Кристин Ханна - Ради любви

— Анджи!

Она медленно повернулась к нему. Как ему сказать?

— Иди сюда.

Она подошла, не в силах противиться звуку его голоса. Он крепко обнял ее.

Она должна ему сказать. Если у них есть будущее.

— Конлан…

Он нежно поцеловал ее. Она почувствовала, что утопает в его голубых глазах.

— Я не мог поверить, что ты отдала детские вещи, Анджи. Я смотрю на тебя и снова могу дышать. Я даже не понимал, как долго я держал это внутри.

— О, Кон. Нам нужно…

Он медленно встал на одно колено. Улыбаясь, протянул ей обручальное кольцо:

— Я придумал, что мне с ним делать. Выходи за меня замуж снова.

Анджи упала на колени, как будто у нее подкосились ноги.

— Я люблю тебя, помни это. Но прежде я должна тебе что-то сказать. Ты можешь передумать. — Она сделала глубокий вдох. — Вчера, когда я звонила тебе насчет детской, я поспешила домой, чтобы порадовать Лорен. — Анджи встала, подошла к окну и стала глядеть на прибой. — Когда я вернулась домой, она плакала. Дэвид тоже был там.

Конлан встал:

— И что?

— Она получила полную стипендию Университета Южной Калифорнии. О котором она всегда мечтала. Возможно, если бы ее ребенку было больше года, она смогла бы справиться, но с новорожденным на руках она не сможет учиться.

— И что? — Голос Конлана изменился до неузнаваемости.

— Она думает, что лучше всего отдать ребенка приемным родителям.

— Наверное, она права. Она еще очень молода.

Он подошел к Анджи, но не прикоснулся к ней.

— Она сказала: возьми моего ребенка. Так и сказала. — Анджи почувствовала, как он напрягся. — Все произошло совершенно неожиданно. Как при автомобильной катастрофе.

— И ты согласилась.

Она повернулась к нему:

— У меня не было выбора. Я люблю Лорен. Быть может, мне не следовало к ней привязываться. Нет, это неверно. Благодаря ей я снова обрела себя. И тебя. — Она обняла его за шею. — Что, если София хочет этого от нас?

— Она не София, — ответил он, и Анджи испытала острую боль.

— Она испуганная семнадцатилетняя девочка, которая нуждается в любви и заботе. Как я могу сказать ей «нет»? Разве я могу ей посоветовать отдать ребенка в чужие руки, когда я здесь? Когда мы здесь.

— Черт возьми, Анджи. — Он кинулся в другую комнату.

Она знала, что нужно дать ему время, но из страха его потерять впала в отчаяние.

— Как мы можем сказать «нет»? — повторила она, на этот раз мягче. Она вошла в комнату и встала рядом с ним.

— Вряд ли я могу пройти через это еще раз. Прости, Анджи.

— Я знаю, — сказала она, опуская голову. Он был прав. Слезы жгли ей глаза. — Я так люблю тебя, Кон.

— И я люблю тебя. — Эти слова прозвучали как проклятие. — Ты можешь понять, каково мне было? Утирать тебе слезы, слышать твой плач?

— Ты тоже плакал. Но я никогда не утирала тебе слезы — я никогда их не видела.

— Ты так страдала…

— На этот раз все будет иначе, Кон. Мы стали другими. Быть может, она сумеет это сделать, и у нас будет ребенок, о котором мы всегда мечтали. Быть может, она передумает, и тогда мы останемся друг с другом. Так или иначе, все будет хорошо. Клянусь. — Встав на одно колено, она прошептала: — Возьми меня в жены, Конлан.

Он посмотрел на нее, его глаза блестели.

— Черт тебя побери, — сказал он, медленно опускаясь на колени. — Я не могу жить без тебя.

— И не живи. Пожалуйста… — Она поцеловала его. — Поверь мне, Конлан. Теперь мы никогда не расстанемся.

Лорен вернулась домой незадолго до полуночи. Она закрыла за собой дверь, прислонилась к ней и тяжело вздохнула. Направляясь в гостиную, она услышала льющуюся из колонок музыку. Что-то медленное, в гавайском стиле. Перед камином сидели Анджи с Конланом.

— Ой, — сказала она, — я думала, что у вас романтическая встреча.

Анджи встала и протянула вперед левую руку. Блеснул крупный бриллиант.

— Мы снова поженились.

Лорен, взвизгнув, бросилась к Анджи.

— Вот здорово, — сказала она, крепко обнимая ее. — Теперь у моего ребенка будет отец.

— На самом деле мы пришли домой, чтобы поговорить с тобой об этом.

Это сказал Конлан.

На секунду Лорен закрыла глаза:

— Хорошо.

Анджи сжала ее руку. Они вместе уселись на диван. Конлан остался стоять у камина. В свете пламени его глаза казались невероятно голубыми.

— Ты еще ребенок, — произнес он неожиданно мягко, — поэтому прошу прощения за все.

Лорен улыбнулась:

— Я перестала быть ребенком несколько месяцев назад.

— Нет. Тебе пришлось столкнуться со взрослыми проблемами. Но это не значит, что ты повзрослела. — Он вздохнул. — Дело в том… Мы с Анджи боимся.

Лорен этого не ожидала.

— Я думала, вы хотите ребенка.

— Мы хотим, — сдержанно произнесла Анджи. — Быть может, слишком сильно.

— Тогда вы должны быть счастливы. — Лорен переводила взгляд с Конлана на Анджи. — Я даю вам… Ой… — Лорен мгновенно поняла. — Та другая девушка. Которая передумала. Обещаю, я этого не сделаю… Я люблю тебя.

Вслед за словами Лорен воцарилась тишина, ее нарушило полено, упавшее в камине и поднявшее сноп шипящих искр.

— Мы думаем, что тебе надо проконсультироваться у адвоката, — наконец сказал Конлан.

— Зачем?

Анджи попыталась улыбнуться:

— Потому что я люблю тебя, Лорен, и хочу, чтобы ты была уверена в своем решении так же сильно, как я хочу усыновить твоего ребенка.

После слов «я люблю тебя» Лорен почти ничего не слышала. Раньше только Дэвид говорил ей это.

— Я никогда не причиню тебе зла, — прошептала она.

— Так, значит, ты пойдешь к адвокату? — спросил Конлан.

— Конечно. — Впервые за день Лорен искренне улыбнулась. — Для вас я все сделаю.

В кабинете адвоката было людно. Слева сидела семья Хейнс. Справа Анджи с Конланом. Стул Лорен стоял посередине.

Адвокат, представительный мужчина в черном дорогом костюме, начал с деталей. Он говорил о том, кто и какие бумаги должен подписать, о заочном обучении, о прекращении прав родителей и о правопреемниках-опекунах.

Все это Анджи слышала раньше и знала, что в конце концов дело решают чувства. Вот почему усыновление не может быть оформлено законным образом еще до рождения ребенка. Как пройти через все это без потерь?

— Я хочу составить план усыновления, — говорил адвокат. — Он поможет избежать многих трудностей. — Он посмотрел на Лорен. — Какую связь с ребенком вы хотели бы иметь после того, как его усыновят?

Лорен нахмурилась:

— Что вы имеете в виду?

— Например, телефонные звонки на день рождения ребенка и, быть может, на Рождество. Письма и фотографии по меньшей мере раз в год.

Лорен судорожно вздохнула. Она не думала об этом, не понимала, что усыновление может изменить их отношения. Она смотрела на Анджи, которая вдруг почувствовала себя такой же хрупкой, как зимний лист.