Катя Абель - Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа

Значит, первое. Я тебя люблю.

Умная любовница – та, которая знает, чем она может быть лучше жены. Умная жена – та, которая знает, как нейтрализовать любовницу.

Почему жене, защищающей свой брак, с точки зрения общественной морали можно всё, а любовнице – в борьбе за собственное счастье – ничего?

И не надо тут вплетать детей и говорить: ради детского блага… Тысячи историй, когда никто детей не щадит, превращая их в разменную монету, в способы шантажа и мести, орудие ненависти к бывшему или бывшей. Давайте не будем лицемерными, господа.

– Знаешь, – говорит мне Яна, – тут еще очень двоякий вопрос. Женщине, которая узнала об измене мужа и выиграла борьбу за него, как с ним жить дальше? Знать, что в любой момент ситуация повторится. После всего вранья, лицемерия, двурушничества, постоянно ждать повторного удара. Доверие – его уже не восстановишь. Этот камень теперь навсегда в ее душе.

– Надо научиться смотреть на это проще.

– Как?

– Я не знаю. Надо смотреть на измены сквозь пальцы, в этом залог счастливого брака.

– В этом залог несчастного брака. Муж, который гуляет сам по себе, и жена, которая делает вид, что этого не замечает. Он приходит домой, ложится с ней в одну постель, занимается сексом… от него пахнет другой женщиной, но она не обращает на это внимания.

– Прежде, чем класть с собой гулящего мужа, надо отправлять его в душ.

– И к венерологу.

– Яна, вот мы с тобой до сих пор не замужем. Дожили до определенного возраста, который вполне можно охарактеризовать как сознательный. Сколько женатых мужчин пристает к тебе в месяц? Из их количества можно вывести процент тех, кто не изменяет в браке. Я из всех своих женатых знакомых уверена только в двух. Думаю, это какая-то десятая доля процента. Глупо рассчитывать, что именно тебе достанется эта десятая…

– Не знаю, я, наверное, дура, но мне хочется верить, что в моём случае все будет иначе…

– Особенно, если ты выйдешь замуж за человека, который из-за тебя ушёл из семьи. Есть все шансы полагать, что измена жене войдёт у него в привычку.

Яна молчит. Думает. Потом возражает.

– Если мужчина уходит из семьи, значит, что-то в этой семье было неправильно. Измены начинаются тогда, когда в отношениях появляется трещина. Женщина что-то не доглядела, или просто поленилась исправлять.

– Да, – подхватываю я, – мы даже можем вообразить себе, что мы-то такими женщинами не являемся, что нам с тобой хватит ума, терпения и любви, чтобы залатать любую трещину. Только вот что делать со здоровым мужским кобелизмом, который свойственен девяти мужчинам из десяти?

– Чёрт, ты права, я забыла учесть кобелизм.

– Единственный способ отвлечься от измен мужа, – продолжаю я, – изменять ему в ответ.

– Какой смысл тогда в браке?

– Брак рассматривается как сотрудничество, как содружество, удобное обоим для рождения и воспитания общих детей. Заводя романы на стороне, ты чувствуешь себя по-женски востребованной, удовлетворяешь потребность в поклонниках и тем самым компенсируешь недостаток внимания со стороны мужа, которое он переносит на других женщин. Все довольны и счастливы.

– Это не семья, а какой-то уродливый каркас от нее.

Предложенная мною конструкция рухнула на глазах. Я согласна с Яной.

– Я согласна. С моей проклятой моногамностью этот вариант – вообще не вариант. Либо я люблю мужчину, с которым я сплю, а тогда я ухожу от мужа, либо я не сплю с другим мужчиной. Но я понимаю всю тщетность надежд на то, что я проживу в браке долго и счастливо без измен. Мы выбираем востребованных мужчин. Те, что не изменяют женам – в большинстве своем просто не нужны другим женщинам. Мы же с тобой выбираем лучших. Оставаться моногамными, когда на тебя такой спрос, слишком большой подвиг. Даже лучшие на него неспособны. Более того, мы любим их за эти качества: за обаяние, энергию, мужской характер…

– Какой-то порочный круг, – вздыхает Яна, – из которого не выбраться…

Значит, первое. Я тебя люблю.

И тут же второе. Мне от тебя ничего не надо. То есть, любовь – чиста и бескорыстна. Ни денег (ха!), ни связей, ни замуж, ни жить вместе. Я от всего – из гордости личностной – отказываюсь. Я – самодостаточный человек. Во мне достаточно любви, чтобы дарить ее людям – бескорыстно, а не за интерес. Другой вопрос, что есть два момента. Меня тоже надо любить. И со мной нельзя обращаться как сволочь. Я ни в коем случае сейчас не хочу сказать, что ты со мной плохо обходишься. Но чувство недоверия к тебе – внутреннего – уже настолько велико – (прости!) – что я не могу не предусматривать самые гнусные варианты развития событий. Из чувства самозащиты. «Предупрежден – значит, вооружен».

Но это – ненормально. Я не хочу все время быть на стрёме и поджидать удара из-за угла. У меня к тебе просьба огромная. Ты, когда почувствуешь тот момент, что захочется поступить, как сволочь, – двинуть по мне как следует, например, чтобы расстаться было легче, женщины другие, проститутки и давние подружки – ты тормозни чуть-чуть, скажи: «Катя, шухер, сейчас буду поступать как сволочь», и я ретируюсь по-быстрому. Потому что я тебя запомнить хочу, как важного и светлого в своей жизни человека.

Вернемся к первому. Я тебя люблю. Я хочу иметь право говорить эти слова. Есть у меня такая потребность. Тебя это ни к чему не обязывает. Вообще. Любовь и обязательства – для меня – понятия, напрямую не связанные. Обязательства – это вопрос личной человеческой порядочности. Они у каждого – индивидуальны и определяются только собственной системой координат. Любовь здесь не причем.

Понятие любви – разнолико. Оно объединяет в себе такие разные чувства, что удивляет, как вообще их можно сгонять под одну гребенку. Тем не менее, все это многообразие купируется в русском языке одним словом: ЛЮБОВЬ. С этим приходится считаться. А потому – объяснять: если я говорю, что люблю тебя, это не значит, что я планирую прожить вместе жизнь. В моем мире очень много людей, которых я люблю. И каждого я люблю – по-разному.

Для меня любовь – это позитив, который я хочу дарить другому человеку…

Я пошла в магазин и купила гель для душа. С полотенцем. Потому что в съёмной квартире моего любимого нет для меня нормального большого полотенца – приходится вытираться какими-то компромиссами, а вместо геля – на краешке ванной лежит туалетное мыло пенсионного возраста. Времени у моего любимого ходить по магазинам нет совсем, всё репетиции, и утром, и вечером, так что я решила позаботиться о своём комфорте сама, не требуя от него невозможного. Вообще-то, неплохо было бы и мочалку себе прикупить, чтобы ладонью не намыливаться, но мочалка – в данном случае – уже перебор, мочалка – непозволительная роскошь, ее, мочалку, можно и не пережить. У каждой мочалки должен быть свой хозяин или хозяйка, и в девяти из десяти случаев хозяйка живёт от мочалки где-то недалеко, предположительно в соседней комнате. Если заселить в квартиру к любимому свою мочалку, он тут же решит, что я претендую на соседнюю комнату, а это, насколько я понимаю, в планы его совсем не входит. В мои планы заселение в его комнаты тоже не входит, но как-то унизительно об этом специально говорить. А если не говорить, то любимый, уверившись, что я переезжаю к нему следом за мочалкой, может и с квартиры съехать, исчезнуть может в неизвестном направлении, скрыться в срочном порядке во избежание неловкой для себя ситуации, и тем самым снова сорвёт репетиционный процесс. Так что я решила мочалку не покупать. Ну его, это излишество, покой любимого мне дороже. Есть, конечно, риск, что я его и полотенцем перепугаю до мурашек, но я верю в своего мужчину, верю, что одним полотенцем его не возьмешь.