Кэт Мартин - Аромат роз

Зак вновь припал губами к ее губам, и от этих жадных поцелуев у нее перехватило дыхание, а пламя, что уже сжигало ее изнутри, разгорелось с новой силой. Кожа горела. Соски напряглись и затвердели, а где-то между ног пульсировала мучительная боль.

Они стояли напротив окна, однако квартира располагалась высоко на утесе, который выдавался вперед над полоской берега, так что их никто не видел.

Элизабет даже не пыталась остановить его, когда он стал срывать с нее одежду. Вскоре на полу образовался небольшой ворох – брюки, блузка, босоножки, кружевной бюстгальтер. На Элизабет были голубые кружевные трусики – не трусики даже, а два крошечных лоскутка, которые держались на тесемках. Пальцы Зака скользнули под эти голубые лепестки ткани и принялись ласкать другие, что были под ними.

Элизабет запрокинула голову, а он тем временем продолжал осыпать ее поцелуями. «Боже, как я хочу его! – промелькнула у нее мысль. – Как сильно его хочу». Она сама не ожидала в себе такой страсти. Да что там, скажи ей кто-то, что такое возможно, она бы ни за что не поверила.

Он отпустил ее всего на пару мгновений, чтобы снять с себя одежду. Элизабет, затаив дыхание, следила за его движениями, любуясь им. Господи, до чего же он прекрасен: широкие плечи, плоский мускулистый живот, крепкая грудь, на которой при каждом его движении играет мускулатура. Ноги длинные и мускулистые бицепсы, накачанные и бронзовые от работы на открытом воздухе.

Пока она ждала его, мысленно рисуя бурные картины их соития, между ног у нее сделалось совсем мокро: вот он кладет ее на кровать, вот входит в нее и начинает мощные, ритмичные движения. Не иначе как он прочел ее мысли, потому что покачал головой:

– Еще рано. Как-то раз я пообещал тебе, чем мы с тобой займемся. Думаю, сегодня для меня самый раз сдержать слово.

Он шагнул к ней и, зарывшись пальцами в ее темно-рыжие волосы, привлек к себе и крепко прижал. После чего приступил к медленному, мучительному и такому упоительному искушению.

Долгие, влажные, жадные поцелуи превратили ее в желе и наполнили новым желанием. Из ее горла вырвался сдавленный всхлип. Зак тем временем повел наступление на ее шею, затем плечи, затем объектом его любовной атаки вновь стала ее грудь. Элизабет трепетала от его прикосновений. Вскоре его язык скользнул ниже к ее пупку, а потом преодолел пространство живота.

Элизабет почувствовала, что вся дрожит.

– Все хорошо, расслабься, – прошептал он. – Тебе нечего бояться.

Опустившись перед ней на колени, он прижался губами к крошечному кружевному лоскутку, после чего скользнул языком под него.

– Зак…

– Тсс!

Он стащил трусики вниз и слегка потянул, предлагая ей шагнуть из них, после чего продолжил свои ласки, как будто не прерывал их. Его язык касался ее влажной, разгоряченной плоти – эротическая имитация того, что должно последовать за этим, и все ее тело взывало о пощаде. Ее пальцы скользнули в темный шелк его волос, и она закусила губу, лишь бы только сдержать рвущиеся наружу стоны. Языком и пальцами он привел ее к первому оргазму. Ощущение было такое, будто волной экстаза ее подбросило вверх, а затем последовало блаженное парение над землей. Колени сделались ватными, и она едва не упала.

Впрочем, Зак успел подхватить ее на руки и в несколько шагов преодолев пространство гостиной, отнес в свою спальню. Сбросив серое атласное покрывало, он опустил Элизабет на белоснежные простыни и, прильнув губами к ее губам, лег на нее.

– Я хочу тебя, – жарко прошептал он ей на ухо, на мгновение оторвавшись от ее губ. – Я хочу войти в тебя, хочу ощущать себя внутри, хочу быть с тобой одним целым, чтобы не знать, где кончаешься ты, а где начинаюсь я.

Впрочем, его желания совпадали с ее собственными. Он уже доставил ей неописуемое удовольствие, но не насытил. Ей хотелось слиться с ним в экстазе, слиться в одно целое, причем не только телом, но и душой.

Зак словно прочел ее мысли. Глядя ей в глаза, он медленно вошел в нее. Несколько мгновений ему удавалось сдерживать себя, чтобы ее тело привыкло к его присутствию, после чего постепенно начал наращивать темп.

Он был огромный и твердый и, войдя в нее, наполнил ее до краев. Элизабет обняла его за плечи, впитывая в себя исходивший от него жар, всю мощь его крепкого мускулистого тела, ощущая, как он разбухает все сильнее и сильнее внутри ее. Она изгибалась ему навстречу, принимая его каждой клеткой своего тела, а он погружался в нее все глубже и глубже. А затем с его губ слетел стон.

Его движения сделались еще быстрее, мощнее, ненасытнее. Он погружался в нее снова и снова, и она почувствовала, что Зак скоро достигнет пика.

– Давай кончим вместе! – шепнул он ей на ухо, и слова его прозвучали почти как приказ.

И Элизабет устремилась навстречу экстазу. Ее тело сначала напряглось, а потом словно вырвалось на свободу. Сначала она устремилась куда-то ввысь, и на какой-то момент время словно остановилось. Она слышала, как ее губы прошептали его имя, почувствовала, как мышцы его живота на миг сделались почти каменными, а затем в ее лоно хлынула мощная горячая струя.

Несколько секунд оба лежали тихо. Затем он нежно поцеловал ее в шею и, приподнявшись, лег с ней рядом.

Откуда-то снизу доносился рокот океанского прибоя, бившегося об основание скалы, на которой стоял дом. Этот мерный рокот сливался с биением ее собственного сердца и всплесками ее эмоций. Она любит его. И даже если она попытается убежать от этого факта, это ничего не изменит.

Господи, что же ей теперь делать?

Зак провел пальцем по ее руке.

– Это было потрясающе, – негромко произнес он. – Я даже не подозревал, что такое бывает.

Она повернулась к нему.

– У тебя было несколько десятков женщин, Зак. Не понимаю, почему со мной все должно быть как-то по-другому.

Он заглянул ей в глаза.

– Потому что никого из них я не любил, – произнес он так, будто эти его слова объясняли все на свете.

Произнес, и мир Элизабет обрушился в одно мгновение.

* * *

Они встали с постели и направились в душ, где вновь занялись любовью прямо под горячими струями. После чего съездили поужинать, а когда вернулись, вместе легли в просторную постель Зака. Правда, за весь вечер он ни разу не обмолвился ни о любви, ни вообще о каких-либо своих чувствах к Элизабет.

Впрочем, и она тоже. Более того, она уже стала склоняться к тому, что ей лишь послышалось. А если бы даже и не послышалось, то что это для нее изменило бы? Потому что Зак – это Зак и всегда останется верен себе. Что бы он ни чувствовал по отношению к ней, он никогда в этом не признается.

Часы шли, а она все лежала, свернувшись калачиком рядом с ним, и не могла уснуть. Мысли ее бродили от Зака к ее собственным чувствам, затем к Марии и тому страху, какой вселяла в нее судьба ее новых друзей.