Марина Попович - Любовь играет в прятки

— А ты жениться хочешь?

— Что значит „хочу“? У меня свадьба через два месяца!

— Я с почти женатыми — не общаюсь!

— Хорошо, помолчим два месяца до нашей свадьбы! Я люблю интригу! — он с разгона укусил ее за кончин носа, — Кто первый скажет слово — та согласилась за меня выйти замуж! Наташка прожгла дурачка глазами, но говорить не стала на всякий случай. В настоящей истории она умолчала Алисе, на самом деле свой рекорд молчания, но мы то знаем, лифт приехал очень быстро на третьей этаж с двухместными полулюксами, Женька вышел первый и подал руку распирающей от злобы девушке. Она демонстративно скрестила руки на груди, отвернула голову и перецепилась через подножку с криками:

— Червяк губошлеп! Зубозябличина… — и замолчала, поняв, что спор проиграла. Шуточность и выполнение предложения руки и сердца в такой форме, конечно, не обозначало обязательности исполнения, но сам факт проигрыша, постоянного проигрыша — раздражал и накалял эмоции.

— Отлично! — он уверенно пошел дальше, не оглядываясь, без труда нашел номер, в котором, по приятным и не очень обстоятельствах, приходилось бывать, широко распахнул дверь и, разувшись, запрыгнул на кровать с выводом: — Боюсь, тебе места не хватит! Наташа, молча с настроением опущенным ниже уровня моря, отправилась в душ, бережно и наглухо закрыв каждый из трех замочков.

Кто знает, что на уме в этого бородача? Она включила воду, села на стиральную машинку и закинула голову назад, вдыхая цитрусовый аромат геля для душа и успокаиваясь. Человек встретивший ее случайно несколько раз, как по заказу, но в этой ситуации, ей не нравилось, что кто-то такой же как и она, так сильно влияет на нее, как Алиса говорила: „Я хочу, чтоб мой избранник мной, как генерал, управлял, но главное, я должна хотеть сама исполнять его приказы“. Образы мальчика мачо с чемоданом денег на картинках, умалчивали о еще фактах: мальчик должен быть влюбленной в нее односторонне, быть мальчиком-тряпочкой. И почему такое чувство, что они знакомы не день, а несколько лет? Женька, пока его мадам наслаждалась одиночеством и первым депрессивным состоянием в жизни, обследовал ее сумку, выявив снотворное и множество визиток с шоколадных магазинов и кафешек.

„Это мне пригодится, прости меня!“ — прокряхтел про себя он, забирая одну таблетку себе в карман с которого послышались звуки звонка домашнего телефона.

— Алло, милый, — передразнивая голос Яны, поприветствовал Женька друга.

— Любимая моя! — заржал в ответ кремовым смехом он и, придя в себя, продолжил: — Как дела?

— Не могу понять: почему девушки так любят таких, как ты, любимчеков-пофигистов, строящих из себя джентльменов?

— Ты задаешь этот вопрос каждый раз, когда нашел новую девушку.

Что в этот раз?

— Я… — он замялся, присев на кровать, — Мне кажется, она мне нравится.

— Где твой брат? — равнодушно перебил друг, не желая говорить о таких деликатных вещах в этот момент. Женька понял и отложил свои раздумья на потом.

— Он сегодня, как премьер-министр, востребованный!

— Кто его еще искал? — на заднем фоне послышался удар и звук сигнала машины.

— Жена, наша мать, Милен и ты. — Женька открыл шампанское и растворил в нем таблетку, хотелось позлить малышку и уложить рядом, чтоб проснулась — обнимала его и злилась. Когда она злится — правая бровь так забавно поднимается вверх, а ямки на щеках берутся полосками морщинками.

— Жена? Ты же знаешь, они женаты формально. Почему ты ее так называешь?

— Я не знаю, на ком он женат.

— Он сам не знает, — оба друга засмеялись, обмениваясь подколами общего лучшего друга, но тут на том конце парня осенило: — Милен вернулась? Нужно будет навестить, если ты не против. Она так же помешана на себе для тебя?

— К сожалению, да. — Птичка посмотрел на время и протер глаза, — А ты почему не в клубе? Ты время видел?

— Я искал Домыча, но уже, кажись, нашел. — парень на той стороне провода с силой ударил по датчикам скорости, от чего и послышался звук сыплющего стекла.

— Где ты? — в ответ тишина, но Женька продолжал вести монолог:- Ты долго будешь ездить к ее подъезду или тебе там лучше, чем в мастерской рисовать эскизы для нашего салона? Что за цирк? Большой Никуля, славный мальчишка — влюбился? Влюбился впервые в жизни, да?

— Любовь — это сказки для девочек. — не довольно заверил парень на том конце трубки Женьку и добавил: — Я нашел его — министра. Домка тут точно не к бабушке приехал с рыжей девушкой с полночь.

— Я с ним поговорю. — Женька прислушался к звукам воды в душе и спокойно продолжал: — Все, что кажется простым, имеет тайные сюрпризы и особую технику появления.

— Всегда предлагал тебя записать в философы или мудрецы, а не в стаю птичек! — разозлено прорычал Никуль, стараясь внести добрые нотки в не слушающийся его голос, поддающийся волнению и досады.

— Ник, он приехал с девушкой, не значит, что этому не последовала череда историй и событий.

— Твоя чреда второй раз за день! Я ему нос сломаю! Хотя, знаешь, я больше не хочу вести себя, как маньяк, следящий за жертвой. Все кончено с этими дурными идеями и планом „Прятки“ — раз и навсегда! И как она меня надоумила? Всегда удивлялся этой девушке, видящей во мне только благородного рыцаря, закрывающую на все перед ее носом глаза. Рррр… Собеседник положил трубку. Женька не перезвонил, зная, иногда нужно воздержаться от успокоения и дать человеку понервничать.

Может, он надеялся на то, что в гневе друг станет предприимчивей и перестанет играть в свою игру, объясняя это принципом. Он, в отличие от друга, понимал к чему приводит простая заинтересованность девушками, особенно в таких мужчин как его друг Никуль. Наташа, пробыв под теплой водичкой душа, думая-размышляя о принце Хоттабыче приняла четкий план действий, включающий в себя побег с гостиницы и промывку собственных мозгов от сваливших с неба в них не подвластных желаний и странных мыслей. Она пару раз поднимала голову к верху, протягивала руки к потолку и горестно приказывала шепотом:

„Я тебе твой арбалет со стрелами запихну не в столь отдаленные места, достав им в глубину твоей души!“, не зная, что современные ангелы уже пользуются другими методами и приемами в работе. Жаль, ее купидон — Елампий, еще тот редкий пьяница и завзятый курильщик, не слышал девушки угрозы, а то б поддал огоньку ей в голову, усилив мечтания. Плотно замотавшись в белый халат, принесенный любезно Яной, Ната приоткрыла дверь, опасаясь непредвиденной ситуации — очередной каверзной подставы от горе-парня, но обнаружила только поднос со сладким, шампанское и записку, написанную печатными буквами черными глеевыми чернилами: „Я уехал, как ты и просила“.

— Уехал он! — бес эмоционально проговорила Наташка, еще не осознавая, что ей радоваться или сердится на Птицу, — Уехал! Она рассмотрела свой наряд, не подходящий, чтоб ехать домой через полгода в полночь, но если одежду можно было и просить себе, то куда идти без макияжа и укладки? Съев пару конфет и раздумывая о том, кому позвонить в это время суток, кто меньше будет вопить и быстрее привезет одежды и косметичку, она с бокалом шампанского подошла к своей женской сумочке, единственной выжившей после погрома в „Тунисе“, и обнаружила отсутствие телефона и записку: „Я так и думал, что ты решишь меня дождаться! Кстати, дверь сама захлопнулась, а телефон у меня в кармане: D“. „Ага! Жду не дождусь!“ — иронически процедила та, мысленно подарив телефон своему мучителю и пошла к запертой двери. Три попытки открыть замочную скважину и восемь убедительных проб выбить увенчались крахом. „Вернешься — побрею рожу твою козлиную!“ — мысленно пригрозила Наташка, отпивая большими глотками шампанское так, что несколько капель потекли по подбородку и скатились на халат. Необычный вкус французского игривого напитка с обычным запахом нежности, флирта и кокетства. Не отличающаяся особыми манерами девушка, особенно, когда пришлось остаться одной, сняла жаркий, мокрый халат и разлеглась на диван. Поначалу Ната про себя ругала Женьку: за то, что появился утром в маршрутке, за преследование в магазине, за разбитую витрину, за несправедливое воровство с супермаркета, за ужин в „Тунисе“, за то, что она прицепилась и упала, убегая и за этот номер в готеле. Девушка придумала миллиарды причин ненависти на него не только за поведение, но и за внешность, матеря и обзывая его. Эх, что только готова думать девушка, только б обходить причину настоящей злости, злости кроющейся не в ненависти к парню, а к ее первым зародышам любви к парню-антимечте. Шампанское в бокале зверски ударило в голову, клоня в сон. Широко зевая и при этом жуя курагу в шоколаде, Туся определила для себя первое правило — не думать о нем. Так вышло, что никто не может подсказать, как не думать о нем, если даже произнося себе: „Не думай!“ — думаешь, а после размышляешь: „О чем не думать?