Диана Кади - Отвратительная истина

– Помню, – ответил он.

– Я решила начать с малого. Представляешь, мне захотелось помогать совершенно посторонним людям. Оля мне рассказывала про «героев нашего времени», которые помогают старушкам в супермаркете, когда те считают копейки, чтобы купить две картофелины: взяв их за руку, заполняют их корзинки продуктами. Мы с ней смеялись над этими благотворителями, которые потом пишут о своих подвигах в социальных сетях. Ведь если человек искренне помогает, он делает это молча и не выставляет на всеобщее обозрение. Ты согласен?

– Да. И что, ты решила искать таких бабушек и покупать им продукты? – скептически спросил Вадим.

– Я вчера попыталась помочь одной. Ты не поверишь: она сказала, что у нее есть деньги! Но самое забавное – как она на меня посмотрела, когда я предложила рассчитаться за ее покупки. Я думала, она съест меня своим злым взглядом. Даже осадок остался. А я хотела помочь! Это же надо… Наконец созрев для того, чтобы делать добро, попасть именно на гордую старушку!

Марта говорила обиженно, как говорят дети, которым родители не купили желанную игрушку. Вадима одновременно бесила и умиляла новая манера Марты выражать свои мысли. На мгновение он улыбнулся, поймав себя на мысли, что он поступил правильно, сделав то, что было нужно, а не то, что он хотел сделать. Потом остановил ее руку, скользившую по его груди, потому что эта еще одна новая особенность Марты – гладить его постоянно – ему надоела. Слишком приторной и навязчивой стала женщина, подчинившаяся женатому психологу.

Хотя довольно часто в последнее время Вадим находился в обществе Блудецкого, в его холостяцкой квартире Келлер был впервые. Воздух в доме писателя был пропитан ароматами благовоний. Кабинет Блудецкого, где он проводил больше всего времени, украшали глиняные и деревянные фигурки языческих богов. Они были повсюду. Вадим с интересом рассматривал статуэтки, а Блудецкий освобождал письменный стол от груды манускриптов, чтобы на нем хватило места для бутылки водки, бутербродов с сыром и прочей закуски, которую он нашел в холодильнике. Ему не терпелось выпить, а неожиданное согласие Келлера пропустить рюмку-другую так обрадовало Блудецкого, что он без сожаления избавлялся от рукописей, мешавших как можно скорее насладиться любимым алкогольным напитком. Вадим сделал большой глоток и поморщился: водка обожгла его горло. У него тут же пропало желание пить. Его организм уже не воспринимал алкоголь, и Вадим, в отличие от друга, не испытывал от него никакого удовольствия. Чтобы не обидеть Блудецкого, он подносил стакан к губам, делая вид, что пьет, тогда как писатель опустошал стаканы один за одним. Вскоре Блудецкий потерял способность мыслить здраво и уже не мог связать и двух слов. Единственный звук, который ему удавался легко, – это свист. Он подошел к Келлеру и, находясь от него на очень близком расстоянии, засунул по два пальца обеих рук в рот, после чего раздался такой безумно громкий свист, что у Вадима заложило уши. Причина неадекватного поведения друга была очевидна, но Келлер не знал, как себя после этого вести. Он с недоумением смотрел на Блудецкого, однако возразить выпившему Соловью-разбойнику не осмеливался. Писатель снова сделал попытку свистнуть, но на этот раз у него ничего не получилось. Он засмеялся и, пошатываясь, пошел в другую комнату. Только Вадиму, забрызганному слюной – пусть даже автора бестселлеров, – было уже не до шуток. Вытерев лицо руками, он пошел следом за Блудецким, чтобы высказать ему свое недовольство, но, увидев, как друг кружился в грациозном танце, лишь молча усмехнулся. Писатель встал на носочки, поднял руки вверх и с еще бóльшим энтузиазмом стал изображать танцовщицу. Келлер не стал отвлекать друга и тихо вышел, а лысая и усатая «балерина» продолжала парить в прекрасном танце, который носил такое же прекрасное название: белая горячка.

Келлер отменил все встречи, чтобы побыть с семьей. Он хотел провести день с Лерой, но, когда проснулся после вчерашних посиделок с Блудецким, обнаружил, что ее нет дома. Жена сбрасывала его настойчивые звонки, а Вадим раздражительно нажимал кнопку «отмена» при виде на экране телефона имени Марты, пытающейся дозвониться ему. Целый день прошел в раздумьях о том, как жить дальше. Следуя совету друга, Вадим принял решение вести двойную игру, но чем дольше он не видел Леру, тем больше скучал по ней и не хотел никого, кроме нее. Лера с детьми вернулись поздно.

– Где вы были? Почему ты не брала трубку?! – спросил Вадим.

Весь день он вскакивал каждый раз, когда слышал какие-то звуки, в надежде, что это пришла Лера. На этот раз он не ошибся. Вадим подошел к ней и стал помогать снимать пальто. Никогда прежде он не ухаживал за женой. От волнения у него тряслись руки. Но еще больше его волновало то, где же она была все это время. «Диана и Егор днем были в детском саду, и у Леры было достаточно времени, чтобы развлечься со своим любовником», – думал он. Теперь он ревновал ее ко всем, и даже к детям. Он думал о ней постоянно, и главной темой его мыслей была ревность.

– Я была на собеседованиях. Потом прогулялась, потому что не хотела возвращаться домой – все равно нужно было забирать детей, – убирая руки Вадима со своих плеч, ответила Лера. – Я сама.

– Целый день гуляла? – чуть повысив голос, спросил ревнивый муж.

– Вадим, я устала. Не задавай глупых вопросов. И ты помнишь – мы разводимся? Я провожу время где и с кем хочу.

Вадим сделал вид, что не слышал ее вопроса. Он не хотел осознавать, что их браку пришел конец, и надеялся, что еще можно все изменить.

– Ты не будешь против, если я приглашу своего друга к нам в гости? Он давно хотел познакомиться с тобой и детей увидеть… – солгал Вадим. Блудецкий никогда не изъявлял желания познакомиться с его женой, а тем более с детьми. Он не любил детей и избегал всяких контактов с ними.

– Приглашай кого хочешь. Это твой дом, – ответила Лера, обнимая сонного Егора.

– Сейчас позвоню ему. Только, Лер, у меня будет к тебе одна просьба. Ты могла бы сделать вид, что у нас все хорошо?

– Зачем?

– Я столько рассказывал Диме о своей счастливой семье… – снова обманул он.

– Мне все равно. Если тебе нужно произвести такое впечатление – хотя я считаю это полным бредом, – то пожалуйста.

– Давай хотя бы сегодня забудем все обиды и побудем счастливой семьей? Я нуждаюсь в этом. Хотя бы в иллюзии…

– Без проблем, – ответила Лера, неожиданно улыбнувшись. – Звони своему Диме, а я приготовлю ужин.

Вадим был вне себя от счастья. На радостях он покружил дочь, которая пробегала рядом. Крепко поцеловал ее, как не делал уже давно. И, обнимая маленькую Диану, довольную оттого, что отец наконец обратил на нее внимание, глядел на Леру, прижимавшую к себе спящего сына. Они смотрели друг другу в глаза, и в этом взгляде было что-то новое. Они прожили вместе много лет, но никогда в их глазах не было такой искренности, как сейчас. Теперь он знал правду. Вадим смотрел на жену с любовью. Он понимал, что никогда не видел более загадочной женщины, чем та, с которой он провел довольно большую часть своей жизни. А Лера смотрела на него то ли с теплом, то ли с равнодушием. Вадим не мог определить, что она в этот момент чувствовала: когда он смотрел в ее глаза, то забыл все свои знания психологии.