Дженнифер Л. Арментраут - Замерзшие (ЛП)

Его взгляд переместился от дочери на меня, и в этот момент я хотел провалиться в чертову дыру. Я был большим гребаным разочарованием. Я не уберег его дочь. Большим засранцем я уже не мог быть.

Минуту спустя к мистеру Беллу метнулась маленькая фигура. Рядом со своим мужем мама Сид выглядела как ребенок. Внешность Сид досталась ей от мамы — густые темные волосы и личико в форме сердца. Однако поразительно голубые глаза она унаследовала от отца.

— Малышка, — воскликнула миссис Белл и чуть не сбила офицера, когда бросилась к дочери. — Боже мой, что случилось? Ты только посмотри на себя! Что произошло?

Сид оставила копа и бросилась навстречу к матери, крепко обнимая ее.

— Кайлер.

Звук моего имени отозвался стальным звоном по спине. Я повернулся к ее отцу, и за этот короткий промежуток Сидни с мамой уже ушли.

Мистер Белл шагнул вперед, и это был один из немногих людей в этом мире, перед кем я чувствовал себя карликом.

— Что, черт возьми, произошло с моей дочерью?

Сидни

Приезд домой принес облегчение, я стояла в теплой спальне, окруженная всеми своими вещами, которые хранились тут с самого детства. Но с тех пор как мы три дня назад вернулись из Хейгерстауна, я пребывала в унынии.

Мне нужно было взбодриться. Через два дня наступит Сочельник, и этот праздник всегда был моим самым любимым — угощенья, семья, подарки.

Но мне было плевать.

Моя спальня была какой-то странной, как капсула времени. Раньше она мне никогда не надоедала, но сейчас? Я хотела разнести комнату кувалдой. Меня сбили с толку разноцветные плюшевые медвежата, которые лежали на кровати у подушек. Я взяла в руки одного из них — белого мне подарил Кайлер на мой одиннадцатый день рождения. В груди резануло болью, и я положила медведя обратно, отвернувшись от кровати. Меня бесили переполненные книжные полки. Мне было наплевать на ленты, которые мама развесила на стене у стола рядом с наградами, полученные в средней школе. Здесь также висели газетные вырезки из «Списка лучших студентов». Я начала было выпрямлять один из загнутых уголков, но остановилась и оставила все как есть. Изогнутый. Несимметричный. Несовершенный.

Отвернувшись от наград, лент и газетных вырезок, я взяла свой старый телефон с кровати и закинула его себе в карман. Спустилась вниз по лестнице и нашла маму на кухне. Папа до сих пор был в офисе. Некоторые вещи неизменны, включая и его поздние рабочие ночи.

По всему нижнему этажу распространялся аромат яблочного пирога с корицей — мой любимый.

Мама оторвала увлеченный взгляд от журнала, когда я плюхнулась на стул напротив нее.

— Ваша встреча с Андреа все еще в силе?

Опершись локтями о стол, я улеглась подбородком в ладони.

— Ага, она едет из Фредерика и заедет за мной. Мы собираемся поужинать. И у меня чувство, что после она поедет к Таннеру, который живет в Смитсбурге.

— Хорошо, — подмигнула мама, — я на вас с папой не готовила как раз.

— Как мило.

Она рассмеялась и перевернула страницу.

— Твоя губа больше тебя не беспокоит?

— Нет, она в норме. — И это было практически правдой. Остался только небольшой порез у уголка, и подбородок больше не болел. — Надеюсь, ты не очень переживаешь об этом.

— Конечно, я переживаю. Через что ты прошла? — Она глубоко вздохнула и закрыла журнал. Подняв взгляд, она впилась в меня своими темными глазами. — Дорогая, я...

— Я правда не хочу говорить об этом. — Я выпрямила руки на кухонном столе. — Я в порядке. Все закончилось. Все в прошлом.

— До того, как дело дойдет до суда, — осторожно напомнила она.

— Он мог бы признать свою вину, и тогда мне бы не пришлось давать против него показания. — И Господи, я надеялась, что так и будет. — В любом случае, если будет нужно, то я так и сделаю.

Мама ничего не ответила и просто пристально смотрела на меня. Я вздохнула и откинулась назад, зная, что она хочет сказать мне что-то, чего я не хочу слушать. Она посмотрела на меня своим коронным взглядом от мамы:

— Дорогая, — начала она, и мои подозрения подтвердились, — я разговаривала с миссис Бэнкс о случившемся. Ты знаешь ее, она школьный психолог.

О. Дорогой. Бог.

— И она предложила идею, которая мне понравилась, — аккуратно продолжила она. — Я думаю, тебе следует поговорить с кем-нибудь о том, что с тобой произошло.

— Что? Ты шутишь, верно?

Мама нахмурилась.

— Дорогая, ты собираешься стать психиатром...

— Психологом, — исправила я ее.

Она нахмурилась еще сильнее.

— В любом случае , ты знаешь, как важно для людей выговориться и не держать все в себе.

Я боролась с желанием закатить глаза. Я знала, как это было важно. И учитывая, как сильно меня напугал Зак, и то, что меня до сих преследовали те образы, я не хотела тратить время терапевтов, которые могли бы помочь тем, кто нуждается в помощи больше меня.

— Мам, мне не нужно никому выговариваться. Я в порядке. Честное слово. Клянусь.

Ее глаза сузились.

— Тогда почему ты ходишь по дому такая подавленная, как будто твоего любимого щенка выбросили на улицу?

Я поморщилась, но желудок скрутило от боли.

— Это очень мило с твоей стороны, мам.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Сметая пальцем крошки со стола, я пожала плечами.

— Я не подавлена.

— Нет, ты подавлена. — Она взяла чашку, встала, подошла к раковине и сполоснула, прежде чем положить в посудомоечную машину. Когда она закончила, то повернулась ко мне, скрестив руки на груди. — Я никогда не видела тебя такой вялой и несчастной в канун Рождества. И если это не из-за того, что произошло, тогда в чем дело?

— Ни в чем. Я просто не в настроении.

Мама вздохнула.

— Милая, ты же знаешь, что можешь рассказать мне? Обо всем. Ты для этого еще не слишком взрослая.

— Я знаю. — Но то, что меня беспокоило, я вообще не могла обсуждать с мамой.

Она поджала губы.

— Это из-за Кайлера?

Ах вот оно что. При упоминании его имени мне стало немного плохо. Все тело сковало, а грудь заполнило пустотой. Это как удар, сбивающий с ног. Кайлер. Кайлер. Кайлер. После отъезда из Сноушу я старалась не думать о нем. Это было так же легко и весело, как проходить уровень на шоссе в игре «Фроггер».

Кайлер занимал все мои мысли, чем бы я ни занималась. И знаете, что самое худшее? Две ночи из трех у меня были сны о нем. Боже, из-за этого еще хуже, чем обычно.

Но я узнала то, чего никогда раньше не знала, — как на самом деле болит разбитое сердце. А я, глупышка, думала, что знала, каково это, когда видела Кайлера каждый раз с новой телкой. Та боль не имела ничего общего с той, что я испытываю сейчас.

Я откинула волосы назад и решила продолжить разговор.

— С чего ты взяла, что это из-за Кайлера?