Анастасия Эльберг - Ночь, когда она умерла

— Спасибо, доктор. И за поздравление, и за подарок. — Патрик поклонился публике, и они с Вивианом обменялись рукопожатием. — Я очень рад, что мы с вами познакомились, и что я имею честь бывать в вашем заведении.

— Думаю, это мы должны благодарить вас за то, что вы приходите к нам. Поторопитесь, потому что через пять минут мадемуазель Бертье перевернет песочные часы.

Колетт кивнула мне на прощание.

— Песочные часы не ждут. Приятного вам вечера, мисс Паттерсон.

Подошедший к столику Вивиан некоторое время изучал меня, после чего сел. Света тут было немногим больше, чем тогда в моем кабинете, но теперь мы сидели друг напротив друга, и я могла лучше его разглядеть. В его лице ничего не изменилось — разве что тень морщин на лбу стала немного отчетливее. Но такое впечатление создавалось, скорее всего, потому, что он выглядел больным. Через пару дней морщины разгладятся, в глазах снова появится тот легкий холодок, под которым он умело скрывает свою истинную сущность, а улыбка из усталой и болезненной превратится в ту улыбку, которая для многих женщин означала потерю власти над своими мыслями.

— Я помню это платье, — сказал он. — Славные были дни.

— Я знала, что ты оценишь.

Он взял бокал и поболтал остатки вина на дне.

— Какие удовольствия я могу предложить даме сегодня вечером?

— Ты можешь сказать, что ответишь «да» на вопрос, который я задала тебе в прошлый раз.

— Вынужден тебя огорчить. Я отвечу «нет».

Я откинулась на спинку кресла.

— Очень жаль. Где твой приятель Саймон? Сегодня он не пришел?

— Он мне не приятель, Изольда. И, если это все, что ты хотела, я повторю свой вопрос. Какие удовольствия я могу предложить даме сегодня вечером?

Он допил вино и вернул бокал на стол. Я повертела в руках сумочку и подняла голову.

— Ты всегда был плохим актером. Хуже всего тебе удается безразличие.

— А ты всегда была очень хорошей актрисой. Сейчас мне хочется посмотреть тебе в глаза и понять, какого черта ты тут появилась, но я знаю, что даже если увижу в них что-то, это будет ложью.

— Простите, я отвлеку вас на пару секунд.

Рядом с нами остановилась невысокая девушка в простом черном платье.

— Записки? — спросила я. — У вас эта забава до сих пор в ходу?

— Да, — кивнул Вивиан. — Посетителям это нравится. Возьмешь?

— Почему бы и нет?

Я запустила руку в бархатный мешочек, который принесла девушка — точно такой же, какой подарили Патрику некоторое время назад, только побольше — и достала стеклянную капсулу с запиской. «Расскажите соседу по столу свою тайну», прочитала я на желтоватой бумаге.

— А вы, доктор? — спросила девушка, обращаясь к Вивиану.

— Если дама взяла записку, то мне нужно последовать ее примеру.

Я посмотрела на то, как он открывает капсулу и читает написанное.

— Вы будете выполнять желание? — спросила у меня девушка.

— Нет, — покачала головой я и вернула капсулу в мешочек.

— А вы?

Вивиан улыбнулся и кивнул.

— Буду.

Девушка снова повернулась ко мне.

— Вы, конечно, в курсе, но я напомню вам: если вы отказываетесь от своего желания, то ваш сосед по столу может придумать свое желание. Для вас.

— Спасибо. Я знаю правила.

Девушка поставила на наш стол небольшой красный флажок — знак того, что мы уже участвовали в игре — и удалилась.

— Что это за желание, которое ты отказалась выполнять? — полюбопытствовал Вивиан.

— Это не имеет значения. Я ведь уже вернула записку.

— Ну что же. Тогда, как сказала таинственная незнакомка, у меня есть право на два желания. — Он положил руки на стол и наклонился чуть ближе ко мне. — В записке мне предложили угостить тебя кофе. А я предлагаю совместить приятное с полезным и угостить тебя кофе у меня дома. Как ты на это смотришь?

Я скрестила руки на груди.

— Несколько минут назад ты говорил таким тоном, будто хочешь от меня отделаться. А теперь ты приглашаешь меня к себе домой?

— Я подумал и решил, что все эти недопонимания из прошлого не помешают нам обоим получить удовольствие. Помнишь, как-то ты сама говорила: ничего личного, только секс. — Он помолчал. — Когда я говорил с Саймоном, то не очень хорошо о тебе отозвался — я сказал, что ты относишься к тем женщинам, которые в момент оргазма будут говорить имя мужчины, с которым они спят, но все равно останутся холодными. Но это неправда. Я просто хочу, чтобы ты это знала. Не в моих привычках говорить о женщинах за спиной — тем более, нелестные вещи.

Я продолжала смотреть на него, а он не торопился нарушать молчание. Сложно было придумать ситуацию, которая характеризовала бы его лучше, чем эта — это был тот самый Вивиан, которого я знала. Еще год назад я, не задумываясь, согласилась бы, но сейчас я не могла этого сделать, хотя мысль об этом металась в моей голове, вытесняя все остальные, а тело услужливо потакало ей, предательски напоминая о прошлом. Если бы он сейчас достал ключи от комнат наверху — иногда во время разговора он рассеянно вертел их в пальцах — то я сорвала бы с него рубашку прямо здесь.

— Я поеду домой.

— Может, от кофе ты все же не откажешься?

Я положила руки на колени и сжала кулаки. Если бы на мне не было перчаток, то ногти бы впились в ладони.

— Нет.

— Тогда я желаю тебе спокойной ночи.

Я вышла из клуба и вдохнула свежий ночной воздух. У меня кружилась голова, и сейчас это было некстати — мне предстояло сесть за руль. Я закурила, присела на корточки у стены, достала из сумочки сотовый телефон и набрала номер.

— Добрая ночь, — отозвался на том конце провода бесстрастный голос телефонистки.

— Соедините меня с Уильямом Бартом. Пятнадцатая авеню, девятый дом, квартира номер двадцать семь.

2010 год

Треверберг

Бухгалтерия Изольды оказалась не такой запутанной, как я ожидал. Документы составлены грамотно, суммы для выплаты налогов высчитаны до последнего цента. К финансовой стороне бизнеса не смог бы придраться никто, даже если бы очень захотел. Я удивился, узнав, что до меня место бухгалтера занимал не экономист, а юрист, Уильям Барт, компаньон Изольды. Скорее всего, ее решение взять меня на работу было продиктовано желанием облегчить жизнь Уильяму — он делал свое дело блестяще, но практически не отдыхал, и она это знала. Билл (уже во время нашего знакомства он попросил называть его именно так) не жаловался на тяжелую жизнь, но и возражать против моего назначения не стал. Он объяснил мне тонкости связанных с финансами бумаг, рассказал о сути бизнеса, о том, с чего он начинался, где он находится теперь и каковы планы на будущее.

Мы с Уильямом даже успели пару раз позавтракать вместе и побеседовать на не касающиеся работы темы. Он был приятным в общении человеком, вежливым, тактичным и интеллигентным. Хотя я знал, что обманываться не стоит. Во-первых, я видел его глаза каждый раз, когда я подходил к Изольде слишком близко — даже если это происходило случайно. Во-вторых, в первую же неделю работы на новом месте я стал свидетелем того, как Билл, воспользовавшись знанием закона — а закон он, похоже, знал лучше самого Дьявола — прижал к стене одного из конкурентов и вышел победителем из, казалось бы, безвыходной ситуации. В их с Изольдой кругах ему дали прозвище «Люцифер», и выбрано оно было метко, отражая контраст его приятной внешности, располагающей улыбки и манеры вести дела.