Наташа Колесникова - Страсти в сентябре

У нее было три варианта. Первый — окликнуть бандита, приказать лечь, подстрелить, если попытается бежать. Но ведь у него наверняка есть сообщники, они отобьют раненого и скроются. Местные менты ни мычат ни телятся, пока проснутся — бандитов и след простынет. И снова потянется напряженное ожидание… Не годится. Второй — позвонить по мобильнику ментам. Но где гарантии, что они не куплены? Максима ведь посадили! Задержат незнакомца (если успеют приехать), а потом отпустят, скажут, это сосед Петро Петрович. Третий — позвонить Семену, пусть приедет. Но его с Игорем наверняка будут ждать, если не возле ворот родителей Вали, то в начале улицы — точно. О них знают, перестреляют, как щенят.

Оставалось только одно — действовать на свой страх и риск. Глупее ничего не придумаешь, но… только это может дать какой-то эффект, если она выживет.

Саманта выждала момент, когда незнакомец снова постучал в ставню, глядя то на синие доски, закрывающие окно, то на дверь веранды, и быстро подбежала к двери кухни, приоткрыла ее. Незнакомец посмотрел на дверь веранды, снова повернулся к ставням. Саманта выскользнула во двор, осторожно прикрыв за собой дверь, метнулась к кустам сирени. Бандит остался стоять у окна, раздраженно стуча в ставни. Похоже, не заметил ее. Теперь следует подойти к забору, посмотреть, сколько у него сообщников, есть ли машина. Скорее всего есть. Тогда — нейтрализовать бандита во дворе, пробить шины автомобиля сообщников, и… можно будет пострелять, укрывшись в кухне, пока народ в станице не проснется. Может, и местные менты очухаются, тут им хочешь не хочешь, а придется появиться.

«Дура ты, Саманта, дура, — мысленно говорила она себе. — Ты же не супермен, и это не дешевый боевик… Ты играешь на чужом поле, не зная местных правил… Могут подставить, могут просто уничтожить, могут смешать с грязью… Зачем все это? Есть ведь более простые решения?»

И сама себе отвечала:

«Ради Максима, ради его детей. Это тест: выдержу ли я здесь, не обману ли детей, которые верят в меня».

Она подошла к забору, но выглянуть на улицу не успела.

Сильная рука сдавила ее шею, зажав одновременно рот, острое лезвие ножа в этой руке уперлось ей пониже лопатки.

— Тихо, чушка, тихо, московская коза, — прошептал ей на ухо мужик, от которого разило чесноком. — Брось пушку, иначе проколю сучку мигом, и не один раз. Брось, падла.

Саманта выронила пистолет. Они оказались умнее, чем она думала. Бандит у окна должен был отвлечь ее внимание, и все. А другие уже пробрались во двор так, что она не могла заметить из окна кухни. Проиграла, дура… Ну вот и все…

Саша дежурил вторым, с двенадцати до двух. В час ночи решил съездить, посмотреть, все ли нормально у Саманты. Лучше сейчас, потом спать захочется, после такой жратвы — самое то.

Босс ведь не сказал, когда нужно ездить — в начале дежурства или в конце. Поедет в середине, чтоб никаких забот под конец дежурства. Он вышел из калитки, шагнул к «десятке» и замер, когда перед ним вдруг вырос незнакомец.

Саша выдернул пистолет из подплечной кобуры, но незнакомец отрицательно помахал ладонью:

— ФСБ. Вернитесь, пожалуйста, во двор. И не выходите оттуда, пока не разрешу.

— Что это значит? Я должен…

— Во двор и не высовываться! — рявкнул незнакомец. — Мы тоже должны, имей это в виду! И все, разговор закончен! Про твое оружие завтра потолкуем.

Саша вернулся во двор, запер калитку, с минуту стоял возле нее, соображая: что это может значить? В любом случае нужно предупредить босса. Он подбежал к двери веранды, постучал в нее, запоздало понимая: а если выйдет старушка или старик, что им скажет? И облегченно вздохнул, когда увидел в двери Барсукова в тренировочном костюме.

— В чем дело, Саша? — сурово спросил Барсуков.

— Босс, тут ФСБ, не разрешают поехать к дому, где остановилась Саманта. Я хотел… как вы и приказали, но они говорят — нельзя выходить из двора.

— Что-то похожее я предчувствовал, поэтому и не спалось, — сказал Барсуков. — Ладно, пойдем поговорим с ними.

— Да, то есть нет! Борис Евгеньевич, подождите, я выясню… А может, Семена с Игорем разбудить?

— Времени нет.

— Понял.

Саша, сжимая в руке пистолет, вышел из калитки. Незнакомец стоял у машины Саманты и казался совершенно спокойным.

— Босс хочет поговорить с вами, — крикнул Саша. — Но учтите, если что… я стреляю!

— Не делай глупостей, идиот, — сердито сказал незнакомец. — А то я просто отберу у тебя пушку, хотя и не сомневаюсь, что разрешение на нее имеешь.

Барсуков вышел на улицу, раздраженно спросил незнакомца:

— Ну и что это значит?

— Извините, Борис Евгеньевич, это значит, что вам не стоит выходить из двора. Ни вам, ни вашим людям.

— Ты хоть понимаешь, с кем говоришь?

— И не собираюсь понимать. Сделайте так, как вам сказано.

Барсуков понял, что это не бандит. Но чего он хочет?

— Может, объясните, что все это значит?

— Спецоперация. Вам по слогам продиктовать, или так поймете?

— Ладно, но учти, я буду звонить. Дежурному по ФСБ!

— Это ваше право.

Барсуков мрачно качнул головой и пошел во двор. Саша метнулся вслед за ним. Все тут непонятно, все как-то странно…

Незнакомец никак не реагировал на это. Он просто стоял, опершись локтем на крышу машины Саманты.

— Саша, разбуди ребят, я оденусь и приду в кухню. Не шуми… старики спят, — мрачно приказал Барсуков, направляясь к двери веранды дома.

Саша согласно кивнул и помчался в кухню, довольный тем, что все закончилось без крови.

— Не дергайся, ты видная телка, грех не пощупать… — слышала Саманта вонючий голос.

И ничего не могла поделать. Он был силен, сжимал ее горло так, что освободиться нельзя было. Пистолет лежал у ног. Острие ножа упиралось в спину, при малейшем движении вонзится в сердце со стороны спины.

Грубые пальцы жадно тискали ее груди, дыхание бандита стало прерывистым. Потом рука скользнула вниз, пальцы сграбастали джинсы между ног. Грязная тварь, скотина, но ведь все сделал правильно, профессионал… мать его!.. Она, дура, лопухнулась! Саманта яростно скривилась. Ничего, ничего нельзя поделать с этим скотом! Такая досада!

Гулкий выстрел прозвучал, показалось, над самым ухом.

Она дернулась в сторону, а рука бандита судорожно вонзила нож.

Саманта почувствовала резкую боль в боку, застонала. Бандит обмяк и, цепляясь за нее скрюченными пальцами, свалился на землю. Она успела заметить черное пятно на затылке. Отпихнула его, ударила ногой, отбрасывая мертвое тело. На улице вспыхнули прожектора машин с двух сторон, голос, усиленный мегафоном, сказал, что бандиты окружены.

Саманта успела заметить, что первый «гость», который стучал в ставни, метнулся в сторону огорода, но был свален на землю, похоже, спецназовцем. За забором тоже что-то происходило, послышалось еще несколько выстрелов, а потом все стихло.