Мелисса Натан - Гордость и предубеждение Джасмин Филд

Джаз прекрасно знала, о ком говорит Джорджия. «Неужели мистер Мускул получил отставку?» — с надеждой подумала она. Джасмин отвернулась от экрана, где танцевал тюбик зубной пасты, а сверкающие белизной зубы в упоении наблюдали этот номер. Это не так-то легко сделать. Она посмотрела на сестру.

— Почему ты не пошлешь Симона подальше? — решительно спросила она.

Джорджия поморщилась:

— Я боюсь.

— Чего, интересно?

— Не хочу делать ему больно.

«Ну и ну!».

— А сколько подонков делали больно тебе? — сердито спросила Мо.

— Поэтому-то я прекрасно знаю, как ему будет плохо, — начала Джорджия.

— Послушай, — перебила ее Джаз. — Сколько времени вы уже вместе?

— Три с половиной месяца.

«Рекорд!» Только из-за любви к сестре Джаз не расхохоталась во весь голос.

— Дорогая, да брось ты его, — сказала она твердо, но ласково. — Конечно, Симону уже никогда в жизни не найти такой очаровательной девушки, как ты, но он как-нибудь переживет.

Большие светло-голубые глаза Джорджии внимательно изучали ковер.

— Я лучше подожду, когда он сам меня бросит, — тихо произнесла она.

Мо и Джаз взвились.

— Брось его немедленно! — хором закричали они.

— Ладно! — заорала Джорджия в ответ, и обе разом замолчали.

Она поджала под себя длинные ноги, словно желая уменьшиться и тем самым как-то спрятаться от своих проблем. Джаз любовалась старшей сестрой. Светлые от природы волосы так шли ей, еще больше подчеркивая идеальные черты, кожа ее всего лишь после одного сеанса в солярии, куда Джорджия ходила раз в две недели, имела изумительный медовый оттенок. У нее были довольно узкие бедра, прелестная грудь, впалый животик, кожа — персик, тонкая кость и все в таком же духе. Одним словом — совершенство! Изредка, на какую-то долю секунды, Джаз казалось, что она видит свое отражение, только выполненное в другой цветовой гамме и другом формате: вытянутом и утонченном. Волосы Джаз были гораздо темнее, чем у сестры, а фигура отличалась округлыми формами. В отличие от Джорджии, которая смахивала на мальчика — фетиш нынешней моды и средств массовой информации, фигура Джаз была довольно-таки полной — непопулярной в мире моды и прессы, но зато весьма популярной у мужчин. Джаз к тому же унаследовала от отца некоторую прозрачность и бледность кожи и глубокие карие глаза. Джасмин часто с легкой завистью думала, что родись она такой же яркой, как Джорджия, то, возможно, тоже видела бы мир в ярких, чистых цветах. Но вот что касается фигуры Джорджии, тут ни о какой зависти и речи быть не могло. И в этом заслуга их (у Джаз с Джорджией была еще младшая сестра Джоузи) матери Марты. У нее самой была великолепная грудь, восхитительная круглая попка и стройные лодыжки, и она научила своих столь разных дочерей любить свое тело, а ведь это так важно. Своим примером (проявив также в переходный период особую чувствительность) она научила девочек относиться к нему как к бесценному дару природы.

Все трое в полном молчании уставились в телевизор. Джаз думала, как бы лучше «дожать» сестру с Симоном. Но вскоре заинтересовалась тем, что происходило на экране.

Джорджия подалась вперед и указала пальцем:

— Смотрите — это же Эндрю! Я играла с ним в «Лисистрате».

— Ты с ним спала? — спросила Мо.

Улыбка Джорджии не оставляла в этом никаких сомнений.

Джаз в изумлении покачала головой. Есть ли хоть один актер, который избежал этой участи?

До вчерашнего прослушивания Джаз и Мо не особенно интересовались предстоящим благотворительным спектаклем. Но теперь они учинили Джорджии настоящий допрос.

— Спектакль покажут только один раз, в театре короля Георга в районе Вест-Энда, сбор полностью пойдет на разработку новых методов лечения рака груди, — восторженно объяснила Джорджия. — Постановка «Гордости и предубеждения» только часть большого театрального проекта, очень перспективного. Актерский состав — полупрофессиональный, исполнители самые разнообразные: от непрофессионалов, например, журналистов, писателей и художников, до востребованных артистов. На следующий вечер после спектакля планируется пантомима, в которой будут заняты звезды мыльных опер, а под конец дадут пьесу «Нокаут» с лучшими ведущими новостей в главных ролях. Говорят, что для участия в проекте хотят заполучить самого Джереми Пэксмана, который должен выступать в костюме мультипликационного героя. Таким образом, наш спектакль — единственный, где предполагается серьезная игра. Но уникальность этого проекта по сравнению с другими благотворительными акциями состоит в том, что все будет как бы перевернуто вверх ногами: звезды — в зрительном зале, а на сцене как раз люди самых разнообразных профессий. Но главная задача: как заставить всех этих звезд раскошелиться? Фрагменты спектакля покажут в специальной телепрограмме, в зал нагонят уйму тележурналистов, ну и все их камеры, понятно, будут направлены в основном в зал, а не на сцену.

Джорджия никак не отреагировала на стон ужаса, который издала Мо.

— И для того чтобы собрать звездную аудиторию, пригласили в качестве режиссера Гарри Ноубла. Все актеры с нетерпением ждут его новую работу. Это ведь колоссальное шоу. Конечно же, им удалось заполучить его только потому, что его двоюродная бабка умерла от рака груди.

— И еще потому, что восторженные зрители жаждут лицезреть, как их кумир творит добро, — добавила Джаз. Она рассказала им о подслушанном разговоре между продюсером Мэтом Дженкинзом и Гарри Ноублом: как первый говорил второму, что этот проект еще больше укрепит его репутацию и в Голливуде, и в прессе.

— Ты что, хочешь написать об этом в своем журнале? — спросила Мо.

Джаз покачала головой. Хоть лицемерие Гарри Ноубла и внушало ей отвращение, это было не в ее стиле. Она вела колонку в популярном еженедельном женском журнале «Ура! Женский журнал с изюминкой». Джасмин не интересовали сплетни из жизни звезд — жаль было времени, хотя сейчас это вовсе не мешало ей с удовольствием их обсуждать.

Джаз идеально подходила для роли ведущей колонки. В то время как Джорджии было свойственно постоянно во всем сомневаться, Джаз с радостью делилась с читателями своей житейской мудростью — она умела выносить правильный вердикт всем и всему, не ведая при этом колебаний. Джасмин с ходу и безо всяких усилий распознавала блеф. Ей этот дар был дан свыше, как шестое чувство. Но главным достоинством Джаз как ведущей колонки была эмоциональность: завести ее не стоило труда. Еженедельные тирады Джасмин Филд представляли собой уникальную смесь умилительных историй о ее замечательной семье и укладе родного дома с гневными выпадами, клеймящими пороки общества. Ее колонки были чрезвычайно популярны у читателей. Джасмин не сомневалась, что сделает карьеру — хоть в «Ура!», хоть в другом издании. Она очень надеялась, что со временем начнет получать серьезные заказы от солидных изданий и тогда уж не придется заниматься изнурительной поденщиной.