Ксения Ласкиз - Я люблю свою работу?

– Добрый вечер, – произношу я.

Оба уставились на меня, будто перед ними возник призрак отца Гамлета.

– Добрый вечер, Мария, – спустя минуту отвечает Степанов. – Что ж, я пойду.

Когда он удаляется, мы с Аней долго смотрим друг на друга и молчим. Произошедшее никак не укладывается у меня в голове: она и Три Эс? Это же просто смешно! Полное отсутствие (как казалось) эмоций и глубокая незаинтересованность романтическими приключениями – разве это все не про Безухову? Разве не она использует сердце только лишь по прямому назначению и сохраняет рассудок во здравии, мысли – в порядке, душу – в безмятежности?

– Вернулась за документами, – подхожу к столу и беру в руки папку. – До завтра.

– Подожди… Давай поговорим.

– Ты не должна мне ничего объяснять.

– Знаю, но все-таки объяснюсь. Только не здесь.

В кофейне неподалеку от офиса нет посетителей, поэтому мы занимаем столик возле окна, что было бы невозможным во время ланча. Официантка, молоденькая девушка с ярко-малиновыми волосами, собранными в два хвоста, подскакивает, едва мы успеваем присесть.

– Меня зовут Наташа. И еще – у нас новый десерт! – радостно сообщает она.

– Отлично, – изображаю улыбку. – Нам два новых десерта и два больших капучино.

Аня заговорила, только когда официантка удалилась на достаточное расстояние, чтобы не слышать нас.

– Ты, наверное, удивлена…

– Нет, что ты! Всегда подозревала, что Степанов – твой любовник, а с Токаревой крутит для отвода глаз! – закуриваю.

– Можно? – Аня взглядом указывает на пачку сигарет.

– Ты еще и куришь?

Молча она придвигает к себе пачку, не без труда извлекает оттуда содержимое, потом какое-то время возится с зажигалкой и, наконец, приложив сигарету к губам, делает маленькую затяжку. Глядя, как неумело Безухова курит, я не могу скрыть улыбку, но ей, судя по состоянию, вовсе не до смеха.

– Не понимаю, зачем тебе объясняться – я в любом случае никому ничего не скажу, – выпускаю струйку дыма.

– Знаю…Ты – кто угодно, только не сплетница.

– Кто угодно? Спасибо на добром слове!

– Я не это имела в виду, – спешит оправдаться она. – Хотя, ты же знаешь, что о тебе думают…

– Все так ужасно? – изгибаю бровь. – Впрочем, лучше не отвечай: предпочитаю оставаться в сладком неведении.

Это, конечно же, ложь. Было бы интересно узнать, что думают обо мне коллеги на самом деле, но я не признаюсь в этом ни Ане, ни кому-либо другому. Зачем? Это все лишь коллеги, ничего личного – просто бизнес. Какое мне дело до их мнения? Тем более, моя репутация чиста, как утренняя роса на альпийском лугу, поэтому и переживать не о чем.

Затушив окурок, Аня продолжает смотреть на пепельницу. Прикусив нижнюю губу, она вертит салфетку в своих длинных пальцах.

– Аня, тебе не обязательно объяснять произошедшее. Я даже не уверена, что хочу это слышать, – произношу я как можно мягче.

И это, конечно же, тоже ложь. Слишком много лжи для одного вечера!

– Но я бы хотела с тобой поговорить, – Аня комкает салфетку. – Мне НУЖНО выговориться.

Ей нужно выговориться? Быть может, дать телефон моего психоаналитика? Он с радостью выслушает и, возможно, даст пару дельных советов. Он, а не я! Ну что я ей скажу? Правду? Или снова солгу? Ужасно, но душевные терзания Безуховой меня не сильно заботят, даже несмотря на симпатию к ней. Но... Вдруг ей больше не с кем поговорить? Чувство вины открывает левый глаз и зловеще улыбается.

– Если ты хочешь рассказать именно мне, то, конечно же, я выслушаю, – улыбаюсь как можно дружелюбнее. – Ты отнюдь не посторонний человек для меня.

Возможно, это тоже ложь, но я изо всех сил пытаюсь убедить себя в обратном, чтобы чувство вины снова заснуло и не просыпалось больше никогда! Аня выглядит удивленной.

– Что-то не так? – спрашиваю я.

– Я… Думала, что тебе нет дела до личной жизни сотрудников. То есть… Ты хороший начальник: на работе всегда прикроешь, поможешь, решишь проблемы. За тобой – как за каменной стеной. Но…

– Все по протоколу, да?

– Да…

Теперь ясно – я хороший начальник, но, видимо, не очень хороший человек. Прикрою на работе, помогу по работе, решу рабочие проблемы – сделаю все, чтобы сотрудникам комфортно работалось. А что до их личной жизни – это все не ко мне. Вот от Рябинова при всем его аморальном поведении можно добиться человечности: он выслушает, проникнется и войдет в положение. Ведь это он, а не я заступился за Малинову перед Петровичем, в результате чего Тамара осталась на своем месте. Теперь ее юбки стали длиннее, блузки – плотнее, поведение – сдержаннее. Она стала ответственно относиться к своим должностным обязанностям. И этого от моей подчиненной добился Рябинов, а вовсе не я! Я не старалась решить проблему, а предпочла ее устранить. Чувство вины открыло оба глаза и оскалилось. Видимо, я слишком увлеклась гонкой за должностью директора департамента… Но ведь никогда не поздно исправиться! Начну с Ани.

– Мне есть дело до всех, а до тебя – в особенности. Давай поговорим.

Она несколько минут смотрит на меня, словно принимая решение. Официантка с малиновыми волосами выставляет на стол наш заказ: два новых десерта и два больших капучино. Поинтересовавшись, не нужно ли нам еще что-то, и получив отрицательный ответ, она удаляется.

– Спасибо, Маш, – произносит Аня с еле заметной улыбкой. – И прости, что ошибалась в тебе.

О нет, только не слова раскаяния! Ни к чему эти сантименты, лучше сразу перейти к делу, пока чувство вины не сожрало меня с потрохами, запив большим капучино и закусив новым десертом. Пожалуйста, Безухова, начинай уже свою исповедь!

– Приготовься, это будет долго, – она делает большой глоток кофе и ставит кружку на блюдце.

– Я никуда не спешу.

Долгий и пламенный рассказ начинается с момента знакомства Ани с Три Эс. Чуть больше года назад, на новогоднем корпоративе (и почему я не удивляюсь?) Степанов весь вечер не спускал с нее глаз, а по окончании праздника даже предложил подвезти до дома. Неизбалованная мужским вниманием и, как результат, не имеющая достаточного опыта в сердечных делах, Аня согласилась. Еще бы! Такой мужчина! Он всего лишь хотел помочь, думала она. Как бы не так! Этот ловелас знал наперед, чем все закончится, поэтому и уселся за руль сам, отпустив водителя. Степанов был так обходителен, так восхитителен, так романтичен, что она без задней мысли (ну и дура же!) пригласила его на чашечку чая, коей все и обошлось. Поняв, что перед ним редкий фрукт, Три Эс не стал форсировать события, попил чай с вафлями и убрался восвояси.

Но отступать он не собирался, и далее последовал продолжительный период ухаживания: цветы, рестораны, подарки и даже поездка в Венецию, где все и произошло – Аня растаяла и отдалась на большой кровати в люксе роскошного отеля. И все бы ничего, вот только Степанов был женат.