Корина Боманн - Жасминовые сестры

— Разумеется, говорили, — призналась Ханна. — Все же следовало ожидать, что однажды ты его встретишь. Поэтому мы и рассказали ему о тебе и о Елене.

— А вы…

По виду садовника было не похоже, что он знал об аварии, но, возможно, он просто был хорошим актером…

— Рассказали ли мы ему о Роберте? — угадала Мария. — Нет, конечно. А что, надо было?

Пожилые женщины переглянулись.

— Нет, хорошо, что вы этого не сделали.

Мелани сама себя не узнавала. Почему встреча с садовником не выходила у нее из головы?

— А что он тебе сказал? — поинтересовалась Ханна.

— Он лишь спросил, не родственница ли я вам.

— Это было очень мило с его стороны!

— Да… В любом случае это была приятная встреча.

По лицу Ханны пробежала улыбка, и она положила остаток круассана себе в рот.

Чердаки всегда оказывали на Мелани магическое воздействие. Они были мозгом дома, местом, где обитали воспоминания и тайны прошлого. Местом, где в подростковом возрасте можно было побыть одной, переживая проблемы взросления.

Когда Ханна и Мария купили эту виллу, Мелани как раз постигло первое любовное разочарование и, как следствие, тоска. Здесь, наверху, она лечила свою боль с помощью теней, которые гнездились за ящиками, шороха ветра и треска потолочных балок.

Теперь же она снова очутилась в этом месте и ей показалось, что изменился лишь перечень ее проблем. Тогда она боролась с прыщами, мечтательностью и любовным разочарованием. Сейчас же мужчина, которого она любила, лежал в коме. Какими простыми были ее проблемы раньше! Ей почти захотелось вернуться в то время.

Хотя чердак ни в коей мере не потерял своей магии, Мелани засомневалась в том, что он сможет ей помочь.

Она бросила взгляд на продолговатое помещение, которое сразу же раскрыло перед ней несколько своих тайн, как только она включила свисавшую с потолка лампочку.

Мелани пришла в восторг. Здесь и раньше находилось очень много старинных ненужных вещей. Многие из них были просто забыты прежними хозяевами. Ханна разместила некоторые вещи в своем музее, однако большинство из них пришлось выставить на въезде в усадьбу, и их подобрали либо торговцы антиквариатом, либо мусорщики. И тем не менее Мелани показалось, что с тех пор чердак был еще сильнее переполнен. Везде стояли ящики, сундуки, старая мебель, ширмы и другие предметы, которых она не могла распознать в слабом свете лампочки. Музей забытых вещей…

Чтобы на чердаке стало светлее, Мелани повесила гаражную лампу на одну из балок и включила ее. Затем девушка осмотрелась по сторонам. Мебель, разумеется, не представляла для выставки никакого интереса. Тогда Мелани повернулась к ящикам и сундукам, до которых могла дотянуться без особого труда.

Уже из первого сундука ей в нос ударил спертый запах. Запах шариков от моли, смешанный со слабым ароматом старых духов, исходил от большого тюка тюли, на которую были нашиты пайетки. Сначала Мелани подумала, что обнаружила карнавальный костюм, но потом увидела, что это вечернее платье. Раньше оно, наверное, было ярко-розового цвета, однако от краски, как и от духов, осталось лишь воспоминание.

Девушка осторожно вытащила платье из сундука. «Пятидесятые годы», — решила она. Наверное, это было одно из платьев, которые Ханна надевала, выходя в свет. В ту пору она была королевой парижских шляпниц.

Талия платья была очень узкой, а низ походил на колокол. Мелани удивилась тому, какой худощавой и изящной была ее прабабушка. Она и сейчас не была толстой, но в молодости, казалось, имела такие пропорции, которым могла бы позавидовать любая манекенщица.

Захочет ли Ханна поместить это платье на выставке? В любом случае Мелани решила показать его ей в качестве возможного экспоната.

Взгляд девушки упал на старую вешалку для верхней одежды, стоявшую в углу. Перед ней было несколько ящиков, и, если они будут достаточно легкими, она просто отставит их в сторону, а платье, как и другие находки, повесит на вешалку.

Когда Мелани приподняла самый верхний ящик, со штабеля в ее сторону соскользнуло что-то коричневое. Поначалу она не могла понять, что это такое, но потом этот предмет упал ей на лицо и свалился на пол. Мелани отставила ящик в сторону и рядом со штабелем обнаружила старый, выцветший конверт. В нем, похоже, было больше, чем одно письмо. Мелани осторожно повертела его в руках. Надпись разобрать было уже невозможно, но конверт не был заклеен. Мелани осторожно открыла его.

Лежавшая в конверте фотографическая пластинка стала для нее сюрпризом. Чтобы лучше рассмотреть ее, Мелани подошла поближе к одному из маленьких чердачных окон. На фотографии были изображены две девочки четырнадцати или пятнадцати лет. Обе были одеты в аозай, однако платье младшей выглядело несколько благороднее, чем аозай старшей девочки. Они держались за руки, их лица сияли. В конверте вместе с фотопластинкой лежали высохшие цветы жасмина, некоторые из них уже превратились в пыль. Там было также несколько густо исписанных листков тончайшей почтовой бумаги.

Мелани рассматривала пластинку со всех сторон. На ней была неизвестно кем сделанная надпись на вьетнамском языке: «Жасминовые сестры».

Кем были эти девочки? Может быть, Ханна их знала?

Когда Мелани развернула листки, то увидела, что на них записана целая история. Почерк был очень аккуратным, так пишут дети, которые овладели навыками каллиграфии лишь несколько лет назад. История была изложена по-французски, но Мелани очень хорошо знала французский язык. Она уселась по-турецки на пол и начала читать.

Жила-была богатая девочка, которую звали Хоа Нхай, что означает не что иное, как «цветок жасмина». Хоа Нхай жила в большом доме в большом городе, у нее были красивые платья, и она могла есть фрукты всегда, когда хотела. Хотя у нее было много игрушек и книг, она очень скучала. Больше всего ей хотелось, чтобы у нее была сестра, с которой она могла бы играть или гулять по большому саду, но у ее матери был всего один ребенок.

И вот однажды к ним в сад забралась бедная девочка. На ее лице были полосы грязи, на голове — небрежно заплетенные косички. Она пахла рыбой и водорослями и была немного старше, чем Хоа Нхай. Грубый аозай был велик незнакомой девочке, потому что ее тело было довольно худым — однако ее большие глаза были прекрасны, как два черных драгоценных камня.

Вместо того чтобы позвать слуг, которые присматривали за ней целыми днями, Хоа Нхай подошла к девочке:

— Привет, я Хоа Нхай. А ты кто?

— Тхань, — представилась та. — Тхань из порта.

Так вот, значит, откуда запах водорослей и рыбы!

— А что ты ищешь здесь, Тхань из порта? — спросила богатая девочка.