Марина Алексеева - Ребрендинг юродивой

Не могла же она уйти, вот так прямо повернувшись к нему спиной! Вот если бы она успела по-тихому скрыться… Тогда другое дело… Но… Не успела…

— Нет, — честно ответила Настя. — Не люблю.

— Развяжите, — бросил мужик продавщице, даже не повернувшись к ней лицом. — А что вы любите? — Он оставил упакованный торт на прилавке и, не соизволив хотя бы извиниться перед продавщицей, двинулся к Насте.

— Конфеты, — растерянно сказала Настя.

— Пойдем к конфетам. — Он потащил ее к другому прилавку, цепко схватив за рукав.

— Что вы делаете? Отпустите… Не надо ничего, — блеяла Настя, вырывая руку. — Отдайте мою картошку, и я пойду. Мне ничего не надо…

Но мужчина был неумолим и тверд в своем решении. Он набрал почти всех конфет, какие были в магазине, и повел Настю к кассам.

Гордо оплатить свои покупки она уже не могла. Таких денег у нее просто не было. Поэтому пришлось молча стоять и делать вид, что ничего сверхъестественного не происходит. Подумаешь, незнакомый мужчина платит за нее в магазине тысячу восемьсот рублей! Ерунда какая!

А еще Настя вдруг подумала, что после такого широкого жеста он наверняка почувствует себя хозяином положения и привяжется к ней намертво. И как, скажите, пожалуйста, она от него отбиваться будет?

Повел себя незнакомец очень интересно. Не так, как Настя ожидала. Он докатил тележку с их общими покупками до машины — Настя покорно, как коза на веревочке, семенила за ним и продолжала что-то там бубнить про конфеты, которые он должен оставить себе и съесть их непременно.

Настины причитания он не слушал. Потом покидал все в свой багажник и решительно его захлопнул.

Настя проводила покупки взглядом и медленно пошла обратно к магазину.

— Куда? — Мужик схватил ее в охапку и затолкал в машину.

«Вот так девушки и пропадают…» — подумала Настя, беспомощно глядя в окно.

— Вы где живете? — спросил, прервав ее прощание с жизнью, мужчина.

— А вам зачем?

— В гости пойду.

— Что, простите? — опешила Настя.

— Шутка, — заржал мужик, именно заржал, смехом его гогот трудно было бы назвать. — Довезу тебя, горемычная, до дома.

Мужчина как-то сразу уловил всю Настину суть — она была именно горемычная, и никакая другая. «Верное слово, — подумала Настя, — горемычная и есть…»

— Спасибо, не стоит. Вы лучше отдайте мне картошку, и я сама дойду.

— Ты что, ненормальная? Я тебя довезу, и точка.

Настя не стала отвечать, что да — ненормальная. Решила промолчать. Пусть везет, раз ему так хочется.

— Меня Романом зовут, — сообщил ей мужчина на перекрестке.

Настя подумала пару секунд и решила, что тоже должна представиться, иначе как-то невежливо получится.

— Очень приятно. Настя.

— Вот и познакомились. Ты что вечером делаешь? — поинтересовался мужик.

— А зачем вы спрашиваете? — обалдела Настя.

К ней никто так нагло не подбивал клинья, и не нагло — не подбивал тоже, поэтому она растерялась.

— Пытаюсь свидание тебе назначить, — невозмутимо сообщил Роман.

— Зачем?

— Понравилась очень. Ты какая-то особенная, не от мира сего. — Роман задумчиво на Настю посмотрел, помолчал и выдал: — Романтическая вся какая-то, загадочная.

«Романтическая все же лучше, чем горемычная», — подумала Настя.

— Знаете, спасибо, конечно, но это излишне.

— В каком смысле излишне? Ты замужем, что ли?

— Нет.

— Я так и думал, что нет. По тебе видно.

Ну и впечатление о ней складывается у окружающих — горемычная, романтическая идиотка, одного взгляда на которую достаточно, чтобы сразу понять, что она еще и не замужем…

Машина подъехала к Настиному дому.

— Простите, но я не смогу… — Она попыталась открыть дверь, чтобы уйти наконец и поставить точку в этой нелепой ситуации.

— Отказ не принимается, — сказал мужик, доставая Настины покупки. — Подъеду сюда завтра в шесть вечера.

— Простите, но я не смогу, — как можно тверже сказала Настя.

— Завтра не сможешь, что ли?

— Нет, вообще… Вообще не смогу.

— Буду ждать, — небрежно бросил Роман и быстро захлопнул дверь, не дав Насте никакого шанса ответить.

Она, конечно же, решила не ходить ни на какое свидание. А зачем, если нормальные отношения с мужчиной для нее просто невозможны? Да и не затронул Роман ее души нисколечко. Ей всегда были интересны начитанные, интеллигентные и непростые мужчины. Такие, как Владимир… Нет, Владимира лучше все-таки не вспоминать…

А Роман… Он слишком незамысловат для Насти. О чем с ним разговаривать? Видно же, что ничего, кроме телепрограммы, он сроду не читал…

И она, конечно же, начала собираться часа за три до назначенного времени, старательно находя для самой себя оправдания. Мало ли, вдруг все же придется выйти и сказать Роману, что они не будут встречаться. Кто его знает, вдруг он встанет под ее окнами и начнет орать до тех пор, пока она не спустится? Нужно быть готовой ко всему и выглядеть прилично.

Наверное, именно поэтому Настя надела новые колготки, новую, сшитую только неделю назад и еще ни разу не надеванную блузку, достала черный кружевной бюстгальтер и минут двадцать размышляла — надеть его или нет… Все-таки не надела, хотя очень хотелось.

Потом долго возилась с волосами. Не могла решить — заколоть их или оставить распущенными. Волосы у Насти были красивые — густые, темно-каштановые, точно такого же «насыщенного и глубокого» цвета, как у девушек с коробки дорогой краски для волос, и совершенно прямые, ни одной даже маленькой волны на них не было. Такого эффекта, как у Насти, модницы старательно добиваются, выпрямляя волосы специальными утюжками. Настя все же соорудила на голове некую прическу, больше для того, чтобы чем-нибудь заняться и убить время, чем для того, чтобы выглядеть как-то по-особенному. Распущенные волосы шли ей гораздо больше, и Настя об этом знала. Но сидеть без дела и просто ждать — было совершенно невозможно.

Настя устроилась на диване и стала смотреть в стену. Потом сняла блузку и старый бюстгальтер и, достав черный кружевной, решительно на себя нацепила. Надо же его хоть когда-нибудь надеть… Если у нее нет мужчины, значит, и надевать красивую вещь не нужно?

Роман подъехал за пять минут до назначенного времени, вышел из машины и, подняв голову, начал внимательно изучать окна. Настя отскочила от оконного проема, сердце почему-то заколотилось, как адская машина. Он не мог увидеть ее — Настя смотрела сквозь занавески, но почему-то она была уверена — увидел!

Надо идти. Неудобно заставлять человека ждать. Настя побежала в прихожую. Взглянула мельком в зеркало. Сорвала с волос заколку, тряхнула головой и выскочила в коридор.

Спускаясь по лестнице, Настя пыталась выровнять участившееся дыхание и придать лицу нормальное, а не перепуганное до смерти выражение, какое у нее, несомненно, и было.