Даниэла Стил - Идеальная жизнь

Блейз этого не знала, но Саймон был в курсе ее жизни. Они с Салимой ежедневно обменивались эсэмэсками. Она написала Саймону, что мать сейчас в Марокко, берет интервью у тамошнего короля, после чего по пути домой проведет несколько дней в Париже. Саймон никак не отреагировал на эту новость. Но Салиме нравилось держать его в курсе событий. Читая ее эсэмэски, он частенько задумывался о том, какую жизнь вела Блейз. И как не похожа ее жизнь на его собственную. Именно в этом и заключалось одно из главных отличий между ними. Она – знаменитая журналистка, звезда мирового масштаба. По сравнению с ней, он никто. Но даже если собственная неприметная жизнь его устраивала, он успел войти во вкус ее жизни, которой ему теперь так недоставало. Впрочем, и самой Блейз, и Салимы тоже.

Он постоянно говорил Салиме, что скучает по ней. Она же рассказывала ему, как учит Бекки готовить по оставленным им рецептам. Однажды Салима даже похвасталась: «Я хотя и слепая, а готовлю лучше, чем она». Саймон посоветовал ей отнестись к Бекки с пониманием. Он всякий раз с нетерпением ждал от Салимы новых текстовых сообщений и электронных писем, хотя те и приходили по нескольку раз в день. В свою очередь, Салима прислушивалась к его мнению и его советам. Он стал для нее безусловным авторитетом.

Впрочем, спустя месяц у нее постепенно наладились отношения и с Бекки, хотя той и было далеко до Саймона. Но Бекки – девушка старательная и готова учиться. Кроме того, Салима каждый день занималась с Лючанной, готовясь к прослушиванию в «Джуллиарде».

Они однажды посетили знаменитую школу, и Салиме не терпелось туда попасть в качестве студентки. Лючанна написала ей рекомендацию. Оставалось лишь надеяться, что к мнению Лючанны прислушаются. Само прослушивание было запланировано на конец марта. Салима отправила Саймону текстовое сообщение, в котором говорила, с каким волнением ждет этот день. Получив его, тот еще сильнее заскучал по ним обеим – по дочери и по матери.

Блейз даже вздрогнула, когда в Париже у нее неожиданно зазвонил мобильник. Звонок был с заблокированного номера, но она ответила. Это оказался Эндрю Вейланд. Она давно не разговаривала с ним и именно сейчас не горела желанием общаться. Однако он застал ее врасплох. Она же не хотела показаться грубой.

– Где ты сейчас? – спросил он, явно имея в виду Нью-Йорк. В Америке сейчас было утро, и он находился у себя в офисе. Для Блейз день уже клонился к концу. Голос Вейланда, как обычно, был полон сексуальных обертонов, от которых когда-то у нее становились ватными колени. Сейчас же ей было скучно его слушать.

– Гуляю в Париже по Фобур-Сент-Оноре. Хочу сделать кое-какие покупки, – ответила она.

– Смотрю, ты ведешь роскошную жизнь, – прокомментировал Вейланд, отметив про себя ее равнодушный, если не откровенно холодный тон.

– Ты прав.

Поездка в Марокко пошла ей на пользу. Она гораздо лучше чувствовала себя физически, а день в Париже наполнил ее приятным волнением. До этого она провела три дня с королевской четой в их великолепном дворце, отдохнула на пляже в Марракеше и даже совершила вылазку в так называемый Сук, огромный восточный базар, полный самых разных экзотических сокровищ. В результате ее чемодан был набит подарками для Салимы. Чего стоил один жилет, расшитый крошечными колокольчиками. Дочь наверняка придет от него в восторг. И вот теперь Блейз в Париже, где намерена сделать еще кое-какие покупки. Причем остановилась она не где-нибудь, а в самом «Ритце». Саймон как-то раз сказал ей, когда она переживала по поводу исходившей от Сьюзи Квентин угрозы, что она всегда должна помнить, кто она такая. И вот теперь Сьюзи исчезла из ее жизни. А она, Блейз, осталась той, кем была всегда, – успешной и сильной женщиной, которая, как выразился Эндрю Вейланд, ведет «роскошную жизнь». Единственное, чего ей не хватало в этой жизни, так это Саймона. Но только не Эндрю. По нему она ничуть не скучала.

– Как ты смотришь на то, что я позвоню тебе позже? – спросил он. – Судя по твоему голосу, ты занята.

Ему был слышен уличный шум на заднем фоне. Блейз в этот момент переходила улицу, направляясь к «Гермесу».

– Лучше не стоит, – сказала она, стоя на мартовском вечернем солнце посреди знаменитой парижской улицы.

– Ты не одна, с кем-то? – уточнил он, стараясь придать своему голосу ревнивые нотки. Правда, Блейз усомнилась в их искренности. Это очередной трюк в его духе, один из многих.

Внезапно Вейланд показался ей жутким пошляком, а все воспоминания о нем – донельзя противными. По крайней мере, Саймон при всей его молодости и даже наивности был человеком порядочным и искренне любил ее.

– Нет, я одна, – сухо ответила она. – И главное, мне это нравится.

Она не стала спрашивать у Вейланда, как там его жена. Блейз не было до этого никакого дела. У нее ушло пять лет на то, чтобы сбросить с себя цепи рабской зацикленности на нем. Зачем они ей снова?

– Не надо мне звонить, ни сейчас, ни позже. Мне нечего тебе сказать. Впрочем, и тебе тоже.

Ее слова повергли Вейланда в растерянность. Он ответил не сразу. Судя по голосу, он был потрясен услышанным.

– Какая муха тебя укусила?

В его голосе сквозила обида. Правда, Блейз знала, что поддельная. Задето было только его «я», но отнюдь не сердце.

– Думаю, я наконец излечилась от чувств к тебе. Впрочем, давно пора.

Вейланд не знал, что на это сказать, и с минуту молчал, уверенный в том, что она все же оттает. Разве не она сама говорила, что любит его? Правда, когда это было!

– Спасибо, что позвонил, – сказала Блейз. – Но больше этого не делай.

Не дожидаясь, что он скажет в ответ, она нажала кнопку отбоя. Она стояла перед входом в «Гермес» и хохотала от радости, довольная собой. Отсмеявшись, Блейз зашла внутрь, купила себе потрясающую желтую сумку «Биркин» [13], три шелковых шарфика и флакон духов. Наконец-то Блейз точно знала, кто она такая, как и советовал ей Саймон.

Приехав из аэропорта домой, она застала там все свое нынешнее «семейство». Салима репетировала с Лючанной. Бекки была на кухне, где отчаянно пыталась приготовить суфле. Блейз тотчас вспомнился Саймон, и ей стало грустно. Бедняжка Бекки была так нелепа, так несчастна, что Блейз рассмеялась.

– Не переживай. Я тоже не умею его готовить. Лучше скажи, как ваши дела, – сказала Блейз, ставя чемодан и снимая пальто. Она выглядела посвежевшей, чувствовала себя гораздо лучше и даже поспала в самолете. – С Салимой все в порядке?

– Да, с ней все хорошо, – улыбнулась Бекки, ставя в духовку керамический горшок. – Мы тут не скучали в ваше отсутствие. Мы сходили на бродвейский мюзикл. До этого я ни разу там не была. Это нечто, скажу я вам!

Бекки с удовольствием открывала для себя нью-йоркскую жизнь. Правда, на этот раз в роли гида выступала Салима. Кстати, эта роль ей ужасно нравилась. Бекки была старше ее на десять лет, но они смотрелись как ровесницы. Милая, розовощекая деревенская девушка, Бекки за последние пару месяцев сумела завоевать симпатию Салимы.