Барбара Лайфсон - Ошибка Элис

Нью-Гэмпшир.

Декабрь 1986 года

Он осторожно разогнулся, выпрямился в полный рост и заглянул в окно коттеджа. Элис даже не потрудилась задернуть шторы, и он видел ее как на ладони, несмотря на то что верхний свет в комнате был погашен. Она сидела на белой овчине перед облицованным гранитными плитами камином и не отрываясь глядела на танцующие огненные язычки, обхватив колени руками.

Пламя от кленовых поленьев озаряло розоватым сиянием ее обычно бледные щеки; светлые волосы казались каштаново-рыжими. Он всегда считал Элис слишком худой и высокой, но сейчас, в эту минуту, она выглядела необычайно привлекательной. Он на миг даже пожалел, что ей предстоит умереть, но только на миг.

Он повел плечами, разминая онемевшие мышцы. Руки ломило от тяжести двух огромных канистр, наполненных керосином, — тащить их пришлось от самой поляны, где он оставил свой джип. По его расчетам, двух канистр должно было бы хватить с лихвой, чтобы хорошенько облить весь цоколь дома, однако канистры опустели, прежде чем он добрался до четвертой стены. Но он оставался спокоен. Ночь стояла холодная, морозная, огонь охватит дом в считанные минуты. На прошлой неделе он поупражнялся на заброшенной лачуге — пламя вспыхнуло с такой силой, что пожарная команда прибыла из самого Лансинга.

Воспоминание о том пожаре наполнило его лихорадочным волнением. Десятки людей трудились не покладая рук в течение нескольких часов, пытаясь погасить огонь, и именно он явился тому причиной! Бог мой, какое великолепное было зрелище!

Подавляя невольный трепет, он предвкушал, как займется дом, как взовьется ввысь столб пламени… Оставалось выждать подходящий момент.

Стерев иней, осевший от его дыхания на холодном стекле, он еще раз заглянул в окно и увидел, как из кухни показался Айк Гутман, держа в руках бутылку шампанского и два бокала на тонких длинных ножках. Вчера Элис исполнилось восемнадцать лет. Очевидно, она решила именно так отпраздновать это событие — расстаться со своим целомудрием. И Гутман, туповатый верзила, которого она выбрала, чтобы провести с ним вместе выходные, не знал, что этим она подписала приговор и ему, и себе.

Он слегка улыбнулся парадоксальности ситуации. Гутман уверен, что еще немного, и Элис достанется ему. Вот только хвастаться своим успехом ему уже не придется.

Он злорадно рассмеялся и поспешно прикрыл рот шарфом. Кожу покалывало будто иголками. Но ждать осталось недолго. Элис и Гутман сейчас заняты только собой и не замечают вокруг ничего. Через несколько минут он чиркнет спичкой. Жгучее блаженство шевельнулось в нем, но в то же время его охватило странное, незнакомое прежде ощущение. Он почувствовал тошноту и необыкновенную легкость в голове.

Ему было прекрасно видно, как Гутман усаживается рядом с Элис на ковер, ставит между колен бутылку, а Элис смотрит на него и улыбается. В зыбком свете камина ему показалось, что улыбнулась она не Гутману, а именно ему… Он сердито нахмурился, внезапно почувствовав неуверенность, и, злясь и негодуя на всколыхнувшиеся в душе эмоции, пнул сугроб, который тут же рассыпался мелким, как крупа, снегом. Да, у Элис прелестная невинная улыбка. Но это еще не значит, что она достойна остаться в живых. Напротив, вот еще одна причина, чтобы убить ее. Он ненавидел любое лицемерие, а Элис далеко не так невинна, какой кажется.

Женщины всегда смешивают любовь с сексом, а потом обвиняют мужчин, если что-то идет не так, как им хочется. Черт возьми, она ничем не лучше прочих, она так же развратна, как и ее мать! В этом вся суть женщин, он ненавидит их всех до единой!

Мрачно сдвинув брови, он снова посмотрел в окно. Если разумно взглянуть на вещи и принять во внимание все обстоятельства — убивая Элис, он оказывает ей большую услугу. Он спасает ее от разочарования, которое непременно последует, как только она получше узнает жизнь. И хорошо, если она умрет, сохранив достоинство, прежде чем реальность развеет все ее грезы. А может быть, ему удастся сделать так, чтобы Элис умерла, едва познав первую в своей жизни вершину страсти? Тогда она действительно уйдет из этого мира счастливой.

Он увидел, как Айк Гутман разливает шампанское в бокалы и протягивает один из них Элис. Она приняла его и, смущенно хихикнув, чокнулась с Айком. Тот подождал, пока девушка выпьет почти все содержимое бокала, потянулся к ней, взял из ее пальцев пустой сосуд и поставил его на камин. Теперь руки Айка были свободны, и он начал расстегивать шерстяную кофточку Элис — не особенно умело, но зато весьма решительно. Потом, словно что-то вспомнив, наклонился чтобы поцеловать ее. В своей технике обольщения этот парень явно обходится без изысканных любовных игр.

Ему скоро наскучило смотреть на их неловкие ласки, он зажег сигарету и выдохнул дым в сторону растущей рядом сосны. С его точки зрения, примитивный интим без малейшей доли остроты не заслуживал внимания. Впрочем, какое ему дело?! Черт побери, его вовсе не волнует, как у них это все получится. С практической точки зрения лучше всего поджечь дом в момент, когда они оба достаточно разгорячатся в объятиях друг друга и забудут обо всем на свете, упиваясь своей наивной страстью. Вот почему он тянул. Если повезет, то угар от пламени покончит с ними прежде, чем они успеют даже почувствовать запах гари или услышать треск горящей древесины.

Ночь была такой морозной, что становилось трудно дышать. Он затоптал сигарету в снег и прислонился спиной к стене дома, плотнее запахивая свою куртку и натягивая на лицо клетчатый мохеровый шарф. Теперь одни глаза оставались неприкрытыми. Снег расстилался безупречным нетронутым ковром, и только серебристые тени, отбрасываемые в лунном сиянии высокими соснами, нарушали его однообразие.

Бог мой, этот лес действительно кажется сказочным!

Несомненно, Нью-Гэмпшир — прекрасное место для смерти.

Откинувшись на ковре среди подушек, Элис изо всех сил старалась почувствовать себя охваченной страстью. Но, к несчастью, она испытывала только напряжение и неловкость. Айк навалился на нее всей тяжестью своего тела, а весил он немало, но что еще хуже — он стянул с нее кофту и рубашку и ее руки озябли и покрылись пупырышками. Выпитое шампанское и жаркое пламя камина не могли согреть ее.

Кроме того, Элис не покидало неприятное ощущение, словно кто-то посторонний исподтишка наблюдает за ней. Вероятно, это от смущения, подумала она. В колледже затея провести ночь с Айком казалась ей куда более увлекательной, чем сейчас.

Она шевельнула бедрами, пытаясь найти на овчине местечко помягче, и Айк с наслаждением втянул в себя воздух.