Анна Карельская - Запретное влечение (СИ)

На выделенную мне зону падает мягкий зелёный свет, а вверху курсивом выведена одна буква: «М»…

Я делаю пару шагов и приближаюсь к микрофону, вглядываясь вдаль. Возможно, она в этом зале. А может, и нет. Однако я должен сказать это. Произнести свою проклятую речь, слова которой совершенно стёрлись в моей голове. Но вместо этого я всего лишь кидаю папку с черновиками на пол перед собой и, тяжело выдохнув, начинаю импровизировать:

– Я писал эту речь около двух недель, но теперь понимаю: всё это – лишь расписная обёртка. Если же я хочу донести до вас саму суть своего проекта, я скажу вам всё, как есть. Я не буду рассказывать о своей первой любви, так же как и о мире во всем мире. Моя М. не является моей первой любовью, она – моя единственная. Я против войны, но я ни черта не знаю о мире во всём мире, потому как вся наша с М. жизнь – это постоянный бунт и непокорность сложившимся обстоятельствам, – усмехаюсь я собственным словам. – У каждого из нас свой путь, своё стремление к свету. Но лично мой путь, мой свет заключён лишь в Ней одной. И без неё я попросту не справлюсь и затухну один, так и не успев толком разгореться. Я обычный парень, который полностью отдаёт себя фотографии, но я солгу, сказав, что фотоискусство – моё самое главное стремление. Все эти снимки – это всего лишь жалкий кусочек нашей маленькой вселенной. И, готов поклясться, мне с трудом удаётся делиться им с вами, – продолжаю я, замечая понимающие улыбки и тихий смех зрителей. – Эта жизнь так удивительна и неизведанна для нас с М. Но единственное, в чём я абсолютно уверен: я не смогу познавать этот мир без её изумрудов, с ошеломляющей любовью смотрящих на меня. Без её тонких запястий и цепких, но умеющих дарить нежность пальцев, что всегда переплетались с моими. Без её истерик, без упреков, без её убийственной нужды во мне. Каждый мой вдох сопровождался её вдохом. Каждый шаг моего взросления – с её шагом. Мы настолько близки, что порой я с трудом различаю, где заканчивается М. и начинаюсь я сам. Просто одно целое, без показной мишуры и клятв, произнесённых во всеуслышание. Вы едва ли увидите это в нас, потому что мы – жуткие собственники. А ещё наш рай – это очень тихое и на все сто частное местечко. И теперь само существование без моей М. – персональный ад, в котором я варюсь уже как несколько недель. Но ведь дорога в него вымощена благими намерениями? Это и двигало мной, когда я вовлекал нас в разлуку, так не привычную для нас обоих. И всё-таки, мы сами виновники всех наших бед, верно? Поэтому я лишь прошу сладкого отмщения. Наказания за своё отсутствие. Ведь в конечном итоге только мы сами способны удержать своё счастье. Борясь за него, выгрызая зубами у не согласной с вашим мнением Судьбы. Только мы, и никто больше. У меня всё, – поджимаю губы и кланяюсь зрителям, не надеясь на успех. На самом деле я едва ли желаю его.

Зелёный свет в моей зоне гаснет, и я спускаюсь со сцены, устремляя свой взгляд в толпу. Кажется, звучат аплодисменты и чьи-то восторженные поздравления, но мне совершенно не удаётся воспринимать всё это, когда я замечаю её тонкую фигуру, ускользающую от меня сквозь переговаривающееся скопление зрителей. Так тесно, что я задыхаюсь, пока проталкиваюсь вперёд, следуя за Мией. Да, мне хватило всего одного столкновения взглядов, чтобы узнать. Чтобы нутром ощутить её присутствие. Но знакомые то и дело преграждают мне путь, пожимая руки. Незнакомые лица, гул их голосов. Хочется заорать на них что есть силы и заставить расступиться. Ведь я уже так близок к моей девочке.

Ещё несколько усилий – и я уже почти у входа в уборную. Вижу, как её стройное тело, обтянутое в красивое белое платье, скрывается за дверью. Меня опережают две девушки, одна из которых оборачивается и зазывающе протягивает:

– Меня зовут Марианна, красавчик, и я могу простить тебя за все, что бы ты ни совершил, – смеётся блондинка.

Её подруга коротко извиняется и тянет её за рукав.

– Оставь его, Мэри. Тебе ни для кого не стать М., пока ты кидаешься на парней, как на свежее мясо, – шипит она на блондинку и краснеет, оглядываясь на меня и неловко улыбаясь.

Но мне совсем не до этого. Мне хочется послать всех куда подальше и остановить время, чтобы настигнуть её. Знаю, что она злится. Когда ею движет обида, Миа всегда убегает. А я всегда догоняю. И нет, за всю нашу с ней жизнь мне это не надоело. В первую очередь, Мими была женщиной. Сначала маленькой и неопытной, потом на пути становления, а сейчас в её больших глазах можно разглядеть нешуточный огонь. Женщину, умеющую манипулировать, влюблять в себя и, непременно, заставлять припадать к её ногам.

И я был готов.

Совершаю частые вдохи и выдохи, но ничего не помогает. Моё терпение иссякает, и тогда я захожу в женский туалет. Мать его.

На меня тут же обрушивается поток качественной брани и тихие перешёптывания, не говоря уже о взглядах – заинтересованных и просто ошеломлённых. Лишь одна из всех девушек абсолютно неподвижна. Стоит спиной ко мне, оперевшись двумя руками о туалетный столик возле зеркала, и не произносит ни звука. Миа молчит, но я кожей ощущаю её волнение, перенимая его на себя в удвоенном количестве.

– Я вас настоятельно прошу: оставьте нас наедине, – серьёзно цежу я сквозь зубы.

– Совсем оборзели! – вздыхает одна из них, вылетая из туалета.

– Кажется, вот и М., – мечтательно сообщает девушка и кивает на Мими, медленно шагая к выходу.

– Какой же он страстный, ты видела эти скулы? С какого он курса?

Весь шёпот и ругательства стихают. Удостоверившись, что мы одни, я закрываю дверь на замок и медленно подхожу к ней. Господи, и до чего же всё-таки абсурдны людские поступки! Подыхая вдали от неё, я в буквальном смысле загибался от тоски, а теперь, стоя в полушаге, робею, словно мальчик-подросток. Хотя, если задуматься, то действовал я правильно. Я боялся её спугнуть. Ведь Миа – она словно маленький дикий зверек, к которому подбираться нужно аккуратно и неспешно. А особенно сейчас.

– Даже не скажешь мне «привет»? – тихо шепчу я. Голос меня подводит.

Она остаётся стоять без движения, слегка опустив голову вниз. Её идеально прямые волосы, словно шёлковое полотно, укрывают лицо. Мне до одури хочется увидеть её, но Миа лишь прерывисто дышит. Её открытая спина, выглядывающая из утончённого платья, напряжена. Пальчики сжаты в кулаки.

– Если ты думал, что я брошусь к тебе прямо на сцену с пылкими объятиями, то глубоко ошибался, – коротко бросает она, заставляя моё сердце забиться быстрее.

– Ни хрена я не думал. Я вообще не знал, здесь ли ты, – в запале отвечаю я, чувствуя, как начинаю нервничать.

Давай же, маленькая, просто выскажи всё, что накипело! Ударь, накричи, прояви себя в полной мере. Только сейчас. В эту же секунду! Пока моё сердце ещё грохочет в грудной клетке, пока оно ещё не валяется в твоих ногах, жалобно трепыхаясь…