Фанни Жоли - Когда я стану кошкой. Ева вне рая и ада

Сто лет не слышно пианино. Деми и Бенжи отправились в путешествие праздновать свой однополый союз? Сегодня утром я забавлялась, рисуя домики, где проводила отпуск, в том порядке, в каком они вспоминались… Туке, Ибица, Нуармутье… Силуэт человека, бредущего по пляжу далеко-далеко за домом на острове Ре, напомнил мне Туфика… Я это далеко не сразу заметила. Только потом мне это бросилось в глаза. Можно подумать, что мой раздавитель просто преследует меня. Вместе с тем вот уже десять дней как он является единственным живым существом, которое я вижу в своей башне из слоновой кости. Кстати, мое одиночество мне очень нравится. Если бы месяц назад кто-нибудь описал положение, в котором я сейчас нахожусь, я подумала бы: «Какая тоска». А на самом деле совсем наоборот… Я узнаю его шаги по лестнице. Никто не поднимается так быстро, как он.

6 ДЕКАБРЯ, СРЕДА

Туфик принес вчера свой личный глиняный горшок тажин и все ингредиенты для приготовления курицы с картошкой, маслинами и маринованным лимоном… Настоящее объедение. С ума сойти, как он мастерски все приготовил. Пахло вкусно, было чудесно. Он подал мне свое блюдо, достойное четырех звезд, на подносе, попутно рассказывая о своей работе. Он делает ремонт в двенадцатом округе, рядом с Лионским вокзалом, в квартире пятидесятилетней сексуально озабоченной дамы, которая вертится вокруг него в шелковом пеньюаре и просит называть ее уменьшительным именем… А какое у нее уменьшительное имя? Бирнадетта! Акцент, с которым он произносит «Бирнадетта», смешит меня до слез. Мы вспомнили о святой Бернадетте Субиру. Он знает Лурд, его гроты, его Святую Деву. Он там работал.

— Только Бирнадетта Субиру красивее, чем моя клиентка Бирнадетта!

— Но не такая сексуальная! — заметила я.

Он как-то странно посмотрел на меня. Интересно, он мусульманин? Скорее всего да. Надо следить за тем, что я говорю…

7 ДЕКАБРЯ, ЧЕТВЕРГ

Мама позвонила из Иерусалима в состоянии экстаза, близкого к мистическому трансу. Какая удача, между прочим, что Жанна отправилась в паломничество как раз накануне аварии. Это чудо. Будь благословенна святая Симона, которая отдала ей билет Юбера, и слава в вышних Богу, который в милости своей ниспослал Юберу грипп! Если бы мне пришлось терпеть мою мамашу наряду с гипсом и прочим дерьмом, моя жизнь уж точно стала бы адом на земле…

А земли Жанна больше не касается даже кончиками пальцев ног. Вознесение Пресвятой Девы по сравнению с этим — просто чепуха. Я пришла в восторг, насколько хватило сил. Потом, когда запас восклицаний, ахов и охов у меня иссяк, я спросила, какая там погода. Все проклятия ада! Как я могла задать такой низменный вопрос? Даже если бы лило как из ведра, она бы этого не заметила! Моя мать идет по стопам Бога живого — я отдаю себе отчет в том, что происходит? Я не проронила ни слова насчет моих собственных стоп. Вернее, об их временном выходе из строя. Зачем? Чтобы пожаловаться? Чтобы она меня пожалела? Не хочу ни того, ни другого.

8 ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА

Я предложила Туфику перейти на «ты». Он спросил, есть ли у меня родители. Я сказала, что они разведены уже двадцать лет, что мой отец скоро женится на женщине, о которой мне не хочется говорить, а моя мать сейчас путешествует (не уточняя где), и это, в принципе, удачно получилось… Засим последовал такой диалог:

ОН: А почему?

Я: Потому что иначе она захотела бы постоянно заботиться обо мне…

ОН: Ну и что? Это счастье, когда у тебя есть мама, которая про тебя заботится, когда ты болен! У меня мама нет, и папа тоже…

Я: Сочувствую, Туфик… Но когда ты с моей мамой познакомишься, ты меня поймешь..

ОН: Как я с ней познакомишься?

А действительно, как? Я ляпнула наугад, чтобы сменить тему. Почти засыпая, я вдруг вообразила себе официальную церемонию представления: познакомьтесь, Жанна — Туфик.

А потом то же самое в виде конфронтации Жанна — Туфик. Результат — до двух часов ночи не могла заснуть…

9 ДЕКАБРЯ, СУББОТА

Туфик пришел после одиннадцати. Я не могла больше рисовать, не могла даже читать и уж совсем не могла ни о чем думать. Я ждала звука его шагов, поворота ключа в замочной скважине. Пора мне самой на ноги становиться! Голова идет кругом. Не знаю, что со мной случилось, но я вдруг представила, как он занимается любовью со своей Бирнадеттой прямо на полу посреди банок с краской… Никак не могла выкинуть эту картину из головы. Когда он появился, я начала искать следы разврата на его лице. Он был вымотан и покрыт пылью, в качестве ужина принес половину пахнущего олифой батона и три старых сморщенных апельсина (клиентка ему отдала это сокровище, спасибо, Бирнадетта, жаль, что было несъедобно). Все магазины уже закрыты. Он извинялся так, словно в чем-то был виноват. Я спросила, не хочет ли он принять душ, он ответил, что помоется дома, спасибо. Оказалось, это клиентка его задержала, но не таким способом, который я себе напридумывала. Он поменял ей палас во всей квартире за один день — на девяноста квадратных метрах.

— Повезло твоей клиентке! Посмотри, на что мой палас похож, — вздохнула я.

Туфик опустил глаза в пол, потом поднял их на меня — они сияли. Он рассказал, что старуха-хозяйка купила материала в десять раз больше, чем надо. Осталось полно обрезков. И если я захочу, он их принесет, и завтра здесь будет новый палас!

Я: Бирнадетта никогда не согласится…

ОН: Конечно, согласится, она мне его даже предлагала!

Я: Предлагала постелить палас у меня?

ОН: Забрать его и делать с ним, что я хочу…

Я: Бесплатно?

ОН: За твоих прекрасных глаз!

Если бы я была здорова, бросилась бы ему на шею. На радостях даже забыла спросить, какого цвета палас. С моим везением он вполне может оказаться оранжевым или зелено-желтым. Наплевать. Хуже быть уже не может. Сегодня палас из кислой капусты ночует у меня последний раз. Да здравствует жизнь и сломанные ноги.

10 ДЕКАБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ

Поднимаясь по лестнице со свернутым паласом на плече, словно шерп по склону горы, Туфик столкнулся с Бенжи.

— Вы стелите паласы? Мне тоже нужно, — обрадовался сосед.

Тут же состоялся обмен телефонами. Туфик рад до смерти. Если он приведет нового клиента, Дос Сантос ему простит десять процентов долга. Он сварил кофе, а потом принялся за работу. Я сидела как султанша посреди паласового океана. Туфик резал, раскатывал, клеил у моих ног. Он мастер — золотые руки. Чтобы положить палас под моей кроватью, он перенес меня на руках на диван. Палас, кстати, бежевый. Очень даже ничего. Туфик называет этот оттенок цветом Сахары.

11 ДЕКАБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК

Мне снилось, что я пересекаю бескрайнюю пустыню. Туфик нес меня на руках. Я смотрела и не могла насмотреться на его улыбку. Я испугалась, что по моей вине эта улыбка может обернуться раскатами смеха, от которых, скажем, рухнут стены… Или пальмы будут вырваны с корнем…