Х. М. Уорд - Жизнь до Израненных - 1 (ЛП)

Телефон в моей руке продолжает звонить, пока я оглядываю склад и толпу людей, столов и танцующих между мной и дверью. Я поговорю с ним и уйду. Эрин повеселиться за двоих. Это не мое место.

Я направляюсь к месту, где уровень шума наименьший, и бегу к старой металлической лестнице, ведущей в кладовку. Через пару сильных толчков и нажатий на ручку, замечаю, что замок поддался. Соскользнул вниз в отверстие в полу. Подцепив ногой штырь, я открываю дверь.

Я могу быть немного навеселе из-за того, что мой напиток ударил в голову. Я также разочарована тем, как обернулся вечер, и все еще раздражена поступком Ферро. Я хлопаю дверью и делаю глубокий вдох, прежде чем ответить на звонок. К частью для меня, эта комната с большей звукоизоляцией, чем я полагала. Басы просто отдаются вибрацией на полу, а стены и двери поглощают большую часть громкой музыки.

– Привет, малыш, – произношу я, отвечая на звонок.

– Ты где? Телефон звонил целую вечность. Я думал, что ты упала в колодец или еще что-нибудь, – дразнит меня Энтони. Я считала себя грациозной, в смысле, кто-нибудь вообще слышал о неуклюжих танцовщицах? Но Энтони заставляет меня чувствовать себя неловко.

Я отшучиваюсь.

– Ха, ха. Я в порядке. Просто тусуюсь с Эрин.

Он вздыхает. – Боже, серьезно? Я думал, что это банная ночь?

То, как он сказал это, заставляет меня говорить, как старушка с большим количеством кошек. Я хмурюсь.

– Возможно, но Эрин не так плоха.

– Ладно, не важно. Просто она всегда втягивает тебя в неприятности, и туда, где… – шум разрезает линию, и его голос то появляется, то пропадает. Я понятия не имею, что он говорит, но знаю, что он все еще злится на Эрин.

Я прерываю его.

– Ты пропадаешь. Я тебя не слышу.

Он пытается ответить.

– Детка… они… идти… – и еще больше шума.

– Энтони, тебя плохо слышно, – мой телефон подает сигнал, заставляя меня посмотреть на экран. Аккумулятор мигает на двух процентах. Черт. Прижимая телефон к уху, я слышу, как он все еще пытается поговорить. – Я тебя не слышу. Не волнуйся. Я иду домой, хорошо? Ночь прошла без осложнений, – на самом деле, это был провал года. Я ухмыляюсь и хочу пошутить, но он подумает, что я грубая.

– Ладно. Я просто хотел пожелать тебе доброй ночи. Кто любит тебя?

Я улыбаюсь, как дурочка.

– Ты.

– Кто моя хорошая девочка?

– Я, – я закатываю глаза из-за этого маленького ритуала. Энтони начал его почти сразу, как мы познакомились. Если бы он был здесь, то поцеловал меня в щеку и погладил по голове. Другие женщины посчитали бы это неправильным, но это означает добрые намерения. – Я тебя люблю. Не задерживайся допоздна.

– Меня не будет до утра. Прости, детка, на работе безумство. Если не посплю, то никому не принесу пользу. Обещаю, я... и потом… – его голос прерывают шумы. Он продолжает говорить, не смотря на сигнал аккумулятора. Я пытаюсь сказать, что телефон разряжается.

– Энтони…

– Этот пациент вообще… – он продолжает говорить, будто не слышит меня.

– Эй, мой телефон… – слишком поздно. Связь прерывается, и экран становится черным. Умер. Прекрасно. Похоже, что мне придется ловить такси. Вот вам и приложение, чтобы поймать такси.

Я запихиваю мобильник в задний карман джинсов и подхожу к двери. Тяну ручку и пытаюсь рывком открыть ее. Она не поддается. Что-то препятствует этому, поэтому я снова тяну, налегая всем весом своего тела, но это не работает. Желудок уходит в пятки.

– Нет. Нетнетнетнетнет! Этого не может быть! – убедившись, что ручка не поворачивается, я снова тяну дверь на себя, но она не открывается.

Мое сердце начинает бешено колотиться от перспективы быть запертой. Я пытаюсь еще раз надавить и открыть дверь, дергая ручку, насколько это возможно, но мои руки потеют и скользят. Словно дверь снизу зажата.

О, нет. Меня быстро поражает тот факт, что я сама себя закрыла, сильно хлопнув дверью, когда зашла, и металлический штырь скользнул на месте. Сильно ударившись лбом о дверь с болезненным стуком, я громко вздыхаю. Этот вечер просто в-рот-мне-ноги.

Что еще может пойти не так? Чувствую давление своего сотового в моем заднем кармане, я получаю ответ на вопрос, который должен был быть риторическим.

Черт. Я забыла, что мой аккумулятор сдох.

Я никому не могу позвонить и попросить о помощи.

Самая худшая.

Вечеринка.

В жизни.

21:02

– ЭЭЭЙЙ! – кричу я на пределе своих легких, но ответом мне лишь эхо пустой комнаты.

Прижимаясь лбом к двери, я проклинаю себя за то, что переступила через неприкосновенную линию, которой следовала. Мама совершенно ясно дала понять, что следование правилам сделает меня счастливой. И единственный раз, нарушив их, я заперлась в камере хранения. Карма – та еще мегасучка.

Музыка грохочет снизу, и, хотя сомневаюсь, что кто-то сможет меня услышать, я снова начинаю кричать. От мысли, что я буду заперта здесь, когда все уйдут, у меня идут мурашки по коже. Одна на заброшенном складе – не самый лучший план. В моей голове мелькает мысль заснуть здесь на полу и проснуться от того, что крысы вгрызаются в мое лицо.

– ПОМОГИТЕ! ТАМ ЕСТЬ КТО-НИБУДЬ? – горло горит, а кулаки словно прошли через пресс для отходов. Бить по металлической двери довольно больно. При соприкосновении с холодной поверхностью двери мою кожу жжет с каждым разом все сильнее.

Меня осенило. Эрин – единственная, кто знает, что я здесь. После того, как команда разберет украшения, DJ свалит, никто не заговорит об этой вечеринке. Люди не хвастаются нелегальным рэйвом. Они умнее этого. Не будет никаких доказательств в пользу того, что сегодня прошел рэйв, и о спасении девушки из камеры хранения на втором этаже. В этот момент мой мир пошатнулся, а разум ускользнул, словно пудинг с тарелки. Паника, безысходность и реальность происходящего заняли их место. По позвоночнику проходит дрожь, и сжимает горло. Сердце колотиться, и я ударяю кулаками по двери, дико стуча по ней, стараясь сделать столько шума, сколько возможно.

– ПОМОГИТЕ! КТО-НИБУДЬ, ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ! ПОМОГИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА! Я ЗДЕСЬ! ПОМОГИТЕ! – повторяю различные вариации одних и тех же слов, я все также кричу и стучу по металлу. Я продолжаю бить, стучать по двери, крича о помощи, даже если внутренняя, разумная часть меня признает, что это бессмысленно. Эта комната так далека от толпы, музыка слишком громкая, и нет способа, чтобы кто-то меня услышал. Я это знаю, но страх берет вверх. И я продолжаю кричать, пока мой голос не садится, а кулаки едва ли могут еще раз ударить.

Горло саднит, руки болят, и я, наконец, падают на пол, обессилившая, упираясь спиной на дверь. На глаза наворачиваются слезы и катятся по щекам. Каждый громкий всхлип ощущается так, будто мне в горло насыпали гость песка, зернистого и чертовски причиняющего боль.