Кэй Джейби - Венгерская рапсодия

Я ласкала клитор, думая о том, как он берет меня у стены или в душе, на подоконнике, на балконе…

Я ни за что не позволю, чтобы все так закончилось.

Но, пока я варила кофе в домашнем халате с мокрым полотенцем на голове, я не могла до него дозвониться. Как же тогда все устроить?

Я изо всех сил напрягала память, вспоминая, где, по его словам, они нашли место для керта. Что-то типа Брошутыска? Я внимательно изучала карту Джоди, пытаясь найти это место. Это была нехорошая зона – Восьмой район? Ага, вот он район VIII, на юго-востоке, тут недалеко.

Более детальное изучение местности на карте позволило мне определить наиболее вероятное местонахождение Барош, длинной улицы, тянущейся от Национального музея на западе до какой-то сортировочной станции на востоке. Туда совсем недалеко, даже на трамвае не придется ехать, мне нужно было только перейти Йожеф кёрут и идти прямо, пока не дойду до улицы Барош.

Это просто.

В приподнятом настроении я оделась, осмелившись выбрать коническую юбку до середины бедра, которую я когда-то посчитала чересчур откровенной для меня – это был подарок Джоди с эспадрильями и лоскутным топом. С уложенными волосами, в солнечных очках я уже мало походила на лондонскую Руби. Я стала совсем другой – венгерской крошкой, ищущей приключений.

На улице было тепло и влажно. Приятно, что в этот раз у меня не было похмелья. Выхлопные газы и запахи города сгущались в смог, пока я шла по широкому бульвару, разделявшему неблагополучную и благополучную зоны.

Зазвонил телефон. Джоди.

– Эй, как утро проходит?

– Я ищу Яноша.

– Серьезно? Ищешь его? Где?

– Я знаю, что он смотрит место для открытия бизнеса на улице Барош. Посмотрим, получится ли у меня подкараулить его там, его телефон постоянно отправляет меня в голосовую почту.

– Барош? Черт, ты в Йожефвароше?

– В чем?

– Это местное название Восьмого. Восьмого района. Ты там? Одна?

– Я на Йожеф кёрут. Что-то не так? У тебя странный голос.

– Не думаю, что тебе следует искать его там. Это не лучшее место, чтобы шастать одной.

– Я могу о себе позаботиться. Я из Лондона.

– Да знаю, знаю. Не смотри никому в глаза и избегай больших компаний. Хотя… лучше просто не ходи туда. Возвращайся домой.

– Блин, Джоди…

– Черт, на кой ему понадобилось покупать что-то на улице Барош! Туда никто не пойдет. Вот придурок.

– Джоди, я в порядке.

– Спрячь телефон хотя бы. Ты так и напрашиваешься, чтобы тебя ограбили.

Я убрала телефон в сумку, теперь мне стало жутковато. Она сказала это вслух, теперь я видела, что многоэтажные дома содержались хуже, чем в других частях города. Люди там попадались разные, но в большинстве неопрятные. Улицы, уходившие влево, выглядели заброшенными и грязными, граффити на стенах и заколоченных окнах. Должно быть, Барош – одна из них. О чем думал Янош? Район и впрямь малопривлекателен.

Но еще совсем светло, не время для криминала. Все неприятные типы непременно отсыпаются после излишеств ночи. Я сделала глубокий вдох, сохраняя холодный рассудок, и продолжила идти вниз по улице.

Интересно посмотреть изнанку города, получить более объемную картину. До этого момента он не удивлял меня этническим разнообразием, а здесь встречались китайцы и люди с более темной кожей, похожие на цыганских музыкантов из бара.

Улица Барош показалась намного позже, чем я ожидала. Так, вот и она. Я повернула налево, в бандитскую зону, если верить Джоди. Глупая Джоди, вечно драматизирует. Однако я вынуждена была признать, что это место походило на руины больше любого увиденного мной сегодня. Некогда красивое здание окончательно обветшало, каменная кладка раскрошилась над дверным проемом, окно покосилось. Стены первого этажа были спрятаны под толстым слоем граффити.

На соседней улице я заметила уродливую сталинскую многоэтажку, вонзившуюся между полуразрушенными фасадами XIX века. Старик курил, сидя на крыльце, он проводил меня взглядом. Я начинала осознавать, что, возможно, совершаю ошибку.

Через огромную арку в стене одного особенно ветхого дома мне было видно внутренний двор. Он был полуразрушенный, дома с объединенными балконами давно пустовали. Посреди двора возвышалась груда развалин с пластиковыми игрушками и стиральной машиной. Изнутри доносились громкие венгерские мужские голоса. Один из них принадлежал Яношу.

Меня чуть не стошнило от облегчения, когда я прошла через арку и увидела, как Янош оживленно разговаривает с мужчинами в строительных жилетах и касках.

Его вид заставил меня улыбнуться. Я не смогла сдержать улыбку, несмотря на то, что невероятно нервничала и не знала, захочет ли он хотя бы заговорить со мной.

Он развернулся вполоборота, словно почувствовав мое присутствие, и встал как вкопанный. Потом наскоро пожал руки собеседникам и поспешил ко мне. Он не выглядел счастливым.

– Какого черта ты здесь делаешь?

– Мне нужно было увидеть тебя.

– Это не то место, где тебе можно гулять одной. Какого черта, Руби. Это плохое место для туриста.

– Я сюда пришла не достопримечательностями любоваться, а чтобы тебя увидеть.

– Хорошо, сейчас ты меня видишь!

– Мне уйти?

Уязвленная, я отвернулась. Он схватил меня за локоть, крепко и с силой рванул в угол внутреннего двора.

– Стой здесь, пока я не закончу переговоры, поняла? Не двигайся.

Он ткнул меня пальцем в грудь, чтобы подчеркнуть важность своих слов, и вернулся к собеседникам.

Итак, вот она я. В углу. Я чувствовала себя в какой-то опасности.

Безусловно, Янош не проявил гостеприимства. Вокруг только кирпичная кладка цвета желтухи и черные пятна в тех местах, где она обвалилась – я осмотрелась и вздохнула. Мне следовало просто вычеркнуть неудачный курортный роман. Я была не из тех, кто крутит романы в поездках.

Мужчины в светящихся жилетах ушли минут через десять. Янош наговорил им вслед каких-то любезностей и повернулся ко мне. Под усами его губы были сейчас одной холодной прямой линией.

– Итак… – сказал он.

– Итак?

– Ты здесь.

– Ты слишком быстро ушел вчера.

– Ты попрощалась, зачем мне было оставаться?

– Я не хотела, чтобы это прозвучало так. Я не этого хотела.

Он стоял, сложив руки, прислонившись к прогнившей дверной раме, оценивая меня голубым взглядом.

– Нет?

– Я не хотела, чтобы ты уходил.

– Ладно, спасибо.

Он улыбнулся, едва заметно пошевелив губами, потом снова нахмурился.

– Но не приходи сюда одна, Руби. Никогда.

– Раз здесь настолько опасно, зачем ты… ты ведь не собираешься открывать бар на этих развалинах?

– Развалинах. Ха. – Он оглядел эти трущобы, эти четыре стены со ржавыми балконами, пустыми оконными рамами, слепо уставившимися во внутренний двор. – Развалины. Я вырос здесь.