Ольга Жван - А там живут ласточки

– Денис? – услышала она голос Евы Марковны.

– Да! – вдруг ответила Лиза. И не только сказала, она вдруг ощутила, что она – это больше не она. Плечи – шире, рост – выше… Закрыв глаза она прислушалась к ощущениям чужого тела.

– Денис, посмотри на Лизу, пожалуйста!

Она закрыла глаза и повернула голову в ту сторону, где должна была стоять Лиза во время представляемого диалога.

И в ту секунду, как увидела себя, стоящую в отдалении и улыбающуюся, ощутила радость, через миг сменившуюся щемящей болью в груди. Ей стало нечем дышать, ужас охватил все ее существо, на физическом уровне проявившись резкой болью в груди. В голове пульсировала только одна мысль: «Она меня бросит… Она меня бросит… Она меня все равно бросит!». Чем ближе подходил Денис к Лизе, тем громче была мысль, тем сильнее ужас…

Лиза согнулась пополам, ей было нечем дышать, как будто ее сильно ударили в живот. Боль была нестерпимой, смотреть на свой собственный образ, стоящий перед глазами, не было сил. Слезы лились из глаз, и, услышав мягкую, но настойчивую команду: «Выходи», она сделала шаг назад.

Понадобилось несколько минут для того, чтобы отдышаться и немного прийти в себя. Остаток дня она была задумчива и молчалива. Этот странный опыт был ей не совсем понятен. Его требовалось осмыслить… или забыть. Ведь понимание того, как ему было плохо, сковывало движения, поселяло холод внутри ее собственного тела. Ответа на вопрос «Кто в этом виноват?» Лиза не получила…

Дорога домой прошла незаметно, уставшая девушка молча смотрела в окно автобуса, и ей казалось, что все вокруг смазано не только из-за усиливающегося дождя, но и потому, что вода должна смыть неправильную картинку, и очистить что-то настоящее. В небе. В природе. В ней самой.

Сейчас Лиза была рада тому, что живет одна. Это давало возможность не делиться впечатлениями и провести вечер в тишине и одиночестве. Мыслями она постоянно возвращалась к своим новым ощущениям, вспоминала, как изменились вдруг цвета вокруг, свет, как глубоко внутри она почувствовала себя другим человеком. Даже плотность и скорость формирования мыслей была другая, более материальная, что ли. Сложно было поверить в то, что она ощутила, и еще сложнее было от этого отмахнуться. Ощущение реальности произошедшего не исчезало.

Благо, уставшая за выходные, Лиза не видела снов. Ее измученное сознание дало ей, наконец, передышку.

Проснувшись за пять минут до звонка будильника, Лиза выключила сигнал и занялась сборами на работу. Любая мелодия, даже самая любимая может стать ненавистной, если установить ее на звонок будильника. Эта неновая мысль почему-то вызвала у Лизы улыбку. События тренинга с прошлых выходных стали менее реальными, а мысли о горячем сладком кофе – более аппетитными.

В удивительно благодушном состоянии Лиза отправилась на работу, где ее неизменно ждала на офисном столе чашечка горячего кофе с перцем и корицей. Секретарь Настя, даже не являясь ее личной ассистенткой, старалась сделать для Лизы что-то приятное. За это Лиза одалживала ей деньги, прикрывала перед начальством и выслушивала долгие истории из ее личной жизни. Впрочем, Настя была довольно приятной девушкой двадцати трех лет, немного наивной, немного категоричной, но, в общем, достаточно доброй. Единственным ее настоящим увлечением являлись собаки, но это была абсолютно неинтересная для Лизы тема, так как сама Лиза считала жестоким, неразумным и противоестественным держать свободолюбивое животное в таком замкнутом и ограниченном пространстве, как квартира.

Интересно, что на этот раз Лизе предстояло брать интервью у историка, который жил такой же грустной, как казалось девушке жизнью, что и она сама, копаясь в подробностях чужих судеб. Впрочем, в его ситуации, это были чуть более значимые судьбы и чуть более масштабные события. Почему журнал решил начать печатать статьи об истории страны, оставалось для нее загадкой. Как и то, почему было не взять автором таких статей профессионала с историческим образованием.

Незадолго до этого журнал решил помимо биографий отслеживать изменения модных тенденций, по-прежнему пытаясь иллюстрировать это обрывками из жизни известных людей. Это было почти понятно, поскольку все же основная аудитория – женщины.

Теперь дошла очередь до исторических моментов, которые нужно было куда-то применить, оформить, разукрасить и выдать интересным текстом для любительниц цветных картинок и пикантных моментов.

С модой Лиза дружила не особо, между «модно» и «удобно» она почти всегда выбирала последнее. Историю знала на уровне курса школьной программы, поэтому ни первое ни второе задания не вызывали у девушки особого энтузиазма. В итоге из двух зол выбрав более, как ей казалось, интересное – историю, она решила внимательнее изучить вопрос. Радовало то, что консультировать ее будут все-таки люди, профессионально знающие свое дело.

Сегодня ей предстояло взять интервью «у настоящего фаната своего дела, кандидата наук, Историка с большой буквы». Именно такими напыщенными словами главный редактор охарактеризовала сию загадочную личность, что заставило Лизу улыбнуться, стараясь оставить свои едкие комментарии при себе. Впрочем, видя старания Натальи Ивановны внушить своим подопечным некий трепет перед людьми, которые знают намного больше по вопросам, которыми сама Лиза никогда не интересовалась, девушке каждый раз хотелось сострить. Ей все время было интересно, на самом ли деле редактор так восхищена их качествами и знаниями, или просто пытается привить такую манеру изложения своим прагматичным и даже несколько циничным, как ей казалось, молодым авторам.

Преклонения перед информацией в век интернета уже не существовало, как понятия. Сама же Лиза считала, что если у человека есть интерес и немного усидчивости, то он освоит любое количество информации, главное при этом делать правильные выводы и понимать, для чего, собственно, эта информация ему необходима.

Вспомнив утренний разговор с редактором, Лиза еще раз улыбнулась. Она находилась в просторном кабинете так горячо разрекламированного историка, где, как на ее вкус присутствовало слишком много мелких и лишних деталей. Помимо огромного стола, заставленного всевозможными статуэтками, которые, по мнению хозяина, видимо должны были украшать, а в итоге лишь загромождали пространство, в кабинете находились мягкие глубокие кресла, в одно из которых и опустилась в ожидании назначенной встречи Лиза. Кофейный стеклянный столик, бар в виде безвкусного, в понятии девушки, огромного глобуса, мягкие стулья с высокими резными спинками, какие-то дополнительные столики, на которых красовались многочисленные горшки и вазы с живыми цветами. Стены были увешаны картинами, изображающими битвы и каких-то выдающихся людей прошедших эпох, если судить по их одеянию. Общую картину дополняли тяжелые шторы темно коричневого цвета. У Лизы возникло ощущение, что она в музее, где нужно разговаривать шепотом и нельзя ни к чему прикасаться. Только здесь было меньше пыли.