Елена Лагутина - Звездочка

До спектакля оставалось два дня. Курсового спектакля, где она, Рита, играла Джульетту. И хотя это был всего лишь ученический спектакль, Рита относилась к своей роли с трепетом. Когда ей сказали, что именно ей выпало играть Джульетту, мечту всех девочек на свете, она думала, что ее сердце от радости разорвется на мелкие кусочки-звездочки и эти звездочки заполнят собой все небо!

— «Что значит имя? Роза пахнет розой…»

Ночь была прохладной, Рита невольно поежилась, поглубже запахиваясь в теплую вязаную кофту, накинутую поверх ночной рубашки. «Нет, там, в Вероне, было все-таки теплее», — решила она.

— «Хоть розой назови ее, хоть нет», — услышала она голос и улыбнулась. Потому что это был голос Сережки.

Он стоял под ее балконом, такой милый, смешной, и, высоко задрав голову, смотрел на нее.

— Привет, — рассмеялась она, и ей показалось, что в тишине ее голос звучит слишком громко. Она оглянулась, боясь разбудить родителей.

— Привет, — прошептал он. — Я соскучился по тебе… Знаешь, Ритка, оказывается, мир — это пустыня… Бродишь по ней и всматриваешься в чужие лица. И эти лица такие странные, они все, оказывается, одинаковые! Ритка, почему ты меня бросила-то?

Рита даже вздрогнула. Вот это наглость!

— Тебя никто не просил уходить, — обиженно сказала она. — Ты ведь сам решил исчезнуть… Я боялась, что ты никогда не вернешься.

— Боялась? — переспросил он.

Она поняла, что он ужасно хочет, чтобы она повторила это, тем самым подтверждая раз и навсегда — я боюсь тебя потерять…

Он ждал, а она упрямо молчала.

«Ты сам меня бросил, исчез… Я не буду говорить тебе, что со мной творилось все это время!»

— Ты боялась, что я не вернусь? — не унимался он.

— Вот еще… Невелика потеря, — процедила она сквозь зубы.

Но голос ее дрогнул — слегка, чуть-чуть — и все-таки выдал гордую Маргариту с головой.

Сережка рассмеялся и вдруг тихонько пропел:

— «Wish you were here…»

Потом замолчал, ожидая ее ответа.

— Я только что спел тебе серенаду, — сообщил он, когда пауза затянулась. — Разве ты не знаешь, что за этим должно последовать?

Рита рассмеялась и пропела в ответ басом:

— «Знаю, заснула помеха — злая дуэнья Перес, то-то нам будет потеха, крошка моя Долорес!»

— Ну, детка, зачем же так-то? — ответил он ей гнусавым голосом, растягивая слова. — Все чин-чинарем, выпьем бордосского винца да потанцуем немного в таверне… Дуэнья Перес все одно до утра не проснется, а утром я тебя верну. Целую и невредимую…

Она расхохоталась.

— Ритка, — сказал он уже нормальным голосом, — честное слово, мы рискуем разбудить твоих родителей… Они, конечно, далеки от образа злой дуэньи, но они же устали после долгого рабочего дня! Давай потише! Ты сейчас спускаешься ко мне на цыпочках, и мы идем смотреть на Полярную звезду. Согласна?

Она задумалась.

— Перспектива заманчивая, — сказала она спустя минуту. — Но вот в чем проблема… Могу ли я отправляться на ночной променад с человеком, который даже не потрудился объяснить мне, где он был целых две недели? Могу ли я вверить этому самому человеку свою девичью честь?

— Можешь, — усмехнулся он. — Запросто, радость моя… А вот где я был… Об этом не будем пока, хорошо? Каждый человек, Ритка, совершает иногда ошибки. Главное, их вовремя исправить.

— Ладно, — великодушно согласилась Рита. — Я не могу позволить тебе погрязнуть в ошибках… Это будет не по-товарищески. Сейчас спущусь, подожди немного…

«Вот так, — думала взрослая Рита, прижав ладони к горячим щекам. — Оказывается, это вовсе не свято… Эти слова вполне подходят для освежителя воды… Для унитазного геля, вот какая гадость!»

Воображение тут же нарисовало картину. Джульетта в исполнении Оливии Хасси задумчиво смотрит на сверкающий чистотой унитаз. Камера наплывает. Она легко касается маленькой рукой, нажимает — радостно булькая, стекает голубая вода… Трагично звучит закадровый голос — несомненно, Мишин. «Я смотрю в унитаз, хохоча»…

Рита фыркнула.

Миша посмотрел на нее с нескрываемой ненавистью.

— Нельзя быть такой циничной-то, — проворчал он. — Королева чертова… Ты знаешь, Прохорова, где твое место? На полу, блин, и жди очереди…

Рита дернулась, как от удара.

«Вот так, дорогуша, указали тебе место в здешнем мире. Оказывается, это ты цинична. Это над Шекспиром можно издеваться, а над Мишиными святынями — не фига… Права не имеешь!»

И упрямиться она не имела права. Мир так был создан. Или предай собственное прошлое, или оставь без средств Ника и маму.

— Что происходит, Михаил?

Дверь хлопнула.

— Витюша, сам с ней говори, — выдохнул Миша. — Эта мамзель решила преподать нам урок изящной словесности. Шекспир ей, видите ли, не нравится…

— Шекспир мне нравится! — выкрикнула Рита. — Что ты мои слова перевираешь? Мне не нравится, что Шекспир у тебя вспомогателен. Главное-то — гель для унитаза, черт тебя побери! Ты еще к рекламе прокладок Гёте приложи! Или Шиллера! А еще лучше — Пушкина!

— Пушкина нельзя, — авторитетно заметил Виктор. — Пушкин — это наше все…

— Кстати, неплохая идея, Миш, — повернулся он к автору рекламных «нетленок». — Насчет прокладок… Красиво получится!

Он смеялся над ней!

Рита вспыхнула.

— Да делайте что хотите, — пробормотала она, хватая сумку. — Амира вам все озвучит. Ей все по барабану… А мне надоело!

— Рита! — попытался остановить ее Виктор, — Рита, куда ты? Подожди!

Она не отвечала. Натянув куртку, бросилась к двери.

Виктор поймал ее уже на лестнице. Догнал, схватил за руку.

— Рита, милая, что происходит?

Она не ответила. Если бы она это сама знала, может быть, подобрала бы нужные слова… Но этих слов не было сейчас. Только сердце стучало в груди так сильно, и обида на весь этот мир, где все подчинялось непонятным законам, и она, Рита, была обречена оставаться в аутсайдерах, если не примет эти непонятные, глупые законы, жгла глаза.

— Мне все осточертело, — пробормотала она. — Просто осточертело, понимаешь? Я устала.

Она вздохнула, достала из сумки пачку сигарет, щелчком выбила одну… Он протянул ей зажигалку. Рита прикурила и опустилась на ступеньку. «Ну-с, — злорадно подумала она, глядя на Виктора снизу вверх, — и как ты, в своем дорогом костюме от какого-нибудь там долбанутого Кензо, сядешь рядом со мной на грязные ступеньки? А иначе задушевного разговора не получится! Только так!»

Он осмотрелся и нашел пакет. Простой полиэтиленовый пакет, с помощью которого и вышел из затруднительного положения. Расстелил и уселся рядом с Ритой.

— Ну, рассказывай, как ты до такой жизни дошла? — сказал он, пытаясь притянуть ее к себе за плечи.

Рита отстранилась. Вышло это немного резко, даже грубо.