Алекс Савчук - Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах

Он, пыхтя от усилий, тянул девушку за руку вверх, я руками и чуть ли не головой толкал ее снизу под ягодицы, но дело все равно шло туго, и тогда подруга блондинки тоже приняла участие в «погрузке» своей товарки – рукой придерживая ей юбку, она стала морально подбадривать ее:

– Давай, Люська, е… твою мать, ну, давай же, поднимайся скорее.

Наконец совместными усилиями нам это удалось, и Люся оказалась внутри вагона, ну а нам со второй девушкой, спортивно сложенной Ульяной, чтобы последовать за ней, хватило нескольких секунд.

Не успели мы рассесться в тесном купе и познакомиться, со смехом обсуждая перипетии «штурма» вагона, как в дверь постучали, и я, выглянув в дверное окошко, увидел стоявшего на путях станционного охранника – ВОХРовца в форме.

Ага, а вот и незваный гость на нашу голову пожаловал, понял я, делая знак всей нашей компашке замолчать. Скорее всего, подумал я, этот парень видел, как мы садились в вагон…

Приоткрыв немного дверь и загородив ее своим телом, я сухо сказал: «Слушаю вас!».

Охранник предъявил свои документы и оказался, помимо прочего, начальником охранной службы станции Витебск-товарная. На боку у парня из жесткой кожаной кобуры торчала рукоятка револьвера – наверное, еще с пламенных революционных времен «железного» Феликса, руководившего в ту пору железными дорогами, было заведено такое правило – охранникам носить револьверы.

Состроив постное служебное лицо, «гость» сказал:

– Товарищ проводник, я знаю, что в вашем вагоне находятся посторонние лица женского пола.

– У меня? – удивился я. – Что вы, откуда здесь могут женщины, товарищ майор? (Что касается звания, это я так пошутил).

– Я своими глазами видел двух девушек, поднявшихся в ваш вагон, – игнорируя мое обращение, сказал «майор» негромко, оглядываясь при этом по сторонам, из чего я тут же сделал вывод, что ВОХРовец не желает скандала, и, скорее всего, его устроит откупное в виде сосуда с вином. Теперь определяющим фактором была лишь емкость этого самого сосуда.

После двухминутных переговоров, больше напоминавших торг, ВОХРовец получил на руки трехлитровую банку вина и, мужественно борясь с собой, дал по моему требованию обещание, что пока мы стоим на станции, никто другой из его подчиненных к нашему вагону не приблизится, и вина клянчить не станет.

Эта удачная операция прибавила нам веселья и мы, закрыв дверь во избежание встреч с другими станционными работниками, стали общаться между собой более свободно и раскованно, а для обеспечения более полноценного контакта Петро установил на стол бутылку водки, а также бутылку из-под молока, наполненную «Фетяской»; для любителей же «дамских», то есть сладких напитков, у нас под столом стояла наготове целая фляга с портвейном.

Порасспросив нас о нашей работе и убедившись в том, что в вагонах действительно немереное количество вина, девушки еще больше развеселились и попросили налить им портвейну; ну а мы с Петро стали пить водку.

Через час-полтора умеренных возлияний под скромную закуску, а также задушевных разговоров, атмосфера в купе прониклась непринужденностью, и все члены нашего маленького коллектива пришли в лирико-любовное настроение, разговор теперь крутился только в сексуальных сферах, а тут как раз настало время нашему железнодорожному составу отправляться. Я открыл небольшую дверцу, ведущую в боковой отсек, объяснил дамам, что там у нас устроен туалет и рассказал, как им пользоваться. Эта дверца, ведущая к цистерне с вином, по идее во все время пути должна быть заперта и запломбирована, но снимать и ставить пломбы, как вы помните, я научился еще в первом своем рейсе, так что беспокоиться было не о чем. Подмывались девушки в отсеке сухим вином, – вода, как известно любому проводнику, в рейсе дороже вина. После этого мы разбились на пары, причем, неожиданно для себя, я оказался с блондинкой, – все у нас произошло спонтанно, и пары составились сами по себе, по ранжиру.

Теперь мне вместе с моей пассией Люсей предстояло забраться на вторую полку; для этого девушка разделась внизу, я отгородил ее покрывалом, а остальные на минутку отвернулись. Люся сняла с себя юбку и блузку, однако, не желая оставаться голой, переоделась в мои спортивные шаровары и рубашку, после чего мы с ней вскарабкались наверх.

Через минуту-другую, после недолгих, но жарких объятий, мы, не обращая внимания на соседей снизу, уже отдавались друг другу в какой-то невообразимо сложной из-за тесноты и близости потолка позе; думаю, этой позой можно было бы обогатить камасутру, такой там еще наверняка нет.

На нашем, верхнем ярусе, было к тому же довольно душно, и вскоре я, изрядно вспотев, попросил Петра приоткрыть дверь, чтобы помещение хоть как-то проветривалось. При этом я даже не помышлял о гораздо более удобной для секса нижней полке: мне представлялись полчища мандовошек, дружно атакующих нас и кровожадно шевелящих при этом своими мощными челюстями. По этой же причине мы с Люсей почти до самого вечера не спускались вниз, в конце концов кое-как приспособившись к нашей верхней полке.

Когда за окном стемнело, нам все же пришлось спуститься вниз, так как к этому времени все уже основательно проголодались. Я растопил маленькую печку и мы стали в восемь рук готовить ужин: девушкам было доверено почистить картошку, затем я, слегка ее обжарив, стушил с добавлением вина в казане, а под конец вывернул туда же банку тушенки. Ну, чем, скажите, не царский ужин?

Ужинали мы романтично – при свечах; мы с Петро по-прежнему баловались водочкой, девушки наслаждались портвейном, отказавшись от водки, а заодно – с негодованием – и от сухого вина, которое, к тому же, носило такое – тьфу! – странное название: «девичье».

С каждым часом нашего путешествия мы все больше отдалялись от родного нашим попутчицам Витебска, что, впрочем, судя по всему, наших дам совершенно не беспокоило: они чувствовали себя в вагоне вполне комфортно и удивлялись, наверное, лишь тому, почему это мы с Петром до сих пор для разнообразия не поменялись партнершами.

Петруха, конечно, был бы не против обмена – периодически сталкиваясь с «моей» Люсей в тесном пространстве купе, он то и дело как бы невзначай проводил рукой по ее пышному бедру, или же касался груди, но я строго следил за порядком и не позволял ему безобразничать. Где им, нашим милым подругам, было знать, что причиной нашего столь «высоконравственного» поведения являлись банальные мандовошки, – о том, что у девчонок для нас тоже могут быть свои сюрпризы «от Венеры», мне и думать не хотелось.

После ужина Люся одним махом взлетела на верхнюю полку, чем вызвала наши восторженные возгласы – она весьма быстро приобрела этот навык, и на сей раз исполнила его просто мастерски.