Александра Павлова - Как прежде уже не будет (СИ)

Соня была рада за подругу. Когда Тася, сверкая счастливыми глазами и улыбками, упоительно рассказывала о случившемся, она поняла, что так лучше. Иначе всю оставшуюся жизнь она могла сожалеть о несделанном. Девушки только и проговорили несколько минут, когда Тася забежала к ней объяснить свое отсутствие на собственной свадьбе.

Подруга уехала устраивать свою новую жизнь, а Соня осталась здесь со старыми проблемами. Денис упорно продолжал играть роль идеальной семьи, только с удвоенным рвением. А она просто молча следовала его указаниям, понимая, что все это делается для Дана. На каждой вечеринке, приеме или банкете, неизменно присутствовали оба брата.

Дан показывал Денису, что уверенно движется вверх из того болота, в котором он пытался его утопить. За немыслимо короткие сроки мужчина влился в текущую жизнь элиты города, став при этом самым завидным женихом. Соня с равнодушием смотрела, как на него поглядывают незамужние красавицы. Впечатление не портил даже шрам на лице. Он лишь придавал какой-то опасной притягательности, которая во все времена завлекала женские сердца и умы.

А Денис старался всеми правдами и неправдами уколоть брата в самое больное место. И этим местом была Соня. Лично сама девушка не считала, что так уж интересна теперь Данияру. Он ясно выразил свое отношение к ней. Важен был сам факт того, что она прежде принадлежала ему, а потом предала. Она была лишь предметом мести для обоих мужчин. И чувству любви теперь здесь не было места. Дан вырвал из своего сердца это чувство, а для Дениса она стала просто манией. Он откровенно боялся, что потеряет любимую женщину и сына.

Соня не ожидала такой тихой войны. Братья ни разу за несколько месяцев не предприняли ничего серьезного друг против друга. Дан делал упор на возврат своего имущества и статуса. Денис пытался сохранить свои позиции. Эта конкуренция была жесткой, безжалостной, но вполне предсказуемой и мирной. И, тем не менее, Соня ни разу не усомнилась, что долго так продолжаться не будет. Рано или поздно кто-то из них сделает первый шаг. А там уже и кровь польется рекой.

И этой крови Денис боялся не меньше, чем Соня. Девушка боялась лишь за сына. А он - за них обоих. Он усилил охрану дома в несколько раз. Не отпускал жену с сыном за пределы без кортежа из пяти, как минимум, охранников. И себя тоже окружил телохранителями.

Дан смотрел на все манипуляции брата почти с насмешкой. Его не остановит никакая охрана, если он захочет добраться до его семьи. Но пока для этого было не время. Так же как и для смерти брата, которую он тоже запланировал. Но прежде он хотел просто лишить Дениса всего, что тот имел, унизить его и растоптать морально. И вполне успешно с этим справлялся. Ресторан и клуб были крупицами по сравнению с тем, что еще он присвоил себе. Кроме того, что по праву принадлежало ему, Дан забрал у Дениса крупный металлургический комбинат, большое охранное агентство и салон по продаже автомобилей. Он оставил ему лишь незначительные предприятия и офисы, не став мелочиться.

И тем не менее, не получил особого удовлетворения, поскольку Денис почти безболезненно все отдал ему. И ведь еще оставалось самое главное - Соня и его сын.

Каждый раз, как Дан сталкивался с братом и девушкой в каком-то месте, он не мог сдержать ярости и остаться спокойным, как удавалось ему в других ситуациях. Эта женщина по-прежнему имела над ним власть, пусть и не понимала этого ни тогда, ни сейчас. Он не мог так просто выбросить ее из головы. И хоть немного помогало то, что три года, что он знал о ее предполагаемом предательстве, помогли ему подготовиться к тому, что оно может оказать и не мнимым, все равно было нелегко вырвать из сердца такую любовь, какую он питал к ней когда-то. Подобные чувства всегда оставляют в душе неизгладимый след. Вот и на Дана этот след давил каждый раз, как он видел ее вместе со своим братом. Каждый их поцелуй, прикосновения и улыбки, отзывались в нем волной ярости и боли. Он с откровенной завистью хотел так же прикасаться к Соне, так же собственнически прижимать к себе, целовать так же страстно и получать ответ. И подобные желания злили его сверх меры своей противоречивостью. Он презирал ее за слабость, ненавидел за предательство и ложь. И все же желал. Не любви, нет. Просто обладания ею, владения и господства.

И такое напряжение, наблюдение за всем этим, однажды просто сорвали с него весь контроль и владение собой. На одном их приемов Дан улучил момент и выловил Соню в одном из пустых коридоров. Девушка холодно посмотрела на него и попыталась молча пройти мимо. Он не дал, больно сжав предплечье и окинул ее недовольным взглядом.

Не хочешь поздороваться?

Нет, - холодно, спокойно и равнодушно ответила Соня, даже не глядя него.

А я хочу, - резко сказал Дан.

И, не успела она даже воспротивиться и оттолкнуть его, как оказалась прижата спиной к стене, а его рука сжалась на ее горле, заставляя ее поднимать взгляд на него. Дан нависал над ней, беспрестанно сверля взглядом ее глаза, будто ища в них ответы на свои вопросы.

Не надоел этот цирк? - спросил мужчина. - Я как никто другой могу различить твое притворство.

Ты ошибаешься, - все тем же тоном ответила Соня.

Не лги, - хмыкнул Дан, начиная поглаживать пальцами ее хрупкую шейку. - Я вижу, что не только меня ты обдаешь таким равнодушием. Ты на всю свою жизнь так смотришь, - проницательно заметил он. - Только не могу понять, почему и зачем? Что убило в тебе все то, что я когда-то любил? Что сделало тебя такой холодной и циничной?

Не тебе об этом судить, - выплюнула с нарастающей злостью Соня.

Ее жутко выводила из себя эта ситуация, пусть и не показывала она этого ни словом, ни взглядом. Она не хотела этих душещипательных разговоров. Ни к чему хорошему это просто не приведет. Он снова обольет ее грязью и отвращением с ног до головы. И пусть она спокойно на это отреагирует, будет мало приятного выслушивать подобные комплементы. Может, в какой-то степени она их и заслужила. Но уж в любом случае не в той, в какой считал он.

И все же? - настаивал Дан.

Я сама, - честно ответила Соня, глядя ему в глаза. - Так проще жить.

Да, - протянул мужчина, - тут я с тобой не могу не согласиться. И, тем не менее, ты же сама выбрала такую жизнь. Так почему ведешь себя подобным образом?

Я просто приспосабливаюсь к окружающим. Не больше.

А может больше? - прищурился Дан. - Может тебе не нравиться та жизнь, которую ты выбрала?

Нравиться, - сверкнув глазами, раздраженно ответила Соня, тем самым доказав неуверенность в собственных утверждениях.

Проверим? - хищно оскалился Дан и, резко наклонившись, грубо впился в ее губы.

Продолжая удерживать ее за горло одной рукой, второй Дан перехватил ее руки, не давая оттолкнуть себя. Он не целовал. Он наказывал, насиловал и причинял боль своей дикой лаской. Но как же долго он этого желал - почувствовать ее вкус. Он остался прежним, каким он помнил, но с легкой ноткой горечи. И по-прежнему опьянял, заставляя забывать обо всем. И эта ее власть над ним привела его в бешенство. Он оторвался от упрямого рта и с удовлетворением посмотрел на алые припухшие губы.