Белла Джуэл - Тринадцатая (ЛП)

— Одна из моих служанок спрыгнула с крыши.

— Что? — шепотом произносит он.

— Я не знал, что она в депрессии. Оказалось, она бездомная. Копы сказали, что у нее нет никаких родственников.

Ложь, однако, ему вовсе не обязательно знать, чем я тут занимаюсь. Он никогда не поймет.

Пришлось быть крайне осторожным, чтобы не вызвать подозрения у полицейских. Они близко подобрались к разгадке того, чем я здесь занимаюсь. Нельзя позволить этому повториться.

— Это ужасно. Мне жаль, мужик.

Я дернулся, даже если он и не мог этого увидеть.

— Она была несчастна и никто не мог ей помочь справится с этим.

Хотелось бы, чтобы это было правдой. Я послал ко всем чертям боль, появившуюся в груди при этой мысли.

— Мне все еще жаль, но это ничего не меняет. Слушай, я звоню насчет дня рождения отца, которое состоится меньше, чем через три недели.

— И? — пробормотал я, чувствуя, как тело одеревенело.

— Ну же, Уилл. Знаю, ты ненавидишь его, но как же мама?

Мама. Мою грудь сдавило, как только я подумал о хрупкой, сломленной женщине, которая была моей матерью. Теперь это не так. Сейчас она словно пустая раковина. Я чувствую, что здесь есть и моя вина, даже если это не так. Не моя вина, что так случилось, и неважно, что мой отец думает совсем иначе.

— Мама даже не узнает об этом, — сухо говорю я.

— Ты уже несколько месяцев не видел ее, Уилл. Ты знаешь, что она обожает тебя. Я собираюсь устроить ужин. Говорю тебе об этом сейчас, заранее, потому что ты собираешься прийти.

— Правда? — заскрежетал я зубами. — С каких это пор ты решаешь, что мне делать, а что нет?

— С тех пор, как ты не можешь выползти из своей раковины. Сейчас мы собираемся организовать ужин и тебе решать, где он состоится. Уверен, один вечер ты сможешь улыбаться достаточно долго, чтобы немного ослабить сердечную боль нашей матери.

Ауч.

— Хорошо, Бенджамин, — ворчу я. — Ты организуешь это для нее.

— Ты примешь нас у себя дома?

— Да.

— Хорошо, я сообщу им. Не подведи меня, Уилл. Знаю, папа мудак, и я понимаю, почему ты его ненавидишь, но мама не заслуживает того, чтобы расплачиваться за его поведение.

— Я знаю, Бен, — говорю я, вздыхая от досады. — Я ведь уже согласился, не так ли?

— Да, так. Слушай, у меня есть еще один вопрос.

Громко вздыхаю.

— Разве ты спросил не достаточно для одного дня?

Он смеется.

— Это всего лишь вопрос, брат.

— Хорошо, задавай.

— Девушка, что работает на тебя, как ее зовут?

Чувствуя, как по телу прошла дрожь, я напрягся.

— Которая? — выдавливаю из себя.

— Миниатюрная. Светлые волосы, глаза, взгляд которых может расплавить прямо на месте, сладкий язычок.

Он говорит о ней. Тринадцатая. Смотрю на камеры и вижу, что она вернулась в свою комнату. Сидит на кровати, глядя в окно. Ее длинные светлые волосы спадают на плечи. Черт, иногда кажется, что у нее больше волос, чем ее самой… она такая крохотная.

— Почему ты хочешь узнать ее имя?

На минуту он замолкает.

— Она милая. Я хотел бы пригласить ее куда-нибудь.

— Этого не будет.

— Почему нет? — огрызается он. — У нее есть мужчина?

— Да, — резко бросаю я. — Есть.

— Хорошо, принято, — ворчит он. — Ну, я могу, по крайней мере, узнать ее имя?

Ее имя.

Ее имя.

Закрываю глаза. Даже она не знает своего имени, я не могу просто так назвать его брату. У него не может быть той частички нее, что есть только у меня.

— Я его не помню. Работниц слишком много.

Он снова замолкает.

— Уильям, ты врешь мне?

Грудь сдавило. Одна мысль о лжи кому-либо скручивает всё внутри меня в тугой узел. Я ненавижу лжецов и тех, кто совершает неправильные поступки. И только что я солгал брату. Только что стал тем, кем пытаюсь научить девушек не быть.

— Да, прости, — тихо говорю я. — Ее зовут Эмелин.

Как только я называю ее имя, по телу пробегает дрожь. Такое прекрасное имя для такой сломленной девочки.

Моя сломленная девочка.

— Черт, - бормочет он. — Ей идет.

— Ты закончил? У меня есть дела.

Он фыркает.

— Всегда обаятелен. Отправь мне отчеты, которые ты сделал на прошлой неделе. Мне нужно пройтись по ним перед тем, как отправить.

— Сейчас сделаю.

— Также данные за январь в течение завтрашнего дня. Ты их уже подготовил?

— Да.

— Отлично, если не увидимся до этого, встретимся на дне рождения папы.

— До скорого.

Я вешаю трубку и глубоко вздыхаю.

Все идет не так, как я запланировал.

***

Уильям

— Приведите Двенадцатую, — приказываю я Джорджу.

Он кивает головой и выходит. Я выключаю верхний свет и присаживаюсь на диван при свете неяркой лампы. Между тремя девушками выбор сужается. У меня нет никакого интереса к Седьмой; она слишком робкая и затрудняется обращаться ко мне. Выбор между Двенадцатой и Тринадцатой.

Присутствует странная связь между мной и Тринадцатой. Она заставляет меня сопереживать, а я делаю это крайне редко. Она бросает мне вызов, выявляет лучшее и худшее во мне, но она упертая, и в самом деле полна решимости бороться со мной любыми способами. Двенадцатая милая и потихоньку начинает доверять мне. Она впускает меня, но делает это с такой легкостью. Даже слишком легко.

— Сэр, она здесь.

Я поворачиваюсь на месте и вижу Двенадцатую с завязанными глазами. Он оставляет её, затем закрывает двери.

— Иди сюда, Двенадцатая.

Она идет ко мне, выставив руки вперед. Когда останавливается около дивана, я хватаю её за бедра и тяну к себе на колени. Девушка крупнее Тринадцатой; не соответствует мне также идеально. Я поднимаю руку и поглаживаю её длинные густые волосы. Она дрожит и затем прижимается. Мне нужна любовница. Я не делаю из этого секрета. Мне просто нужна та, которая… подходит.

— Ты вела себя очень хорошо, Двенадцатая, — говорю я ей.

— Да, Мастер.

Ещё одна вещь, которую Тринадцатая не делает — она не называет меня Мастером.

Я не признаю, что мне это нравится. Что мне нравится эта дикая, решительная сторона.

— Ты начинаешь чувствовать себя более комфортно?

— Да, — выдыхает она.

— Я рад.

Провожу пальцами вниз по её спине, и девушка приближается к моим губам.

— Сэр?

— Да, Двенадцатая?

— Я… Я просто… Я знаю, мы были вместе какое-то время, и я думаю, что знаю, чего вы желаете от меня. И я хотела... я имею в виду…

— Не мямли, просто скажи мне, — подбадриваю я.

— Я хочу подарить вам себя. Я доверяю вам и хочу перейти к следующему шагу. Я хочу этого.

Не могу сказать, что не испытал шок. Но это то, к чему я стремлюсь. Я хочу, чтобы они доверяли мне и предлагали себя. Я бы никогда не стал принуждать женщину, но я не ожидал, что она сделает первый шаг. Мои руки покоились у нее на ноге; я знаю, она думает, что хочет меня, но она не готова.

— Ложись, Двенадцатая.