Стефка Модар - Секс в Мегаполисе

Уже стоя за дверью, Дима выкрикнул:

– Что тебе от меня надо? Достала!..

…Кажется, что Олеся теряла реальность, явно в голове шёл штурм мозга, она вновь возвращала себя к одной из встреч с Аркадием…

…Тот был у неё. Олесю бесила ложь Аркадия, чтобы окончено не испортить взаимоотношения, укрощая в себе ревность, что буквально распирала ей нутро, изображала на лице неподдельное счастье. Тот как всегда пытался ускользнуть чуть ли не «по – английски». Она, в след, помахав ему рукой, ждала, что тот хотя бы пошлёт воздушный поцелуй. Так нет… Аркадий не замечая в ней внутренней борьбы, пятясь к двери, лишь бросил, чтобы та его не провожала. Она, стоя перед ним, как идиотка, с пониманием кивнула. А ведь так хотелось чем-нибудь в него запустить. Так исчезнув за дверьми, он оставил после себя непомерный груз лжи и нелюбви, отчего стало невыносимо тошно. Сев на кровать, она руками вцепилась в плед, скрежетал зубами, прокричала:

– Гад! Предатель! За что? Я же тебя любила…

…Инна была в смятение. Та, вцепившись в неё руками истошно кричала:

– Я тебя любила…

Инна, сбросив с себя ледяные руки Олеси, покрутила пальцем у виска, не понимая, что с подругой щёлкнув перед её глазами, пальцами, спросила:

– Эй, подруга, ты здесь. Что с тобой? – с сарказмом, – орёшь, как ненормальная, – спеша передразнить, – любила… – пожимая плечами отошла.

Уже издалека покрутила пальцем у виска, на что Таня, вспрыснув смехом, подытоживала:

– Кто-то уже любил…

Но тут же со свойственной ей с завистью добавила:

– Везёт же некоторым. Нам бы такое счастье!

Олеся испуганно глядя на подруг, не соображая переспросила:

– Кто любил?

Те, переглянувшись, закатились смехом.

Инна сквозь смех буркнула:

– Тут лишние кг никак не сбросишь, чтобы сделать попытку влюбиться, – бубня, – борешься, борешься с ними, а они… – вновь вспрыснув.

Таня обеспокоенно посмотрела на Олесю, та сжалась в комок.

– Блин! – цыкнула Таня на Инну, – не видишь, что ли… Инна, посмотрев в упор на Олесю, так и не в состоянии была понять, что той надо.

Фыркая:

– Слишком много хотеть вредно для здоровья.

Выпив из бутылки остатки минералки, поглаживая живот, что был переполнен, сетуя, сделала умозаключение:

– Понапишут на этикетки. Пейте под «не хочу»… Все соли, и шлаки уйдут…

Теребя рукой живот:

– Как же, ждите! Они во мне, гады, размножаются, как и жировые клетки. – зло, – забембали уже. Станешь здесь топ-моделью…

Рассматривая бутылку:

– Чёрт! Чего только не нальют, а ты пей… – злясь на себя, – всё! Больше в спортзал не ногой. Потею, как лошадь, а толку кот наплакал.

Озираясь по сторонам поглаживая бок:

– Ноль. Только аппетит нагоняю… – потягиваясь, – легче в спячку впасть, и есть не надо и с О лежкой в объятиях…

Мечтательно обводя глазами стены:

– В глазах мелькают – обои, обои, обои…

Оборачиваясь к Олесе, строго:

– Вставай девка, не майся дурью.

Подойдя к той, теребя за руку, умоляюще попросила:

– Тёть Лесь, ну не парься. Всё в жизни бывает. И это рассосётся.

Смеясь:

– Мы же не бабы военного времени. На наш век мужиков хватит.

Присев рядом, припадая к плечу, ластясь, призналась:

– А то и я в осадок упаду.

Таня, посмотрев с укором на Инну, дёргая за руку пытаясь урезонить, выдавила из себя, переходя на полушёпот:

– Ц-ц! Ну, что пристала. Не видишь человек не в адеквате, – зло, – плохо ей.

Инна, искоса поглядывая на Олесю, попыталась возмущённо осадить, прежде всего, Таню, парируя:

– Вы только о себе и думаете… – вздыхая, – а может и мне плохо.

Таня, не выдержав прессинга, забубнила себе под нос:

– И мне тоже плохо, даже ногти не хочу красить, – обиженно выпалив, – не для кого… – капризно, – в массовку и то не приглашают.

Становясь, как обиженный ребёнок, глядя на Олесю:

– Не то, что Ольку. Та, вон уже и на кастинг сбегала. Вытирая набежавшую слезу:

– Молодостью прикормила… – срываясь, – рано ей ещё работать, пусть учится. А то вцепилась в монолит мегаполиса везде и всего по чуть – чуть хочет тяпнуть. Такая молодая, а ей дай – денег и славы. Не рано ли?

Олеся вздыхая, с оглядкой на дверь не дай Бог появится Олька, прошептала:

– Вам-то что?! А у меня Олька. Я с ней вожусь, как мать. Не до себя… – роняя слезу, – а я замужем пожить хочу! Правда, не знаю, как всё вернуть назад!

Инна, зло:

– Так определись! Не надо было разводиться из – за пустяка.

Фыркая:

– Подумаешь, показалось, что изменил… – с сарказмом, – Дима сказал!..

Хлопая ладонью по голове, раздражённо:

– Блин, может он соврал?!

Ища поддержки у Тани:

– Я вот точно знаю, что хочу и за кого.

Олеся и Таня, поддавшись вперёд, не скрывая любопытства, тут же в один голос спросили:

– За кого? За Олега Борисовича?

Инна, вздыхая, тут же вспомнила вчерашний день. Вытаскивая его из загашника памяти, прозревая, заметила, как в мозгу мгновенно прошла раскадровка…

…Это было в кабинете шефа. Она стояла в буквальном смысле слова на вытяжку перед шефом, рядом с ним бухгалтерша, и та так въедливо, чтобы заработать балы сквозь зубы процедила:

– Что ж Вы Селиванова! Опять не стыковочка в ведомости. Мёртвые души гуляют. Гоголевщину развели.

– Глядя из-под лобья, – не учтённые лица, то здесь появляются, то вдруг где-то там пропадают из штата. Наряды как обрабатывать? А?!

Делая лицо выжитого лимона, хмыкая:

– Как тараканье после химической обработки. Уничтожающе глядя на Инну:

– Инна Викторовна уж Вы, как-то отслеживайте.

С нажимом выдавливая из себя всю свою «кислотность»:

– Кто, когда бывает у нас на своём рабочем месте и что делает? – с иронией, – это вам не в деревне. И так сойдёт…

С укором глядя на Олега Борисовича:

– Жалуется народ. Платим кому-то мало, а кому-то много.

Обдавая присутствующих леденящим взглядом, та вновь выпустила жало, шипя:

– Милочка, мне чужого не надо!.. – глядя на О.Б. – все до копья начисляю, как Инна Викторовна подаёт.

Олег Борисович безразлично глядя на женщин, кивнув, решил как-то приглушить желчь бухгалтерши:

– Вы, Инночка, будьте повнимательней! Не ссорьте нас с людьми.

Инна поспешно парировала:

– Я, между прочим, всё сверила и три раза проверила… – глядя на шефа, дрогнувшими губами пролепетала, – и на начисление зарплаты подала вовремя и правильно.

Не найдя поддержки у того, от обиды развернувшись, выбежала за дверь. Уже в след услышала выкрик взбешённой бухгалтерши в её адрес:

– Нет, Вы только посмотрите на неё! – глядя на О.Б, – это что сейчас было?

Вытаращив глаза, безотрывно глядя на дверь, брызжа слюной:

– Вот молодёжь пошла!.. – с сарказмом, – лишь бы глаза начальнику помозолить своими «булками».