяжелым вздохом признался:

— Уволилась она. Я вообще-то ее и ищу. В квартире ее нет, я каждый день к ней домой приезжаю, как на работу. Хотел вот у отца спросить, где она. Может, поможете?

Глеб, хорошо помнящий, какие взгляды гость бросал на Лизоньку, призадумался.

— Ну, если не заложишь… — он опасливо оглянулся, перейдя на «ты» и переведя разговор в плоскость чисто личных отношений. — Мне, по идее, телефон босса знать не положено, я ведь мелкая сошка, но он мне его как-то дал, вопросик тут один срочный возник. — И, достав записную книжку, продиктовал номер сотового телефона.