Дарья Лисицына - Мое второе я (СИ)

- Спасибо, – он повернулся ко мне лицом, и я тут же начала изучать свои кривые пальцы.

- Не за что. Вот скажи мне, как можно было застрять под кроватью?

- Эм... это странная история. Я проспала и решила не принимать душ, поэтому я кинула шорты и футболку на кровать. Когда я сняла майку, в которой спала, то обнаружила, что моя футболка "убегает". Ну, как "убегает"? Мой любимый котик зацепил её своим когтем и потащил под кровать. Ну, а я не нашла ничего умнее, как полезть за ним... С каждым моим новым словом он ржал все больше и больше, а к концу моего рассказа вообще чуть ли не катался по полу от смеха. – Чего ты ржешь?! Это не смешно! Это очень трагично и эпично! – а от этого он все-таки упал и ржал, держась одной рукой за живот.

«Скотина. Сволочь. Конь. Индюк» – сейчас я могла только его обзывать. Но вслух этого не делала. Ведь он действительно ни в чем не виноват. Это я дура без мозгов.

- Хватит ржать! А то я за себя не ручаюсь.

Я не сдержалась и побежала на этого индюка, а так как он уже почти успокоился и встал на ноги, то сбила его с ног, и мы повалились вместе на пол. Все бы ничего, если бы он не оказался сверху, сдерживая кисти моих рук над моей головой. Не надо было начинать бить его в грудь. Очередной косяк.

Его лицо опять оказалось слишком близко к моему. И все повторилось вновь. Сердце работало через раз, дыхание сбилось, а лицо вновь начало гореть. Мне вспомнился наш поцелуй, и хоть я и дала клятву, что никаких парней и друзей, да и старик запретил мне общаться со всеми, но мне хотелось поцеловать его вновь. Снова почувствовать его губы на своих. Хотелось почувствовать их вкус. И будто прочитав мои мысли, он наклонился. Я чувствую его горячее дыхание на своих губах, прикрываю глаза, и теперь между нашими губами оставались считанные миллиметры. Я полностью закрываю глаза, уже не обращая внимания на красные от стыда щеки. Я хочу и это главное. Я хочу этого поцелуя, нет, я нуждаюсь в нем, как в воздухе. Его дыхание сильнее начало обжигать мою кожу, и я невольно приоткрываю рот. И вот, когда его губы почти накрыла мои, когда я почти вновь почувствовала их...

Дверь с грохотом открывается. Моментально среагировав, за секунду мы уже стоим на ногах. Не знаю, как он, а я смотрела перед собой и ничего не видела, когда взгляд, наконец, сфокусировался, то я увидела в дверях свою маму. Её глаза горели огнём. Казалось, что сейчас она нас просто убьет. Мысли, наконец, пришли в норму. Я поняла, что Эрик считает, мою маму смотрителем или как он их там назвал. И вот, она начала говорить своим любимым тоном, когда я накосячу или в чем-то провинюсь:

- Элизабет, тебе было запрещено общаться со стальными ребятами! Почему ты ослушалась?

- Разве можно это назвать общением? Мы друг другу даже слова не сказали... почти... – вот теперь я точно была готова провалиться под землю. Язык мой враг. Меня убьют, это точно.

- Это не важно. Ты ослушалась! Почему?

- Да потому что буду делать то, что захочу! Я больше не желаю жить по чужой указке. Я больше никогда не буду той, которая была! Я буду делать все, что захочу! Я возвращаю свою старую жизнь!

Кажется, я сболтнула лишнего. Ведь на меня с шоком смотрело две пары глаз. Чёрт, я точно дура, побольше даже, чем Кэт. Хотя меня можно понять, ведь я с утра на взводе. Да и нервы уже давно сдали. Внезапно я почувствовала уже знакомую слабость, а в глазах начало плыть. И меня опять забрала тьма.

- Слушай, тебе нужно возвращаться назад, в реальность, – это говорил тот голос, но обращался он не ко мне, точнее ко мне, но не совсем. Глаза мои были открыты, поэтому я видела, как тень, похожая на человека, разговаривала со мной. Только мне было на вид лет двенадцать. Значит, он говорил правду, что раньше я тут чуть ли не жила. Я прислушалась к их разговору.

- Нет. Не хочу. Я там никому не нужна. Ни маме, ни папе, которого нет. На улице меня все обижают, говорят, что я странная. Я не хочу сидеть в своей комнате и ничего не делать. Я не хочу назад, хочу остаться тут навсегда. Тут тихо, спокойно, никто не трогает и не докучает. Никто не кричит, не обзывается, не дерется. Позволь мне остаться, прошу... умоляю...

- Нельзя. Ты должна вернуться назад. Пойми это.

- Почему? Я создала это все. Почему я должна отсюда уходить? А как же ты? Тебе будет одиноко. Ведь, если я уйду, то больше не вернусь сюда. Ты меня выгоняешь из собственного мира. Почему? Я не понимаю.

- Скоро поймешь. Возвращайся назад, скоро никто тебе не скажет, что ты странная. И не нужно говорить, что создала собственный... эм... мир. Будь сильной, покажи, какой ты можешь быть на самом деле. Прекрати пускать сопли и разводить сырость. Я тут сам справлюсь, а ты забудь меня и это место, как страшный сон. Все, уходи!

У меня маленькой по лицу текли слёзы, наверное, после этого разговора я стала драться и ругаться со всеми. Но я не помню этого места, а то, что создала его и подавно. Что же происходит? Пока в моей голове всплывали различные версии, маленькая я растворилась в воздухе, а тень смотрела именно на меня в упор.

Внезапно она оказалась возле меня. Между нами остался всего миллиметр. И хоть у этой тени не было глаз, я чувствовала, как она прожигает меня взглядом. Мои кишки связало в узел, стало ужасно страшно.

- Кто ты? И что тут делаешь? – этот голос, а точнее тон, совершенно не похож на тот, что я слышала две недели назад.

- Я? Ну... эм... я это та девочка, которая исчезла, только старше... Я не знаю, как здесь оказалась, но, кажется, ты знаешь, что со мной происходит, – я говорила заикаясь, а тень, с каждым моим словом, отходила от меня дальше и дальше.

- Я могу только сказать, что ты создала это место и больше никогда не должна была сюда попасть. Тебе же исполнилось двенадцать!

Кажется, она хотела сказать что-то ещё, но я не услышала, потому что все тело пронзила адская боль и я закричала. Очень огромно закричала. В следующую секунду я уже лежу на каком-то ледяном полу и кричу. Не вижу и не слышу ничего вокруг. Не чувствую ни ужаса, ни страха, только тупую, адскую боль во всем теле. Могу только кричать. Боль не проходит, чувствую во рту привкус крови, но не могу её сплюнуть или проглотить. Боль невыносимая. Я начинаю слышать только собственный крик. Я стараюсь не кричать, пытаюсь хоть как-то вынести эту боль, но безуспешно. Я ощущаю только боль, кровь и собственную беспомощность и это невыносимо, ведь я всегда могла поглотить боль, оставить её внутри себя, но сейчас я не могу сдержаться. Эта боль рвет меня на куски. На очень маленькие куски. Все больше и больше я ощущаю вкус крови во рту. Я уже начинаю захлебываться ею и чувствую, что вот-вот могу умереть. Снова и снова. Боль становится все сильнее и сильнее.

«Господи, за что? Что я такого сделала? Я не понимаю»

И боли становятся ещё сильнее. Я кричу ещё громче, а из глаз катятся слёзы. Только сейчас я поняла, что все этот время сдерживала их. Не крик, не боль, а именно слёзы. Внезапно, как боль пришла так она и ушла, я проваливаюсь в темноту, но точно знаю, что не в свою. Такое впечатление, что я умерла, но это не так. Не знаю почему, но точно знаю, что ещё жива, точнее, что какая-то часть меня еще жива. Ведь я все ещё ощущаю еле заметную боль во всем теле, а пока я чувствую, боль я жива.