Рэдклифф - УЗЫ ЧЕСТИ

Блэр резко остановилась и повернулась к Кэм, не обращая внимания на других прохожих, чертыхавшихся из-за того, что они встали посреди узкого тротуара, мешая движению.

Низким напряженным голосом Блэр проговорила:

– Неужели до вас не доходит коммандер, что я хотела, чтобы в моей личной жизни были только вы? Вы. А не какие-то другие люди круглые сутки. Только вы.

Кэм провела рукой по волосам, ее раздирало отчаянное бессилие и злость. Она хотела объяснить Блэр, что на самом деле заботится о ней, и что ей совсем не хотелось, чтобы все так вышло, и что это настоящая пытка – видеть ее и не иметь возможности прикоснуться к ней.

– Блэр…

Кто-то из прохожих толкнул ее в плечо, и Кэм тихо выругалась. Место для такого разговора явно неподходящее. Если бы только ей удалось удержать свои чувства под контролем тогда, когда ее назначили руководить охраной Блэр Пауэлл в первый раз, ничего этого, наверное, не случилось бы. А она сначала поддалась физическому влечению, а потом и эмоциональной близости. В результате она вовлекла их обеих в ситуацию, не поддающуюся никаким правилам и грозящую обернуться катастрофой. Кэм поморщилась, увидев боль в глазах Блэр, но она не могла позволить себе такую роскошь, как объяснять свои мотивы. Не здесь, не сейчас.

– Мы можем поговорить об этом в более безопасном месте?

Блэр невольно рассмеялась. Что бы ни случилось, Кэм никогда не позволит этому помешать выполнению своих служебных обязанностей, – это Блэр знала наверняка. Но быть объектом служебного долга Кэм для нее было невыносимо.

Блэр снова пошла вперед.

– Не думаю, что нам есть о чем еще говорить. Ты сделала свой выбор. А я не собираюсь подстраиваться под тебя и менять свою жизнь для того, чтобы облегчить твою. Теперь извини меня, я иду в спортзал набить кому-нибудь морду.

– В спортзал Эрни? – уточнила Кэм, припоминая захудалый спорт-зальчик на третьем этаже какого-то непонятного дома, который Блэр удавалось довольно долго тайно посещать, прежде чем службе охраны стало известно, что она ходит туда, а не на массаж к врачу в соседнем здании.

Блэр явно не хотелось идти к Эрни в сопровождении кого бы то ни было.

– Этот спортзал – единственное место, где меня никто не знает и где никому нет дела до того, откуда я прихожу и куда потом ухожу. Все, что их интересует, – это то, что я делаю на ринге. И я хочу, чтобы все так и оставалось.

Кэм продолжала следовать за девушкой по узким улочкам Гринвич-Виллидж в сторону Челси.

– Ты хочешь сказать, что обычно ходишь туда без сопровождения?

Робертс не могла поверить, что Мак отпускал Блэр в этот спортзал без сопровождения хотя бы одного агента. Ведь дочь президента оставалась совсем без охраны, а, по правилам, этого нельзя было допустить, даже в самых безопасных условиях. Исключения иногда случались, но крайне редко. Кэм сразу вспомнила те ночи, которые они с Блэр провели в квартире Дайан Бликер, пока та была в Европе.

Никаких агентов в квартире с Блэр не было, но рядом с домом всегда дежурила машина Секретной службы. И даже если сидевшие в ней агенты догадывались, что Блэр была не одна, никто из них не подавал вида. Кэм не нравилось ставить агентов в ситуацию, насчет которой им, возможно, придется когда-нибудь солгать, но в тот момент она не была главой охраны Блэр. Те вечера и ночи, которые они проводили вместе, принадлежали только им. Кэм не была лицемерной и не могла отрицать, пусть даже в собственных мыслях, что они с Блэр пытались сохранить свои встречи в тайне, но они не старались намеренно скрыться от агентов Секретной службы, ответственных за охрану Блэр Пауэлл.

Спортзал же – это совсем другое. Блэр оказывалась без охраны, наедине с двумя десятками мужчин, представлявших для нее угрозу, даже если они и не знали, кем она была. Узнай они ее, могло случиться все, что угодно – начиная от сексуального домогательства и заканчивая похищением. Кэм покачала головой, догадываясь, как отреагирует Блэр.

– Уж не знаю, как тебе удалось удержать агентов от этого спортзала, да и не хочу этого знать, но одну тебя я туда не отпущу, – объявила Робертс.

– Кто бы сомневался, – ответила Блэр, сворачивая в переулок, который вел к неокрашенной двери без каких-либо опознавательных надписей. Это был уличный вход в спортзал Эрни. – Обычно в конце переулка меня ждет машина. Я хожу сюда уже несколько лет. Никто здесь ко мне не полезет.

– Я пойду с тобой, – угрюмо сказала Кэм. Слишком поздно было менять планы, и раз уж она здесь оказалась, вся ответственность перекладывалась на нее.

Прежде чем открыть дверь, Блэр посмотрела на Кэм непроницаемым взглядом.

– Можете пойти со мной, если хотите, коммандер. Но я бы предпочла, чтобы там вы держались от меня подальше.

С этими словами девушка открыла дверь и стала подниматься по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Кэм ничего не оставалось, как последовать за ней.

Кэм прислонилась к стене, засунув руки в карманы брюк из полушелковой ткани. Она смотрела на двух человек, разминавшихся перед спаррингом на ринге прямо перед ней. Под потолком спортзала располагалось несколько рядов грязных окошек, через которые в помещение проникал тусклый дневной свет, кроме того, с потолка на тяжелых цепях свисали лампы дневного света. Из-за столь смешанного освещения возникало ощущение, будто в помещении висит неестественная полумгла.

В трех углах спортзала находились ринги для спарринга, а пространство в оставшемся углу было разделено фанерными перегородками: там располагался местный офис и самодельные индивидуальные шкафчики. Войдя в спортзал, Кэм все внимательно осмотрела, запомнив количество присутствовавших людей и их местонахождение. Блэр, в свою очередь, сразу же направилась в крошечную женскую раздевалку со шторой вместо двери, которая, похоже, раньше служила кладовкой.

Кэм не пошла за ней в раздевалку по нескольким причинам. Ей хотелось предоставить Блэр как можно больше личного пространства. Проследуй она за девушкой, это привлекло бы к ним обеим ненужное внимание. Кроме того, Кэм уже когда-то побывала в этой раздевалке вместе с Блэр и знала, насколько там было тесно. Кэм не забыла, как выглядит Блэр, когда переодевается перед тренировкой. Ей не хотелось стоять в полуметре от девушки, пока та раздевается, потому что, несмотря на все свои благие намерения, Кэм знала, что столкнется с огромным искушением. Прошло уже шесть недель с их последней встречи, и Кэм ни дня – да что там, ни одного часа! – не могла не думать о Блэр. Она не могла признаться девушке, сколько раз за время их разлуки она представляла, как прикасается к ней. Признаваться в этом самой себе Кэм тоже не хотелось.