Таррин Фишер - Никогда-никогда 2 (ЛП)

- Дерьмо. Ты действительно всерьез. - Он смотрит на них несколько секунд, а затем отдает мне. - Похоже, будто ты можешь вспомнить то, что тебе было интересно, как тексты песен и камера. Но все из того, что учил, ты забыл.

Я кладу список перед собой и смотрю на него. В его словах есть смысл, но как объяснить тот факт, что я не помню людей. Я записываю и это, а затем продолжаю свои расспросы.

- Как давно Чарли встречается с Брайаном? Мы расстались?

Он ерошит волосы и делает глоток содовой. Вытягивает ноги на соседнее сиденье и прислоняется к стене.

- Похоже, мы пробудем здесь весь день.

- Если будет нужно.

- Брайан всегда что-то чувствовал к Чарли, и все это знали. Из-за этого вы с Брайаном никогда не ладили, но вынуждены были закрывать на это глаза ради футбольной команды. Чарли изменилась после того, как ее отец попал в тюрьму. Она не такая милая… не то чтобы она была самой милой, но в последнее время, она превратилась в какого-то хулигана. Вы оба ничего не делали, а теперь боретесь. Честно говоря, мне казалось, она не замечала его довольно долго. Все началось с того, что она стала уделять ему внимание, когда ты был рядом, чтобы вывести тебя из себя. Думаю, она продолжала общаться с ним только ради приличия, когда они оставались одни. Но я не верю, что она его любит. Она намного умнее его, и если кого и использовали, то только Брайана.

Я все записываю, постоянно кивая головой. У меня тоже было ощущение, что она нечестна с парнем. Похоже, наши с Чарли отношения были натянуты, как тонкая нить, а она просто делала все, что могла, чтобы проверить их на прочность.

- Какой религии придерживалась Чарли? Она увлекалась Вуду или заклинаниями, или чем-то подобным?

- Не знаю, - признается он. - Мы выросли и воспитывались католиками. На самом деле, мы не сильно соблюдали традиции, кроме значимых праздников.

Я записываю все это и пытаюсь придумать следующий вопрос. Их все еще так много, что не знаю, какой из них задать дальше.

- Что-то еще? Что-нибудь необычное случилось на прошлой неделе?

Могу сказать сразу, он что-то скрывает судя по выражению его лица и тому, как он ерзает на своем сиденье.

- Что?

Он опускает ноги на пол и наклоняется вперед, понизив голос.

- Полиция… Они были сегодня у нас дома. Я слышал, как они спрашивали Эзру, не находила ли она что-нибудь необычное. Сначала она отрицала это, но, думаю, ее терзало чувство вины. Она упомянула, что нашла простыни в твоей комнате. И сказала, что на них была кровь.

Я прислоняюсь к стене и смотрю в потолок. Это не к добру.

- Подожди, - говорю, снова наклоняясь вперед. - Это было на прошлой неделе. Прежде, чем Чарли пропала. Это не может быть как-то связано с ней, если это то, о чем они думают.

- Нет, я знаю. Эзра сказала им об этом. Что это было на прошлой неделе, и она видела Чарли в тот день. Но все равно, Сайлас. Какого черта ты делаешь? Почему на твоих простынях была кровь? В полиции, скорее всего думают, что ты избил или еще что-то сделал с Чарли, и что, в конце концов, зашел слишком далеко.

- Я бы никогда ее не обидел, - уверяю я, защищаясь. - Я люблю эту девушку.

Как только слова покидают мой рот, я качаю головой от неожиданности. Не понимаю, почему сказал их. Я никогда даже не встречал ее. Я никогда даже не разговаривал с ней.

Но будь я проклят! Я сказал, что люблю ее, и я верю в это до глубины души.

- Как ты можешь любить ее? Ты же утверждал, что не можешь ее вспомнить.

- Я не помню ее, но чертовски уверен в том, что к ней чувствую. - Я встаю. - И поэтому мы должны найти ее. Начнем с ее отца.

Лэндон пытается меня успокоить, но он понятия не имеет, как неприятно потерять целых восемь часов, когда у тебя есть всего сорок восемь.

Сейчас уже больше восьми часов вечера, и мы официально потратили впустую весь день. Сразу после ресторана мы направились в сторону тюрьмы увидеться с Бреттом Винвудом. Тюрьма находилась почти в трех часах езды. Дважды ждать по два часа только, чтобы услышать, что нас нет в списке посетителей на сегодня, и ничего нельзя сделать или изменить... Я более, чем зол.

Я не имею права на ошибку. У меня есть всего несколько часов выяснить где она находится, прежде чем я потеряю все, что узнал со вчерашнего дня.

Мы подъезжаем к автомобилю Лэндона. Я глушу двигатель, выхожу из машины и иду к воротам. Там два висячих замка, и, похоже, ими никогда не пользовались.

- Кто купил этот дом? - спрашиваю Лэндона.

Позади себя я слышу его смех и оглядываюсь. Он видит, что я не разделяю его юмора в этой ситуации, поэтому закатывает глаза.

- Давай, Сайлас. Кончай уже ломать комедию. Ты знаешь, кто купил дом.

Дышу размеренно, вдыхая через нос и выдыхая через рот, напоминая себе, что не могу винить его за мысли, что я просто притворяюсь. Киваю, затем снова поворачиваюсь лицом к воротам.

- Развлеки меня, Лэндон.

Я слышу, как он пинает гравий и стонет. Наконец выпаливает:

- Дженис Делакруа.

Имя ничего мне не говорит, я иду обратно к своей машине и, открыв дверь, записываю его.

- Делакруа. Это французская фамилия?

- Да, - кивает он. - Она владеет одним из тех туристических магазинов в городе. Гадалка Таро или еще какое-то дерьмо. Никто не знает, как она смогла позволить себе этот дом. Ее дочь ходит в нашу школу.

Я перестаю писать. Гадалка Таро . Это объясняет ту картину, а также почему она не дала мне больше информации о доме. Ей просто показалось странным, что я спрашивал о ее доме.

- Выходит люди на самом деле живут здесь? - спрашиваю, оборачиваясь к нему.

Он пожимает плечами.

- Да. Хотя, их только двое - она и ее дочь. Они, вероятно, пользуются другим входом. Не похоже, что эти ворота часто открывали.

Я смотрю мимо ворот… на дом.

- Как зовут дочь?

- Кора, - отвечает он. - Кора Делакруа. Но все зовут ее Креветка.

Чарли

В течение долгого времени никто не приходит. Наверное, я наказана.

Хочу пить, и мне надо сходить в туалет. Я сдерживаюсь так долго, как могу, но в итоге беру пластиковый стаканчик на подносе с завтраком, писаю в него и, наполнив, ставлю в угол комнаты.

Хожу по комнате туда-сюда и тяну себя за волосы до тех пор, пока не начинаю думать, что схожу с ума.

Что делать, если никто не вернется? Что если они оставили меня здесь умирать?

Дверь не двигается с места; я разбила кулаки, стуча по ней. Я до хрипоты в голосе звала на помощь.

Сижу на полу, обхватив голову руками, и тут дверь, наконец, открывается. Вскакиваю на ноги. Это не медсестра - в этот раз это кто-то моложе. Халат практически висит на ее маленьком теле. Она похожа на маленького ребенка, играющего в переодевание. Смотрю на нее настороженно, пока она передвигается по этой небольшой комнатке. Она замечает стакан в углу и поднимает брови.