Линда Каджио - Неотразимый незнакомец

Он наконец оторвался от ее губ и отпустил ее из своих объятий.

— Вам надо поспать, Лесли. Пока я окончательно не забылся.

Он юркнул за дверь и закрыл ее так тихо, что казалось, она стала на место сама по себе.

Лесли прижалась к косяку, пораженная своей реакцией на этого человека. Возможно ли, чтобы субъект, столь ей неподходящий, мог так грамотно целоваться? Она взглянула на ноги и поразилась еще сильнее, увидев, что на ней нет подследников. Потом вспомнила, что она в чулках.

Может быть, у нее прояснится в голове, когда она хорошенько выспится? После всего, что случилось, она соображает на полпроцента возможного. Чем скорее она избавится от самолетного синдрома, тем лучше.

На сей раз это было что-то из ряда вон.

— Я думал, вы еще спите.

Лесли зачарованно посмотрела на Майка от своего столика в углу гостиничного ресторана, затем отвернулась. Всего несколько часов тому назад он ушел из ее номера. Она собиралась спать. А еще она испытывала головокружение и растерянность после того поцелуя.

— Я проголодалась, — неуверенно сказала она, словно оправдываясь. Она не собиралась признаваться, что после его поцелуя ее нервные окончания еще довольно долго были распалены. И тогда она решила, что раз уж не уснуть, так хотя бы надо поесть, и спустилась в ресторан, чтобы успеть к концу завтрака.

— Моя матушка говорит, что завтрак — это самый важный прием пищи в течение дня.

Он сел напротив нее, не дожидаясь приглашения.

Лесли удивленно подняла брови. И не знала, почему она так сделала: то ли из-за его дерзости, то ли из-за того, что у него, оказывается, есть мать. Любопытство взяло верх.

— У вас есть мать?

Он усмехнулся.

— Мне надо бы обидеться на то, что вы думаете, будто меня нашли в капусте, но у меня действительно есть мама. И папа. И два старших брата.

Она улыбнулась.

— Только не говорите мне, что вы мальчик-с-пальчик.

Он расхохотался.

— Не скажу, хотя все остальные в нашей семье среднего роста. Они до сих пор гадают, в кого я такой уродился, и, как любит говорить моя матушка, она насчет этого молчок.

Похоже, его мать такая же чудила, как и он.

— Вам надо улыбаться чаще, — сказал Майк. — Когда вы улыбаетесь, у вас естественный и счастливый вид.

— А я и не знала, что похожа на бабу-ягу, — сказала она в унынии. Что он имел в виду: что она все время была неестественной и несчастной? Она естественна. Она счастлива Так счастлива, как только дано быть человеку.

Он скорчил физиономию.

— Виноват, я сказал не то. Просто вы все время казались мне такой… серьезной. Нет, скорее, деловой. Пока не начали смеяться. Смех все меняет, он как бы застигает человека врасплох. — Немного помолчав, он попросил: — А теперь вы расскажите о вашей семье. Довольно невинный вопрос, не правда ли? У вас все в роду такие высокие?

Она кивнула, тем временем стараясь решить, надо ли ему рассказывать о своем замужестве. Все-таки это слишком личное. Ей следует помнить, что предсказанию Гэрри грош цена, и хоть Майк ей и понравился (до некоторой степени), она уже установила, что он ей не пара. Тем не менее рассказать о семье — это не значит утратить над собой контроль Кроме того, сексуальная бдительность в данный момент — вещь второстепенная. Менее всего сейчас нужно выставлять это напоказ, поэтому отец и мать — идеальная тема для беседы. Ничто не убивает мысли о сексе быстрее, нежели воспоминание о родителях.

— Моя мама высокая, а папа — не так чтобы. Да и младший брат тоже не очень. Все они — бухгалтеры.

— Значит, не всегда яблоко от яблоньки недалеко…

Она хихикнула.

— Значит, иногда бывает, что далеко. Если честно, единственное, что помешало мне стать бухгалтером, — так это то, что я терпеть не могу ковыряться с цифрами. И ненормированный рабочий день. У моих родителей свое дело. Так вот, в марте-апреле у меня губы буквально слипались от клея. Приходилось целыми днями лизать конверты.

— А мои родители преподают в средней школе. Так что я недалеко упал от яблони. Впрочем, в свое время я предпочел бы иметь намертво слипшиеся губы, нежели родителей-учителей.

— Я вам не верю.

Он кивнул.

— Это страшное дело, когда они — учителя. Мама преподавала в четвертом классе, отец — в старших, биологию. Мы жили в маленьком городке в глубинке, поэтому школа тоже была маленькая.

Она представила себе, каким он был изгоем в подростковой среде, будучи верзилой и к тому же учительским сынком. Дети порой так жестоки…

Она поняла, что, узнавая о нем больше, она интересуется им еще сильней. А это ошибка. И крупная. В результате в ней начали возникать нежные чувства, а она меньше всего хотела смягчаться по отношению к Майку. Если позволить чувствам оттаять, то и тело не отстанет, а ей все-таки надо выполнить отпускную программу. Но опять где-то в закоулках сознания промелькнули слова Гэрри о том, что Лесли найдет в этой поездке своего мужчину. Слова звучали соблазном, завлекая ее к первому встречному Глупо, очень глупо. Ну да ладно, завтра все кончится. Завтра она отбывает в Корнуолл. А сейчас самое время вернуться в обычное благоразумное состояние.

Но едва взглянув на Майка, она задрожала от страсти, угрожавшей ее хваленому благоразумию. Проклятый. Впрочем, он выглядит хоть куда. Синие глаза и квадратный подбородок. И умеет быть смешным. Таким забавным.

Возьми себя в руки! — мелькнуло в голове.

Принесли ее завтрак, и Лесли приступила к нему с большим энтузиазмом, не то что вчера. Она действительно проголодалась. И тем не менее сочла нужным сказать Майку: Думаю, я все же посплю после завтрака Я правда очень утомилась.

Он понимающе кивнул.

Если бы она верила своим словам хотя бы вполовину того, как верил он. Однако чем скорее он кроется с глаз, тем успешнее пройдет возвращение в нормальное состояние внутреннего равновесия.

К сожалению, это звучало слишком благоразумно и рассудительно.

На следующий день Майк прохаживался по Бейсуотер-роуд и желая проветриться, и весьма нуждаясь в этом. Лесли явилась ему как сюрприз. Поцелуй, который они разделили накануне утром, до сих пор волновал его кровь настолько, что у него голова шла кругом. Она имела достаточный рост, чтобы у него не возникало ощущения, будто она переломится, как тростинка, в его руках, и это было поистине восхитительно. Вчерашний импровизированный завтрак лишь подтвердил то, что его к ней сильно влечет. Если бы он пробыл с ней дольше, то вконец бы утратил чувство фокуса. Учитывая то, что он обладал черным поясом тан-су-до, это явилось бы крайним потрясением. Два десятилетия специальных занятий карате обязаны были научить золотому правилу: мужчина должен знать, как держать фокус. Обязан. А рядом с ней у него одни неприятности.