Наталья Сафронова - Мозаика любви

— Поговори, ты у нас гений репортажа. У тебя перед микрофоном клиенты как заколдованные раскрывают тайники своих душ. Влад, а ты камерой поработай, чтобы картинка менялась почаще, сделай для меня, ладно?

— Тут у тебя значатся фотографии героини. Они у тебя? Можно ее на рабочем месте снять? — решил выяснить интересующие его подробности оператор.

— Фотографии со всеми своими мужьями, автомобилями и квартирами она обещала подобрать к эфиру. Надо выбрать те, на которых ее трудно узнать, чтобы изменения проиллюстрировать. Работает она сейчас как свободный художник с важными персонами, поэтому снимать будем только в студии. Мне нужны хотя бы три сюжета, сделайте минут по пять каждый. — Татьяна просящим голосом пропела задание съемочной группе, дабы легкоранимые натуры почувствовали свою востребованность.

— Попробуем, — хором ответили творцы невидимого фронта, поднимаясь и не убирая за собой чашки.

— Заходи в четвертую просмотровую сегодняшние сюжеты оценить, — приветливо пригласил Влад.

— Ладно, сейчас только пару звонков сделаю, — пообещала Луговская и обратилась к появившемуся в дверях молоденькому помощнику администратора: — На завтрашний эфир гостью позвали?

— Да, Татьяна Федоровна, я ее встречаю в семь на проходной, грим за полчаса до эфира.

— Прекрасно, хоть с этим проблем нет, — удовлетворенно кивнула Татьяна и снова взялась за свою записную книжку.

Как бы не менялся уклад нашей жизни под воздействием технологий, угрозы терроризма и телевизионной экспансии, существуют моменты, когда поток времени замедляет свое течение и дает людям возможность вдохнуть пыльный запах добрых традиций.

Семья Крупинкиных вообще была исключением в современном укладе семейных отношений, а уж семейные ужины для Вити и Милы были настоящими островками спокойствия и порядка в хаосе будней. Но как это часто случается в жизни, предаваться излюбленным наслаждениям порой мешают плохо преодолимые препятствия. Ужинов, столь любимых и важных для этой преданной и нежной пары, судьба выделила значительно меньше, чем тем, для кого это всего лишь один из трех приемов пищи в день. И главной помехой были занятия главы семьи. В ранний период их совместной жизни от семейного очага частенько отрывался Витя. Научные исследования в сфере коммуникаций неожиданно привели его на борт научно-исследовательского корабля, бороздившего просторы не только внутренних морей. Острова и пальмы, айсберги и штормы, весь романтический набор путешественника достался ему как приложение к теме его засекреченной научной работы. Он пропадал в плавании месяцами, а вернувшись, днями и ночами торчал в вычислительном центре академии наук, обрабатывая результаты, строя модели и планируя следующие серии испытаний. Единственное, что омрачало его запойную работу, это разлука со своей милой Милой.

Она пришла к ним в школу в середине восьмого класса, и уже через неделю он впервые пошел ее провожать. Они не по-детски серьезно относились друг к другу, чутко угадав, что в сердце другого нашли свою вторую половинку. К концу школы оба стали похожи на попугайчиков-неразлучников, перелетающих друг за другом по клетке. На их свадьбе свидетелями были одноклассники, а гостями — учителя. Поженились они после сдачи вступительных экзаменов в вуз и собирались никогда не расставаться. Получилось это лишь отчасти. Во всех своих плаваниях Витя всегда мысленно разговаривал с Милой, а потом и с детьми, которые, повзрослев, представляли себе по его рассказам чужие города и страны, океан на закате и в шторм и могли не хуже отца объяснить, как танцуют дельфины, гоняясь за кораблем. В этот период их семейной жизни Мила и двое детей выглядели как с картинки иностранного журнала про красивую заграничную жизнь. Бабушка жаловалась, что ей неловко гулять с внуками, одетыми в джинсовые комбинезоны и американские кроссовки в то время, когда и польские-то были в большом дефиците.

— На меня смотрят как на бедную няньку в богатой семье. Я боюсь, что детей выкрадут из-за этих тряпок, — жаловалась она невестке. — Попроси его привезти что-нибудь попроще.

На что невестка, смеясь, отвечала:

— Лучше мы напомним ему, что одевать надо не только детей, но и взрослых.

Витя создавал теорию, впоследствии легшую в основу современных систем космической связи. Материала собралось столько, что писать и защищать, диссертацию было некогда, отвлекаться не хотелось, один интересный проект сменял другой, и семья гордилась и восхищалась им.

Крах советской академической науки отразился на Крупинкиных в полной мере. Витя оказался как рыба, выброшенная на берег в отлив: ни удары хвостом, ни прыжки не давали шанса вернуться в родную стихию, ибо она просто исчезла. Кусок науки, который прилепил к себе Витю, как смола муху, был так велик, что покупателя на него не было. Гранты, на которых какое-то время держались многие научно-исследовательские институты, были столь мизерны, что их не хватило бы и на неделю плавания судна, напичканного аппаратурой, а не бананами.

Крупинкин продолжал заниматься делом, с удивлением отмечая, что теперь может много и подробно рассказывать о своих приключениях детям за ужином. Сын и дочка особенно любили рассказы отца, про встречи с рыболовами — простыми морскими работягами на ржавых рыболовецких посудинах. Научно-исследовательский корабль частенько ходил от Владивостока в Японию, и в этой зоне рыболовецкой активности ученые с интересом наблюдали за теми хитростями, какими пользовались рыбаки ради улова. Поэтому когда на ужин была любимая всеми членами семьи селедка, дети заговорщически переглядывались с папой и говорили:

— Селедка, наверное, краденая?

На что отец, задумчиво осмотрев лежащий на тарелке кусок, чаще всего подтверждал:

— Крупная, жирная, наверняка краденая. Если в доме случались гости, то им охотно объясняли:

— Самая вкусная селедка — это та, которую капитаны друг у друга ночью воруют.

И после недоуменных вопросов взрослых, не представляющих себе, как один почтенный капитан может ночью, пробравшись на борт чужого корабля, тайком вытаскивать из холодильника за хвост селедку, пересказывали любимый рассказ папы: «Селедку ловят ночью, включив на носу мощные прожектора. Она плывет на свет, и чем больше рыб собирается, тем больше подплывает еще. С помощью эха акустик определяет размер косяка и пора ли поднимать сеть.

В зоне лова обычно находятся несколько судов. И вот если у одного собралось рыбы больше, чем у другого, то капитан на малом ходу подбирается к тому, кому улыбнулась удача, и пытается светом своего прожектора привлечь уже собранную рыбу к своей сети. Если это удается, то наутро капитан, проспавший вора, вынет сеть только с морской тиной».