Алекс Савчук - Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах

Молодая жена, вкусившая радость материнства, видела своего мужа дома все реже и реже, поэтому, очевидно для компенсации, завела себе любовника. Узнав об этом от всезнающих соседей, Петро не смог простить ей измены и ушел жить в общежитие какого-то строительного треста, а на ребенка стал выплачивать алименты.

Свою мечту – покупку машины – он все же сумел осуществить, правда, будучи женатым вторым браком: на этот раз его женой стала дочь министра сельского хозяйства республики – ведущего министра в аграрной МССР. Жена не замедлила родить ему дочь, и счастливый муж и отец вновь обрел семейное счастье, тепло, радость и домашний уют. Родители жены помогли молодым с квартирой, а еще через год с их же помощью, но на деньги Петра был приобретен «жигуль» шестой модели.

Затем у молодых, как водится, что-то не заладилось, и тут же высокопоставленные родители «внезапно» обнаружили у «непрестижного» зятя массу недостатков, и вскоре на расширенном семейном совете (на который самого Петра, естественно, не пригласили) было решено, что их дочь заслуживает лучшей судьбы, и, соответственно, лучшего мужа. В процессе бракоразводных передряг Петро неожиданно для самого себя остался без машины и престижной квартиры, расположенной в центре Кишинева, зато стал владельцем 1,5 комнатной квартиры в паршивом трехэтажном доме старой постройки в пограничном с Румынией захолустном городке под название Кагул, отстоящем от столицы Молдавии почти на две сотни километров.

С тех пор Петро невзлюбил, а точнее говоря, возненавидел женщин. Причем всех сразу. И решил им мстить. Не тем, конечно, что были конкретно виновны в его несчастной жизни, – до них он добраться не мог, а женщинам вообще, тех, что волею судьбы оказывались с ним рядом, или которых ему еще предстояло встретить на жизненном пути. Теперь всякий раз, когда ему доводилось привести домой очередную подружку, он изощренно трахал ее всеми известными ему способами, а под конец использовал огромный импортный резиновый член, прихваченный от одной из предыдущих жен, имевших обширные знакомства среди членов семей номенклатурных работников, часто выезжающих за рубеж.

Таким образом, каждая новая женщина, в душе вероятно считающая Петра потенциальным женихом, от постельных отношений с ним получала массу новых впечатлений и ощущений, порой даже против своего желания. Впрочем, если верить его рассказам, были среди них и такие, которым игры с резиновым «дилдо» нравились…

Итак, прикупив в местном магазине продуктов, и, конечно же, водки, мы вернулись в вагон, а вскоре наш состав покинул станцию Жмеринка и продолжил свой путь.

Между прочим, хочу здесь это особо отметить, что в нашей проводницкой работе была ярко представлена модель классического советского бизнеса тех лет: продавая вино, мы на вырученные деньги покупали водку и коньяк, которые затем выпивали – таким образом, на руках после этих финансовых операций ничего, естественно, не оставалось, а результаты сказывались лишь на печени и наших умственных способностях, да и то, как утверждают врачи, резко отрицательно.

Перемещаясь по железным дорогам Украины, наш состав, если смотреть по карте, миновав Жмеринку, стал забирать севернее, к белорусской границе, и следующей большой станцией на нашем пути должен был стать город Витебск.

Шел пятый день нашего путешествия, и все это время мы занимались готовкой еды, чтением книжек, долгим сном – ночным и дневным, разговорами о женщинах, и, изредка, физкультурными упражнениями. Бегая во время одной из коротких стоянок трусцой вдоль путей, я обнаружил примерно в середине нашего состава механизированную пятерку – пять вагонов-холодильников в одной сцепке, которые, как мы уже знали, перевозят скоропортящуюся продукцию: мороженое мясо, фрукты-овощи, или еще что-либо в этом роде, требующее постоянной пониженной температуры хранения.

Вернувшись, я строго-настрого запретил Петру покидать вагон, а сам с пятилитровой канистрой портвейна в руке и полотенцем подмышкой, отправился в гости к соседям и вскоре постучал в двери главного из пяти вагонов – бригадного, или так называемого жилого вагона. На окне дернулась занавесочка – кто-то из ребят выглянул наружу, и мне тут же открыли, – опытные проводники знают, кто к ним может прийти вот так запросто, с канистрой вина.

После короткого знакомства и последовавшего за этим пятиминутного разговора о житье-бытье с ребятами-проводниками, которых в вагоне оказалось трое, я был приглашен искупаться в их настоящем душе, где не надо было экономить каждый литр воды. Итак, не жалея теплой воды и мыла, я надраивал тело целых полчаса, тщательно смывая накопившуюся за время дороги грязь.

Хозяева тем временем степенно угощались портвейном, а на электроплитке в огромной сковороде жарилось мясо с луком, причем и на мою долю тоже, так как, по словам рефрежераторщиков, мяса у них было в изобилии. В свой вагон я вернулся спустя час чисто вымытым и побритым, держа в руке увесистый сверток жареного кусками мяса.

Пока я расчесывался перед небольшим зеркалом, вделанным в боковину полки, а затем доставал из сумок чистые носильные вещи, Петро с наслаждением жевал хорошо приготовленное мясо, запивая его «Фетяской», а в паузах, отставив в сторону стакан и вилку, от избытка чувств восторженно хлопал в ладоши. Глядя на мои приготовления, он, конечно же, понимал, что я не зря прихорашиваюсь; учитывая, что наши разговоры о женщинах в отсутствии оных становятся болезненно-вредными, он взлелеял надежду, что вот-вот в наш вагон, – если нам, конечно, повезет, и мы повстречаем в Витебске, куда мы вскоре должны были прибыть, таковых, – войдет парочка прекрасных местных фей.

– Я знаю, Савва, если уж ты взялся за дело, толк обязательно будет, «снимешь» и доставишь в вагон любых девочек, – сказал он.

– Ты бы лучше подумал о том, дорогой коллега, как побыстрее избавиться от своего зверинца, – строго, дабы остудить его просыпающийся любовный пыл, сказал я напарнику, имея в виду мандовошек, которые, как оказалось, водились у Петра, причем в пугающем количестве. О своих попутчиках-паразитах Петру стало известно лишь позавчера, когда мы уже находились в дороге, и что-либо предпринять против них в наших стесненных дорожных условиях было невозможно.

Совсем не обрадовавшись этому известию, я ограничил напарнику зону его перемещения в купе, разрешив пользоваться исключительно нижней полкой, в душе надеясь, что «эти подлые насекомые» поленятся подняться на вторую полку, на которой я обитал.

Вскоре наш состав сбавил ход, а затем и вовсе остановился; впереди по обе стороны от путей виднелись уже намозолившие нам за время поездки глаз своей однообразностью неприхотливые станционные строения – Витебск-товарная. Обходчик, которого пассажирам любого поезда обычно слышно еще задолго до его появления благодаря шуму, который он производит, постукивая своим молоточком по крышкам букс, сообщил нам, что в Витебске наш состав простоит, как минимум, несколько часов.