Сандра Браун - Уловка

— Четверо, — быстро посчитала она.

— Они могут расположиться в домике для рабочих: там довольно места. Ничего больше не желаю слышать. — В тоне генерала прорезалась командирская категоричность, должно быть, свойственная ему когда-то. — Мы с Лайоном и так слишком отрезаны от мира, ваше «вторжение» будет нам только в радость. Вы двое ужасно меня утомили — так что увидимся за ланчем, — с этими словами он включил электрический моторчик на своем кресле.

Мягко урча, кресло выехало из комнаты, и Энди осталась один на один с Лайоном. Должно быть, он прекрасно знал о невероятном отцовском слухе, потому что выждал некоторое время после его ухода, прежде чем заговорить.

— Очень горды собой, да?

Она различила осуждение в серых глазах.

— Горда. Ваш отец с готовностью согласился на интервью. Вы могли сэкономить нам обоим силы и время, если бы передали ему мое предложение сразу же, вместо того чтобы нераспечатанными отсылать мои письма назад.

— Он мог согласиться на интервью, но не я. — Лайон окинул ее презрительным взглядом. — Без этого вам недостаточно интересно живется? Что заставляет людей совать нос в чужую личную жизнь? Так вы получаете удовольствие?

Она испытывала ненависть к его презрительной ухмылке.

— Я не сую нос в чужую личную жизнь. Я всего лишь хочу поговорить с вашим отцом и записать эти разговоры на пленку, чтобы поделиться этим с тысячами людей, которым важно знать, что он скажет.

— Это звучит очень здорово, мисс Малоун, — благородно и откровенно. Можно сразу вас канонизировать.

Вдруг усмешка резко исчезла с его лица, будто кто-то взмахнул волшебной палочкой. Губы сжались в одну решительную линию. С угрожающей скоростью он схватил ее за руку повыше локтя и рванул на себя. Побелевшие губы едва двигались, пока он говорил:

— Но я вас предупреждаю, если вы сделаете что-нибудь — хоть что-нибудь, — что расстроит моего отца или навредит ему, вы об этом крупно пожалеете. Вы меня поняли?

От того, как крепко он в порыве гнева прижал ее к своей груди, у нее перехватило дыхание. С трудом, но ей удалось выдавить из себя:

— Да.

Лайон слегка качнул головой, как бы говоря, что поверит ей, только когда она докажет слова делом, и продолжил смотреть на нее сверху вниз. Секунды мучительно растягивались, превращаясь в вечность. Она не могла — не смела — дышать. Если бы она двинулась хоть на миллиметр, то привлекла бы внимание к диспозиции их тел, которая напоминала одновременно борцовский захват и объятия любовников — а ей не хотелось признавать ни то ни другое. В тот самый момент, когда она решила оставаться неподвижной и не бороться с ним, он, кажется, осознал всю двусмысленность ситуации. Он отстранился от нее — быстро, резко, словно счел такую близость опасной для жизни.

— Ладно, заберем ваши вещи, — не предложил, а скорее прорычал Лайон. — Я вам не таксист.

Ей хотелось ответить ему едким отказом, но тогда пришлось бы говорить с его удаляющейся спиной — он уже вышел из оранжереи мимо раздвинутых стеклянных панелей. Энди последовала за ним на крыльцо, которое, как она поняла, опоясывало дом целиком. Он провел ее на задний двор и затем в гараж на четыре машины, где был припаркован его «Эльдорадо».

Он даже не помог ей сесть, не придержал дверь, а сразу уселся на водительское место. Когда Энди наконец нагнала его и села в машину, он уже успел завести мотор и принял выражение крайнего нетерпения. Она выразила свое мнение о его манерах, с силой хлопнув дверью. Ответом ей была мертвая тишина — Лайону было все равно, что она думает.

Машина взревела и вылетела из ворот на шоссе. Пейзаж снаружи резко смазался, так что ей не хотелось даже спрашивать, с какой скоростью они двигаются. Одну руку Лайон выставил в окно и выстукивал известную ему одному мелодию по крыше автомобиля. Из-за сильного ветра ее волосы напоминали стог сена, но она из принципа не желала просить его закрыть окно.

— Это была моя машина, — успела заметить Энди, после того как они проскочили ее маленький автомобиль, припаркованный у обочины.

— Мы разберемся с ней на обратном пути. Я ведь не хочу, чтобы с «маленькой леди» опять что-нибудь случилось.

Она наградила его убийственным взглядом и снова отвернулась к окну. Ее самым горячим желанием сейчас было сдержать подступающую тошноту — от огромной скорости ее укачивало. Они не обмолвились больше ни словом за всю дорогу, пока он не притормозил буквально в метре от двери ее комнаты в мотеле. Энди посмотрела на него в замешательстве.

— Вы не единственная, кто умеет задавать вопросы, мисс Малоун.

Остановившиеся на ней серые глаза внушали ей безотчетную тревогу. Что еще он мог выяснить об Энди Малоун?

— Я быстро, — сказала она, беспокойно нащупывая дверную ручку, чтобы выбраться из машины. Несмотря на открытые окна, пространство как будто съежилось, и ей не хватало воздуха.

Она выскочила наружу и суетливо открыла свой номер. Дверь за ней почему-то не закрывалась, и, обернувшись, она обнаружила на пороге препятствие в лице Лайона Рэтлифа. Он выставил вперед руку и молчаливо придерживал хлипкую дверную панель.

— Я помогу.

— Это необязательно.

— Я этого и не говорил.

Заставив ее попятиться, он вошел внутрь и захлопнул за собой дверь. Небольшая комната мотеля в его присутствии, казалось, сжалась до размеров кукольного домика. Он кинул ключи от машины на заправленную кровать и сам плюхнулся следом. Прислонившись к широкой спинке, Лайон по-хозяйски вытянул длинные ноги в пыльных ботинках, носки чуть повисли над краем матраса.

— О, не отвлекайтесь на меня.

На его губах играла слегка высокомерная улыбка, которая кого угодно могла вывести из себя. Он прекрасно понимал, какой эффект на нее производит его поведение — разумеется, она отвлекалась. Энди развернулась к нему спиной, открыла лежащий в шкафу чемодан и яростно начала срывать вещи с вешалок, беспорядочно закидывая их внутрь, потом подняла с пола несколько пар обуви и почти с ненавистью засунула их в сумку, затянув ее с такой силой, что шнурок звучно рассек воздух и завибрировал.

— Не забудьте ваши ботинки, — любезно подсказал он с кровати.

Она снова повернулась к нему:

— И не подумаю. Для них у меня отдельная коробка. Большое спасибо за такую внимательность.

— Рад служить, — расслабленно отозвался он, ее подчеркнутый сарказм не возымел никакого эффекта.

Лайон улыбнулся, и на какую-то секунду она представила, что он, лежа на кровати, улыбается ей не с издевкой, а с нежностью. Странное чувство охватило ее: к горлу подкатил комок, знакомая тяжесть разлилась в низу живота, заполнив все ее существо. Эти ощущения пугали, и она постаралась отогнать их, с нездоровым энтузиазмом набросившись на туалетный столик. Тюбики и бутылочки с характерным стеклянным звоном полетели в большую косметичку. Энди горячо надеялась, что ничего не сломается и не разольется и не испортит все прочее. Она кинула взгляд в зеркало над раковиной: Лайон не сводил с нее глаз, отслеживал каждое движение.