Дениза Робинс - Возлюбленные Джанин

Отступив после совершенного злодеяния в тень, Никко, к собственному ужасу, увидел Джанин. Его охватило отчаяние. Она наверняка видела. Она наверняка знает. Что ему оставалось делать? Он все испортил. Убил Деррика Уиллингтона и освободил Клэр, но что толку? Нельзя, чтобы его признали виновным в убийстве и повесили… И потом, Никко слишком любил жизнь, чтобы дать случайности шанс оборвать ее. С Клэр или без нее, свою жизнь он должен сохранить любой ценой. Никко видел только один выход. Придется жениться на Джанин.

Он немного успокоился, потому что Джанин все еще его любила. Он счел само собой разумеющимся то, что она видела, как он убил Деррика Уиллингтона, и то, что ее любовь к нему победила отвращение.

— Видишь ли, милая, — прохрипел он. — Ты не должна говорить правду о том, что случилось… подумай о скандале… о позоре…

Она в изумлении уставилась на него, отметив, какое у него взволнованное лицо. Для нее это все еще было самое красивое лицо в мире. Джанин ничего не понимала. И продолжала твердить:

— Это не самоубийство…

— Я знаю, — вздрогнув, перебил Никко. — Но не говори ничего. Ты должна молчать. Прошу тебя.

Джанин не знала, какой ужас таился за этой мольбой. Она просто решила, что Никко хочется избежать скандала, который станет неизбежным, если она вдруг заявит, что молодого Уиллингтона убили у нее на глазах. Для всех Джанин была танцовщицей, партнершей Никко. Будет ужасно, если ее имя окажется замешанным в этом скандале.

— Понимаю, — задумчиво протянула она. — Я ничего не скажу. Но бедный Питер Уиллингтон… он думает, что это самоубийство.

— Так лучше… гораздо лучше… — с жаром произнес Никко.

Джанин наклонила голову.

— Да… вижу… понимаю, — повторила она.

Никко схватил ее руку и поцеловал, потом страстно обнял девушку:

— Послушай, моя любимая. Я хочу, чтобы ты немедленно вышла за меня замуж… завтра. Я получу разрешение… и в среду ты должна выйти за меня замуж. Я решил… несправедливо заставлять тебя ждать. И потом… ты так нужна мне!

Джанин залилась румянцем. Ее сердце забилось еще сильнее. Она посмотрела на Никко сначала удивленно, но в тот же миг ее огромные ирландские глаза засияли от восторга. Этого Джанин не ждала. Все ее сердечные муки, несчастье, ревность оказались напрасными. Как же она ошиблась! Никко любил ее. Все это время он хотел на ней жениться. А она позволила сомневаться в нем!

Джанин нежно погладила любимого по голове своей маленькой ручкой:

— О дорогой мой. Я действительно тебе нужна?

— Да. — Чтобы больше ничего не говорить, он стал целовать ее губы, шею… Но при этом думал: «Если она станет моей женой, то не выдаст. В любом случае жена не может давать показания против мужа». — Послушай, любовь моя, — сказал он вслух. — Давай поженимся потихоньку и втайне ото всех. Не скажем ничего ни одной живой душе.

— О Никко… почему? — Ее сияющее счастьем юное лицо омрачилось тенью разочарования. — Я так горда… я хочу, чтобы о нашей свадьбе знал весь мир.

— Знаю, милая… но так лучше для нашей работы… чтобы мы не были мужем и женой. Мы танцовщики-партнеры… и для всех нам лучше быть просто Джанин и Никко. Потом, когда наш контракт закончится, мы всем расскажем. Неужели ты не можешь пойти на это из любви ко мне?

В его объятиях Джанин могла согласиться на все, что угодно.

— Да, да, конечно. Я ничего никому не скажу. О Никко… любовь моя… быть твоей женой!

Следующий день, когда Никко получал разрешение, в общем, оказался не очень счастливым для Джанин. Она была вне себя от восторга, думая о завтрашней свадьбе, но настроение омрачало следствие по делу о смерти Деррика Уиллингтона и то, что она преуменьшила свое значение свидетеля. Ей пришлось сказать коронеру, будто она нашла Деррика сразу после рокового выстрела. Она знала, что лжет, и это страшно тревожило девушку. Ее беспокоил вид угрюмого, несчастного лица Питера Уиллингтона и то, что она не может поделиться с ним правдой. Но единственный, кто для нее имел значение… ее возлюбленный… и это заставляло Джанин хранить молчание. Никко не спускал с нее своих темных, магнетических глаз, пока она давала показания коронеру.

Вердикт гласил: «Самоубийство в момент временного помрачения рассудка»… Услышав это, Никко даже закрыл глаза, чтобы скрыть торжество. Джанин вышла вместе с ним из душного маленького зала суда… и оказалась лицом к лицу с Питером. Он приподнял шляпу в знак приветствия. Ей хотелось остановиться и выразить сочувствие, но Никко быстро увел ее.

Была какая-то ирония в том, что оба события случились почти в один и тот же час. Мрачный Питер Уиллингтон шел за гробом своего брата вместе с Клэр, которой вдовий траур оказался очень даже к лицу, и она как можно изящнее прижимала к глазам носовой платок. А Никко и Джанин, партнеры-танцовщики, вступали в брак.

Никко и Джанин обвенчались очень тихо, втайне от всех, в маленькой горной церкви. Джанин привело в восхищение решение ее возлюбленного устроить такую романтическую свадьбу… не в городской мэрии… а в этой крошечной уединенной сельской часовне в оливковой роще. Их обвенчал старый падре-француз. Единственными свидетелями были двое крестьян из деревни. Джанин не понимала ни слова из того, что говорил старый падре. Никко тоже не понял ни слова. Но их обвенчали. И когда Джанин вышла из полутемной часовни на яркий солнечный свет, с узким золотым кольцом на пальце, ей показалось, что она не в силах вынести такое счастье.

Лишь спустя несколько часов, когда Джанин вечером сидела одна в своей спальне в маленьком тихом отеле, ее вдруг поразила мысль о том, что Никко весь этот день странно вел себя. С ней он был очаровательным, пылким, страстным и нежным. Но много пил. Танцуя с ним в «Этуаль», Джанин подумала, не слишком ли много он выпил. Его темные глаза словно горели на бледном лице, а смех и шутки звучали немного дико. Почему? Что его беспокоило?

Джанин стояла у окна своей комнаты. Из него открывался великолепный вид благоухающего сада, уходящего вниз по склону до самого моря. Ее сердце бешено колотилось. Она надела розовую шелковую ночную сорочку очень бледного оттенка, а поверх нее — бархатный халат цвета слоновой кости, с отделанными лебяжьим пухом воротом и рукавами. Стройная красивая фигура слегка дрожала. Через несколько минут к ней придет Никко, ее муж. Все эти несколько недель она жила здесь одна… и эта спальня все еще принадлежит только ей. Никко не хотел, чтобы в Монте-Карло узнали об их браке. Он снял здесь номер только на эту ночь. Собирался незаметно пройти к ней по коридору. Прелестная, волнующая мысль — муж тайком пробирается в спальню жены.

Щеки Джанин приобрели оттенок роз в саду, освещенном звездным светом, когда, обернувшись, она увидела, что ручка двери поворачивается. В комнату вошел Никко. Она бросилась в его объятия и уткнулась лицом в плечо любимого: