Наташа Колесникова - Война чувств

Иногда жизнь складывается так, что проще всего объяснить ее строчкой из популярной некогда песни «Бывает все на свете хорошо…», сделав ударение на местоимении «все». Но кто же в наше суеверное время станет говорить о себе такое? Можно ведь спугнуть удачу. Именно поэтому Лера Епифанова, когда ее спрашивали «как дела?», скромно отвечала: да все вроде бы нормально, живем потихоньку.

Она родилась двадцать восемь лет назад в Оренбурге в довольно-таки обеспеченной советской семье: папа — секретарь горкома партии, мама — преподаватель математики в авиационном училище. Назвали ее Валерией в честь краснодонской подпольщицы, и была она единственным ребенком в семье, любимым, окруженным заботой и вниманием родителей. И не только родителей — попробовал бы кто из воспитателей или учителей быть невнимательным к дочке секретаря горкома партии! Выросла она красавицей и умницей, окончила с золотой медалью школу и без проблем поступила в Московский пединститут имени Ленина. На четвертом курсе вышла замуж за начинающего бизнесмена Георгия Епифанова, он тогда только ушел из банка и открыл свой первый магазин в Текстильщиках. Два года жили они с родителями Епифанова в тесной двухкомнатной квартире на Чистых прудах (кризис чуть было не разорил мужа), но Лера и тогда чувствовала себя счастливой, твердо верила, что скоро все изменится к лучшему. Там родилась их дочка Анфиса, а потом дела Епифанова пошли в гору, он открыл второй магазин и смог купить трехкомнатную квартиру на Можайском шоссе. После ремонта, которым руководила, естественно, Лера, квартира стала уютным семейным гнездышком, которое она всегда хотела иметь. Анфиса жила на Чистых прудах с дедом-бабкой, ходила в частный садик, занималась бальными танцами и плаванием, на выходные ее привозили к родителям. Лера устроилась работать в школу неподалеку от дома. Особо себя не утруждала, ибо зарплата ее мало интересовала, хотелось заниматься чем-то еще, помимо домашних хлопот, преподавала литературу (без русского языка), час-два в день, в остальное время занималась домашним хозяйством и, разумеется, собой. Раз в неделю парикмахерская, раз в неделю фитнес-клуб, два раза — плавание. А вечером или встречалась с подругами, или ходила с мужем на модные мюзиклы, коих в Москве расплодилось видимо-невидимо, приличных и всяких, на спектакли, а то и просто в кино, как давным-давно в Оренбурге, когда еще училась в старших классах школы. Но в Москве и кинотеатры были другие — мировой стандарт, и фильмы были те, которые еще не скоро по телевизору покажут. Да и мужчина рядом с ней на местах «для поцелуев» был совсем другим — любимым и желанным мужем. А целовались и дурачились с ним, как в юности. Иногда они оставались дома, и эти вечера были ничуть не хуже других, а может, и лучше.

Сегодня у нее в гостях была подруга, Люда Зеленина. Они вместе учились в институте, а потом, совершенно случайно, Лера встретилась с ней в школе, Люда тоже там работала. Правда, полтора года назад вышла замуж и ушла из школы, но после этого их дружба стала еще крепче. Встречались за рюмкой ликера как минимум два-три раза в неделю, не считая того, что теперь вместе приезжали и в фитнес-клуб, и в бассейн, и к парикмахеру (подруга подвозила Леру на своей машине).

Люда Зеленина казалась полной противоположностью Лере: невысокая полноватая блондинка, крашеная, с большой грудью и широкими бедрами. Лера же была пышноволосой шатенкой с карими глазами, тонким носом и длинными ногами. Груди у нее были классические (так считал Епифанов, это означало, что каждая помещается в мужскую согнутую ладонь и свободного пространства в ладони не остается).

— Нет, Лерка, у тебя так хорошо, так уютно, что я просто отдыхаю душой, — в третий раз повторила Люда, прихлебывая ликер «Бейлиз» из хрустальной рюмки.

Лера не любила, когда в восторженных тонах говорили о ее жизни, ее быте. Это когда человеку трудно, он может повторять в духе передовых американцев, что он сильный, смелый, удача обязательно улыбнется, сделает счастливым. А когда все идет именно так, как хочешь, не к чему гневить судьбу излишними напоминаниями о себе, нужно просто благодарить ее за то, что имеешь.

— Да перестань, Людка. У тебя квартира триста метров, в три раза больше моей. Дмитрий денег не жалеет на тебя, из заграницы не вылезаешь, о чем еще мечтать можно?

— О личном, Лера. Ему сорок четыре, и потом… он же бандит! Грубый, наглый…

Лера так не думала, хотя… Если бывала в гостях у Люды и хозяин возвращался с работы раньше, старалась поскорее уйти. Не очень-то интересно было слушать грубоватые шутки коренастого мужика с длинными руками и покатым лысеющим лбом. Ну так что ж тут можно посоветовать подруге? Знала, за кого замуж выходила. Об этом и сказала Людмиле. Впервые сказала, но впервые и услышала от нее столь злые слова в адрес собственного мужа. Прежде они не говорили о личном — Лера по причине, уже упомянутой выше, Люда не хотела казаться несчастной. И вот не выдержала.

— Да, конечно, знала, — со вздохом сказала Люда. — Но ведь годы шли, двадцать пять уже было, а с личной жизнью все что-то не получалось. Вот и решилась…

— Все у тебя нормально, не бери дурного в голову, — решительно сказала Лера. — Мы с Жоркой тоже иногда ругаемся, нормальные дела. Может, он устал на работе, может, проблемы какие, вот и сорвался. Ты приготовь ему что-то вкусненькое, встреть с лаской…

— Из меня повариха… сама знаешь какая. Послушай, Лерка, а я недавно Стаса встретила, Травникова… — тихо сказала Люда. — Неделю назад.

И Лера сразу поняла, что дело тут не в усталости мужа и не в том, что он не слишком красив и воспитан. Да и неумение Людки готовить тоже ни при чем.

— Этого… рыжего, что ли? — спросила она.

Люда кивнула. Парней в институте было куда меньше, чем девушек, и все были под пристальным вниманием прекрасной половины человечества. Поэтому когда высокий рыжий весельчак Стас Травников завел роман с Людой, об этом заговорили на всех факультетах. А они и не скрывали своих отношений, целовались прямо в коридорах института. Стас учился на четвертом курсе, а Люда с Лерой — на третьем, и если окончание лекций не совпадало, или он, или Люда ждали во дворе института, а потом уходили в обнимку. С полгода продолжалась эта идиллия, Лера тогда не была близкой подругой Людмилы и не знала, что у них там на самом деле происходит и почему они вдруг расстались. Слухи были разные.

— Говорили, что он тебя бросил? — осторожно спросила Лера.

Об этом больше всего и шептались девушки в коридорах института, провожая взглядами несчастную Людку.

— Вместе виноваты… Я хотела ребенка, а он просил подождать. Но я… поверила в его любовь, понимаешь, и дала волю своей стервозности, думала — никуда уже не денется, а получилось наоборот… До сих пор об этом жалею.