Джилл Шелдон - Забыть о мести

Конрад осторожно встряхнул ее.

— Очнись, Хлоя. Ненавижу, когда ты так смотришь.

Хлоя растерянно кивнула, и Конрад медленно убрал руку. Но вырвавшийся было вздох облегчения застрял в горле Хлои, когда он резко притянул ее к себе и стиснул в объятиях.

— Прекрасно. Очень мило, — пробормотал он, удовлетворенно улыбаясь, и вдруг нахмурился. — Мне не следовало торопить тебя, Хлоя. Но слишком долго я терпел.

— Я… не понимаю, что происходит, Конрад, — прошептала Хлоя. Она ощутила, как быстро, всполошенно бьется его сердце, и поняла, что Конрад вовсе не такой спокойный, каким хочет казаться. И это почему-то еще больше испугало ее.

— Неужели? — зловеще улыбнувшись, он сдавил ее руки. — Я люблю тебя, Хлоя, и всегда любил.

— Но ты никогда и словом… — попыталась возразить Хлоя, когда он притянул ее еще ближе, и она почувствовала силу его желания.

— Потому что я ждал, пока ты догадаешься о моих чувствах и ответишь мне тем же, — прошептал он, прижимаясь к ее бедрам своими.

Господи, до чего омерзительно! Хлоя почувствовала, что сейчас ее стошнит.

— Нет, Конрад.

Она попыталась вырваться из его объятий, но силы были слишком неравны.

— Как бы мне хотелось прямо сейчас показать тебе силу моей любви, — усмехнувшись, сказал он, но тут же вздохнул и выпрямился. Прежде чем отпустить Хлою, он неспешно провел рукой по ее телу. — Но сейчас не до этого. Сначала нужно многое уладить. Например, решить, что делать с твоим папашей.

Неожиданно освободившись, Хлоя потеряла равновесие и почти упала на край стола. Ей хотелось немедленно убежать отсюда, однако Конрад по-прежнему загораживал дверь.

— Немедленно выпусти меня, — пробормотала она, — иначе я закричу.

— Кричи, — пожал плечами Конрад, не сводя с нее взгляда, — и мне придется расправиться с Огастиной. Надеюсь, тебе этого не хочется, так что лучше веди себя тихо. Мне нужно кое-что тебе объяснить. — Выждав, пока Хлоя немного придет в себя, он добавил: — Я думал, ты послушаешься отца, когда тот попросил тебя уговорить Томаса уехать. Но ты заупрямилась.

— Я не обещала выполнить его просьбу.

— Теперь, — продолжал он, словно не слыша, — мне придется заставить тебя сделать это. Он не вписывается в мои планы, Хлоя. Томас здесь чужой и навсегда останется чужаком.

— Я ни за что этого не сделаю, так и знай. Ни за что!

— В таком случае, как это ни прискорбно, я буду вынужден избавиться от него.

Конрад не сводил с Хлои пристального взгляда, но она, твердо убежденная, что не должна ни на что реагировать, словно окаменела. Трудно поверить, что перед ней Конрад. Таким она его никогда до сих пор не видела. Неужели этот холодный, безжалостный, неумолимый человек — Конрад? Приветливый, честный и открытый Конрад?

— Твой отец больше не способен управлять городом, — уверенно и твердо вынес свой приговор Конрад. — Он давно выпустил поводья из рук и привел Хизер Глен к краю пропасти. Его пора сменить. Как ты считаешь, кто лучше меня сумеет выполнить столь нелегкие обязанности? Никто! Так вот, твой долг убедить его в этом. Если мою кандидатуру поддержит бывший мэр, избирателям это придется по душе. В городе хорошо меня знают и любят. Ну а потом, — продолжал он, не обращая внимания на ошеломленное лицо Хлои, — ты, естественно, выйдешь за меня замуж. Это моя заветная мечта, поняла?

Хлоя в ужасе схватилась за стол, но Конрад не видел — или не хотел видеть — этого. Он зловеще сверкал глазами и при этом улыбался.

— Устранив Томаса и твоего отца, мы сумеем возродить этот город. Мы с тобой станем героями.

— О Боже, да ты просто безумец!..

— Прости, что не посвятил тебя в свои планы раньше. Я просто хотел дать тебе время понять, что ты любишь меня так же сильно, как я тебя. Рано или поздно ты это наверняка поняла бы. Если бы не возвращение Томаса, черт бы его побрал! Теперь ты почти не замечаешь меня. Но я хорошо помню, как нежно и доверчиво ты смотрела на меня раньше, будто видела во мне того единственного, которого так долго ждала…

— Я в жизни не смотрела на тебя так! Конрад, мне очень жаль, но я должна сказать, что никогда не испытывала к тебе подобных чувств. Я люблю Томаса. Выпусти меня отсюда, пожалуйста, а потом…

— Нет!

Он впился пальцами в плечи Хлои с такой силой, что она невольно поморщилась.

— Мы выйдем вместе. Я больше не доверяю тебе, ты снюхалась с Томасом и не захочешь мне помочь. Черт побери! Теперь придется запереть тебя где-нибудь, пока я не расправлюсь с ним.

— Подожди, — неожиданно попросила Хлоя, умирая от страха при мысли о том, что ничего не подозревающий Томас окажется жертвой Конрада. — Давай все обсудим как следует. Уверена, мы вдвоем сумеем что-то придумать.

— Ты действительно так считаешь?

— Разумеется. — Она порывисто схватила его за руку, не зная еще, как сумеет выпутаться, и понимая только одно: ей необходимо выиграть время. — Конрад… — Но тут из-за двери послышался низкий, чуть хрипловатый голос. Единственный голос в мире, который она могла бы слушать без конца.

— Ты здесь? — тихо спросил Томас, постучав. Хлоя уже открыла рот, чтобы закричать, но Конрад оказался проворнее. Тяжелая рука снова опустилась на ее лицо, не давая дышать.

— Спокойно, солнышко, — прошептал он ей на ухо. — Немедленно отошли его, слышишь? Я не могу прикончить этого идиота здесь. Слишком велик риск — в любую минуту может появиться Огастина или кто-то из посетителей.

— Хлоя! — снова окликнул Томас.

— Скажи ему… ты, дерьмо! — Дверная ручка начала медленно поворачиваться. — Повторяю, избавься от него, — зловеще прошептал Конрад, — иначе я за себя не ручаюсь!

Многозначительно показав на кобуру, он втиснулся в шкаф, оставив дверцу чуть приоткрытой.

Хлипкий замок не выдержал, и Томас шагнул через порог, загородив спиной шкаф.

— Привет. Прости, что вломился, как медведь. По-моему, я вырвал замок.

К удивлению Томаса, Хлоя не двинулась с места, не улыбнулась, не ответила на приветствие и только смотрела на него широко раскрытыми глазами. Если она ослушается Конрада, лихорадочно соображала Хлоя, тот без всякого сожаления пристрелит Томаса. Ужас происходящего был так велик, что у нее хватило сил лишь на какой-то странный сдавленный возглас.

— Хлоя?!

Губы Хлои чуть заметно шевельнулись.

— Уходи, — прохрипела она.

Сначала Томасу показалось, что он ослышался. Но заметив, как смертельно она бледна, как неподвижен ее взгляд, он невольно отступил.

Она совсем не рада его приходу! Значит, все было ложью: ее признания в любви, уверения в искренности чувств. Сплошное притворство! Ему следовало бы понять — все слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Прости, — спокойно извинился Томас. — Ты занята?